– Да что ты на меня взъелся? – огрызнулся Романов. – Ладно, Афоня! Действуй в строгом соответствии с законом! Все как положено!
– Афанасий Семенович, когда они будут уже в ИВС, прямо в первый же день дайте задание своим врачам начать лечить их от гонореи, – сказал Лев.
Услышав это, Кедров побледнел как мел и дурным голосом заорал:
– Чего?!
– То, что слышал, Афоня! У всех, кто в этом списке, – гонорея, – хмуро подтвердил Романов. – Если твои врачи не справятся, обратись к Тамаре.
– Нет, они справятся, – слабым голосом сказал тот. – Но откуда?
– От верблюда, блин! – не выдержал губернатор. – Только ты об этом и сам молчи, и врачей предупреди, чтобы рот на замке держали, а то без работы останутся!
– Да-да! Я понимаю, – покивал тот, но видно было, что эта новость не укладывается у него в голове.
Сверяясь с протоколом и ксерокопиями, Гуров написал список, отдал его Кедрову и стал того инструктировать:
– Отксерокопируйте протокол допроса, дайте прочитать всем офицерам, которые будут задержанных допрашивать, чтобы они могли уже по существу вопросы задавать, потому что время-то поджимает – дело к вечеру! Если не успеете сегодня этих подонков допросить, придется откладывать на завтра, что нежелательно. Артамонову надо брать без вариантов – девка бесится, как ненормальная, и может выкинуть что-нибудь такое, что нормальному человеку и в голову не придет. Если верить протоколу, это была ее собственная инициатива разгромить музей, чтобы так отомстить городу за избиение Зайцева. Вы ее в одиночку посадите – куда ее к взрослым бабам? Они ее там так оприходуют, что мы же потом виноваты будем. И вот еще что! Поднимите дело по несчастному случаю с бывшим учителем физкультуры, который в бассейне утонул, – я его посмотреть хочу.
Полный служебного рвения и готовности к новым свершениям, Кедров ушел, чуть не столкнувшись в дверях с Фатеевым. Видно было, что Федор Васильевич смертельно устал, потому что он просто рухнул в кресло, и Романов, даже без его просьбы, налил ему коньяк и дал прикурить. Фатеев немного посидел, отдыхая, а они терпеливо ждали, когда он немного придет в себя, но вскоре Саша не выдержал и спросил:
– Ну, что там, Василич?
– Начну по порядку. Зайцев под охраной – у него теперь соседом мой парень, ему якобы гипс наложили, но он мгновенно снимается, так что в случае чего он не оплошает. Ему был приказ в друзья не набиваться, а лежать и книжку читать. Видеокамеру установили, когда якобы лампу меняли. Сафонов под присмотром – из дома не выходит, да и захочет, так не сможет. Далее. Ночью из интерната никто не выходил, утром приехали врачи с медсестрами – все было нормально, отвезли старшеклассников в больницу без происшествий и обратно вернули так же. Оцепление я явным делать не стал, но все подходы-выходы перекрыл. И все было вроде нормально, когда Витька Назаров, гниденыш, решил деру дать. Ну, мы его перехватили.
– Почему гниденыш, а не гнида? – спросил Романов.
– Да потому, что он полтора метра в прыжке, хиляк недоделанный! Дохляк! – гневно говорил Фатеев. – Метров пятнадцать всего и пробежал, а уже дышать ему нечем стало, начал ртом воздух хватать.
– Значит, он правду сказал, когда утверждал, что в нападениях не участвовал, – заметил Гуров. – Куда ему с таким здоровьем?
– Что же он в секции делал? – удивился Саша.
– Попозже расскажу, что это за секция такая, – буркнул генерал и продолжил: – Ну, под эту сурдинку мы ту спальню, где он жил, и вторую – где его дружки, и осмотрели. Ну, что черные маски нашли, вы уже знаете.
– Погодите, Федор Васильевич, а какие напитки там в холодильнике были? – спросил Гуров. – Соки, «Фанта», «Пепси» или что-то другое?
– Да жидкость какая-то в металлических банках, которую для бодрости пьют. Четыре неначатые упаковки, да и отдельно банки стояли. В подвале, кстати, ее тоже немерено. И чего они в ней находят?
Романов с Гуровым переглянулись, и Саша в ужасе сказал:
– Так что же получается? Они ее, как воду, пили?
– Допились уже! – мрачно усмехнулся Лев.
– Ну, после того как мы эти маски нашли, всех старшеклассников по спальням разогнали, а в коридорах мои ребята дежурили, – продолжал Василич. – Ну, и снаружи – само собой, потому что кто-то из этих придурков мог попытаться в окно вылезти.
– Ничего, недолго твоим там дежурить осталось, скоро за ними полиция приедет и увезет, – сказал ему Романов.
– Федор Васильевич, так что же такого особенного вы в подвале нашли? – спросил Лев.
Генерал помолчал, потом закурил и попросил Романова:
– Коньячку мне плесни.
Тот мигом налил ему в фужер, генерал его покрутил, понюхал, выпил наконец, но продолжал молчать.
– Василич! Не томи! – напряженным голосом сказал губернатор.
– Ладно! Слушайте! Скажу прямо, вляпались вы с этой секцией в такое дерьмо, – выразительно сказал Фатеев, – что представления не имею, как отмываться будете. Ведь своими руками ее создали: Борька подвал выделил, отремонтировал его. Остальные на тренажеры и все остальное скинулись, а вышло… – он немного помолчал, гневно сопя, и продолжил: – Короче, наркоты там действительно нет. Тренажеры, снаряды всякие в углу друг на друга составлены, возле стены большой плазменный телевизор с плеером, а в той комнатке, что от зала отделили, коробка, дисками забитая. Я было подумал, что это всякие упражнения для тренировки, и решил глянуть. А там бои без правил и порнуха, да такая, что я чуть не блеванул: и групповуха, и экзотика разная вроде негритянок, азиаток и все такое, и собаки с козлами, и всякие садистские штучки. В общем, полный набор. Тут-то я и понял, почему вся середина спортивными матами застелена. Не для того, чтобы мягче падать было, а для того, чтобы лежать и кувыркаться! Вот такой бордель, Саша, ты с мужиками открыл, – разведя руками, закончил генерал.
– Так вот почему они хотели Люсю похитить – на экзотику этих сволочей потянуло! – гневно воскликнул Гуров.
Романов же сидел, закрыв лицо руками, и глухо стонал, а потом встал, подошел к шкафу, достал оттуда бутылку водки и стал пить прямо из горла, пока не выпил все. Когда он поставил пустую бутылку на стол, стало ясно, что это был просто перевод продукта – от таких новостей водка его не брала. Он вернулся к ним и тоскливо посмотрел на Гурова.
– Подожди отчаиваться, Саша! Будем думать, как выкрутиться, – попытался приободрить его Лев. – Федор Васильевич, вы сказали, что там видеокамеры и «жучки» были. Как вам кажется, это не попытка организовать вот такую доморощенную киностудию? Где конкретно они были?
– Не тянет это на киностудию, Лева! Аппаратура не та – так мои ребята сказали, – покачал головой генерал. – Да и мало ее. Если бы хотели на продажу снимать, то видеокамер везде понатыкали бы, чтобы со всех ракурсов, а их всего две: одна в комнатушке, где мы диски нашли, а вторая – над телевизором в основном помещении. Да и зачем тогда «жучки»? Тем более в комнатушке?