– Чего встрепенулся, шеф? – спросил Колян, выводя свой «Москвич» задним двором.

Второй парень сидел на переднем сиденье, Робер развалился по-стариковски позади.

– Хочу на диспозицию сам взглянуть, – ворчливо ответил Робер. – Вас послушаешь, так опера-«важняка» завалить, что стакан водки выпить. – Рецидивист не говорил молодым, что вчера уже ездил в город и все нужное видел.

– Так оно и есть, – весело ответил Санька, сидевший рядом с водителем. – Я вас здорово уважаю, шеф. Но время все меняет. Наши предки, чтобы завалить мамонта, собирались всем кагалом, ямы ковыряли громадные, с шаманами на луну смотрели. В ваши времена шлепнуть участкового или опера из отделения было серьезное дело. Сегодня на них никто и пули не тратит. Самая высокая цена – ящик водки.

– Разбежался, – хмыкнул Колян. – А коробка пива, так не захлебнется? А ежели какой сильно принципиальный, так его бабкиным утюгом в засранном подъезде. Да не сами, малолеток попросят.

– Видели мы этого «важняка», – вмешался снова Санька. – Тачка сверкает, водить умеет, но сам уже в годах, сороковник точно. Прикид на нем, думаю, годов сороковых.

– Двадцатых, я в кино видел, – поправил Колян. – Проборчик, как на фотке из журнала, морда равнодушная, на людей и не смотрит. Хозяин. Такого в подъезде остановить, щепкой раз окрестить, перо для верности под кадык, и наливай за упокой.

– Хорошо вам, молодые, сильные, уверенные, – проворчал Робер. – Но в подъезде-то ждать придется. А люди ходят, смотрят.

– Они ходят, а мы курим, девку ждем, – хохотнул Колян. – Тьфу, опять пробка.

«Я действительно мамонт, если на таких дешевок надеялся, – подумал Робер. – Вроде они раз по делу оказались в норме. И калякали ведь несколько раз. Как это я сразу не понял, что совсем они придурки? Вот бы их сегодня-завтра прибрали опера. Мальцы минуток через пять меня бы сдали. Статьи на мне нет, но туфту с документами менты могли раскопать. Старый осел, у меня же в восьмидесятых в МУРе пальцы „брали“. Они бы меня до жопы раскололи в минуты. До суда дело вряд ли дошло бы, но жизнь спокойная кончится. И Груню бы подняли, факт. – Свои рассуждения Робер закончил на оптимистической ноте: – Что бог ни делает, все к лучшему».

Наконец они выбрались из бесконечной пробки, и Робер спросил:

– Парни, у кого ствол с глушителем имеется?

– Зубную щетку я с собой не беру, а ствол, так обязательно. – Саня достал из внутреннего кармана «ТТ» с глушителем, протянул Роберу. – Две штуки баксов – и ваша.

– Не знал, что на такой ствол глушитель ставят, – сказал Робер, ловко выщелкнул обойму, проверил, есть ли в канале ствола патрон, вогнал обойму на место.

Они проезжали мимо безлюдной стройки.

– Останови, Колюня, старику отлить требуется, – сказал Робер.

Когда машина встала, он выстрелил в один стриженый затылок, тут же в другой. Забрал у трупов все документы, пистолет, из которого стрелял, тщательно обтер, бросил пацану на колени, взял пистолет у водителя. Робер был мужик здоровый и легко выбросил мертвые тела в строительный мусор, затем сел за руль, выехал на трассу.

Он оставил машину в городе, а к жене и сыну вернулся городским транспортом. Ночь Робер спал плохо.

Глава 5

Котов и Нестеренко снова приехали на станцию Рощина, хотя не сомневались, что, если трупы захоронили в данном районе, искать их следует вблизи от станции Полоза.

– Здравствуйте, господа менты, – приветствовал их Егор Егорович. – Чувствую, полюбили вы нас, расстаться не можете.

– Егор Егорович, мы люди подневольные, – добродушно ответил Котов. Нестеренко, как обычно, больше молчал.

– Теперь-то вам чего требуется? – спросил Рощин.

– Так воровского авторитета убили, а гильзу мы в тот раз так и не нашли, – ответил Котов. – Нам прокуратура приказала найти и без гильзы не возвращаться.

– Врете, господин мент, гильза была, я сам видел, как ее ваш специалист рассматривал, – сердито молвил Рощин.

– Верно, Егор Егорович, гильза была, ее эксперт забрал, – признал Котов. – Только когда ее в лабораторию привезли, она к пистолету, который мы имеем, не подошла.

– Может, пистолетик у вас не тот? – сказал Рощин.

Котов приблизился к мастеру вплотную и доверительно ответил:

– Вы, Егор Егорович, меня не выдавайте, я тоже убежден, что пистолетик не тот. Но у нас ведь начальства, как у сучки блох. Свое милицейское, вы его видели, мировой мужик, головастый. Но по факту дело возбудила прокуратура, а следователь такой буквоед, сил нет. По закону он следствием руководит, а милиция у него на посылках. Ему нашего бензина, наших ног не жалко, сказал – извольте выполнять. Мы хоть бумагу должны отписать, мол, искали, не нашли.

Рощин посмотрел на оперов с сочувствием. Котов видел, что к их разговору прислушивается Илья Титов.

– Наша бы воля, так мы бы у тебя в конторе чаю попили, написали все по форме и уехали. А потом кто-нибудь из твоих, вон Илью Титова возьми, и напишет, что оперативники начальству мозги пудрят, не работают, только бумажки отписывают.

– Надо мне, будто своих забот не хватает, – подошедший ближе Илья вызывающе ухмыльнулся. – Вон и Мосгаз тоже копает, у них где-то утечка, найти не могут, ищут. У нас здесь словно медом намазано.

Нестеренко, молча слушавший пустую травлю напарника, посмотрел на стоявший в кустах «рафик», на борту которого было написано «Мосгаз», и на мужика, который вылез из машины и неторопливо направлялся к ним, и пошел навстречу. Опер профессиональным взглядом оценил и возраст, и чисто выбритое лицо мужчины, посмотрел в глаза и все понял. Оперативники при взгляде глаза в глаза узнают друг друга практически безошибочно.

Нестеренко встретился с незнакомцем на расстоянии, когда разговор Котова был уже не слышен, а потому в открытую сказал:

– Здравствуйте, коллега. По чьему приказу прибыли?

– Как и вы, по приказу начальства, – ответил мужчина.

– Его фамилия случайно не Кулагин? – спросил Нестеренко. – Как наши командиры не могут договориться, чтобы мы на ноги друг другу не наступали?

Контрразведчик упорно молчал. Такие всегда считали себя выше милиции и держались значительно сдержаннее.

– Нас тут знают, и мы не такие секретные, так что уберемся, мешать не станем, работайте, как говорится. Бог в помощь. Как старый опер разрешу себе дать вам пару советов.

– Не требуется, – резко сказал контрразведчик.

– Хорошо, – Нестеренко кивнул. – Тогда я те советы через свое начальство Павлу Кулагину передам.

– Занудный ты мужик, посмотрю. И знаешь, как ударить, – контрразведчик заставил себя улыбнуться. – Давай свои советы и езжай. Помощи просите, а сами хамите, грозите. Считаешь, у меня другой работы не хватает?