– Послушайте, кто вы такие, что вам от нас нужно? – выбрав удобный момент, капитан обратился к главарю. – Вы понимаете, что это – настоящее пиратство, которое карается по закону.
Главарь его внимательно выслушал, но, почему-то ничего не ответив, проследовал к грузовой площадке на юте. С помощником и еще одним, скорее всего, тоже не рядовым налетчиком, быстро пройдясь вдоль рядов контейнеров, из общего числа они по номерам выделили восемь штук стоявших подряд и немедленно вскрыли их. Последовала короткая команда, и люди в масках, выстроившись цепочкой, начали выгружать из открытых контейнеров большие алюминиевые коробки, перебрасывая их на свой катер. Команда «Гольфстрима» обалдело наблюдала за происходящим. Работа у налетчиков шла споро. На разгрузку каждого контейнера у них уходило не более пяти-семи минут.
Ближе к концу темп работы несколько снизился. Но тем не менее последняя коробка была сброшена с борта судна на катер не более чем через сорок минут после того, как таинственные пираты вскрыли контейнеры. Вновь подойдя к капитану, главарь спросил, нет ли среди состава его команды некоего «мистера Семена Чуплина». Тот, растерянно пожимая плечами, сообщил, что это – его второй помощник. Главарь тут же огляделся и, заметив кого-то в толпе членов экипажа, подошел к плотному, моложавому усачу с глазами-«буравчиками» и жестко спросил:
– Мистер Чуплин?
Тот утвердительно мотнул головой.
– Мистер Чуплин, вы задержаны по подозрению в совершении особо тяжких преступлений! – объявил неизвестный и защелкнул наручники на руках второго помощника капитана.
Взмахом руки подозвав к себе двоих подчиненных, он приказал увести задержанного на катер. Пожелав экипажу счастливого пути, главарь быстро спустился на палубу катера. Рядовые налетчики проворно отцепили кошки, и катер начал отходить в сторону. В этот момент на волнах залива были замечены сразу три быстроходных катера с едва различимыми на большом расстоянии натовскими опознавательными знаками, которые стремительно летели курсом «ост». Экипаж «Гольфстрима» моментально собрался у правого борта, чтобы посмотреть, как только что отпустившие их пираты отреагируют на появление своих, предположительно, коллег.
Держась за леера, матросы недоуменно обсуждали происходящее:
– Это что за херовина такая?! – заглушая прочих, звучал чей-то сиплый бас. – Эти приплыли – восемь контейнеров очистили, теперь еще три корыта идут… И эти, что ль, тоже будут грабить?
– Смотри! Смотри! Эти-то пулемет к бою готовят… Точно! Е-мое! Ща начнется катавасия!..
– Всем от борта! – перекрывая голоса, распорядился капитан. – Мне еще не хватало отдуваться за вас, если кому-то вдруг башку прострелят!.. Полный вперед!
Тем временем напряжение на катере налетчиков возрастало с каждым мгновением. Установленный на носу крупнокалиберный пулемет был дополнен парой ручных и «американками» эм-шестнадцать. Каждый из экипажа катера понимал, что, скорее всего, без боя не обойтись. И бой предстоит неравный. Кидаться наутек никакого резона не было – их судно даже налегке едва ли смогло бы уйти от преследования – у приближающихся «гонщиков» ходовые качества были лучше.
Когда уже казалось, что еще секунд десять-пятнадцать, и раздадутся первые пулеметные очереди, произошло нечто неожиданное. Все три натовские катера по какой-то непонятной причине вдруг резко замедлили ход и задергались, словно стреноженные. Налетчики поняли, что у них появился шанс скрыться. Не теряя времени, они круто развернулись и помчались в сторону Гогланда, скрытого за горизонтом.
Впрочем, загадочные события на акватории Финского залива этим не закончились. Катер еще толком не успел набрать ход, как в пяти или шести кабельтовых по курсу внезапно вынырнула неизвестная подлодка малого класса, на юте которой красовалась тридцатисемимиллиметровая автоматическая пушка, демонстративно развернувшаяся в его сторону. Стало ясно, что если с катерами, которые, скорее всего, имели на борту лишь стрелковое оружие, повоевать было еще можно, то автоматическая пушка пустит их ко дну всего парой выстрелов. Сбавив скорость, катер по инерции шел в сторону подлодки, а его экипаж напряженно гадал – как же им быть? Не шмальнуть ли по корпусу «этой заразы» из гранатомета?
И тут вновь произошло маленькое чудо. Нечто большое и, скорее всего, железное где-то под водой влепилось в хвостовую часть субмарины, отчего она едва не совершила оверкиль. Подлодку основательно тряхнуло и даже несколько подбросило вверх. Вовремя сообразив, что экипажу субмарины сейчас не до них, налетчики дали форсаж, и катер, с ревом вновь набирая ход, очень скоро скрылся среди волн…
* * *
– …Ну, наделали вы, ребята, шуму на Балтике! – поздоровавшись со Львом и Стасом, Орлов кивнул в сторону телеэкрана, с которого молоденькая дикторша повествовала о невероятном пиратском нападении загадочного катера на либерийский контейнеровоз в Финском заливе.
– …Как сообщил капитан судна «Гольфстрим» Илья Макарян, за всю свою многолетнюю практику судовождения он не может припомнить ничего похожего на этот случай. Налетчики – европейцы, изъяснявшиеся на ломаном английском. Захваченный ими груз – оборудование, изготовленное московской конструкторско-исследовательской фирмой «Пламя-Дельта» для одной из американских аэрокосмических корпораций.
Кроме того, поведала дикторша, одновременно с этим произошло два других, не менее загадочных происшествия. Три натовских катера, проводивших учения на акватории залива, «чисто случайно» оказались невдалеке от места происшествия. Получив сигнал «SOS», они поспешили на выручку судну, попавшему в беду, но уже при подходе к катеру налетчиков сами оказались в трудном положении – на их винты внезапно намоталась невесть откуда взявшаяся там спецсеть российского производства «волосы русалки», которую используют именно для этих целей.
Кроме того, шведскую дизельную субмарину малого класса, которая также участвовала в учениях, таранила неизвестная подлодка, своротившая ей всю кормовую часть, из-за чего шведы смогли добраться до своей базы только на буксире. Миролюбивая международная общественность, и прежде всего США, возмущена подобными безобразиями и намерена поставить в ООН вопрос о пиратстве на просторах Балтики.
– Встретился я с Вертяниным, – Орлов что-то достал из стола. – Смотри, Стас, и у меня теперь есть камушек, похожий на твой. Андрей Степанович дал мне на память.
Как оказалось, этот минерал еще в восьмидесятых нашел известный геолог Ломынцев. Поняв, что этот минерал может иметь, по сути, фантастические свойства, исследователь обратился к ученым. Ходил по всевозможным инстанциям, по всяким НИИ, вплоть до Академии наук, но все без толку. Никто его и слушать не пожелал. Впрочем, никакой загадки в этом не было – Ломынцев был уверен в том, что минерал инопланетного происхождения. А кто бы из ученых в здравом уме посмел согласиться с подобной версией? Тяжело заболев, Ломынцев слег и вскоре умер.
Вертянин, с которым они были друзьями, самостоятельно изучил свойства минерала, названного им ломынитом. Он установил, что этот камень способен генерировать электромагнитные суперчастоты, причем с примесью вообще непонятно какого рода излучения. Его присутствие определялось единственным индикатором – водным раствором сернокислой меди, который под воздействием загадочных волн из пронзительно-голубого становился медно-красным. Методом проб и ошибок Вертянин еще в середине девяностых, можно сказать, «на колене» в результате долгих поисков разработал прибор, который предполагал использовать для подавления электроники вражеской авиации. Но его высмеяли и ошельмовали.