Начали прогревать двигатели, самолет дрожал и громыхал так, что казалось, свершится чудо, если он поднимется в воздух. Стас, хитро подмигнув, вытащил из кармана фляжку коньяка, два крохотных стаканчика. Гуров приник губами к его уху, крикнул:

– Рано! Стас согласно кивнул и крикнул в ответ:

– А мы только за пройденный путь!

Оперативники выпили, Гуров закурил. Станислав закрыл глаза, пытаясь устроиться на жесткой лавке поудобнее. Наконец самолет побежал по взлетной полосе и вскоре уже повис в воздухе. Рев уменьшился. Стас отказался от идеи вздремнуть и громко сказал:

– Если Петр встретит, мы победили.

– Петр встретит, – убежденно ответил Гуров. – Как поведет себя прокуратура, неизвестно. У нас нет протокола изъятия оружия.

– Когда берешь преступника с оружием в руках, тоже нет протокола, но есть отпечатки пальцев. У нас они должны быть.

– Помолчи, Стас, я от тебя устал.

– Младшего обидеть просто. Если бы я рассказал, как я от тебя устал! – Стас растянулся на лавке и положил голову на колени другу.

Гуров впервые за последние дни успокоился, перестал думать о работе, мысленно вернулся в свою квартиру, взглянул на Марию. Она меня любит. Странно, даже противоестественно, но факт. Женщина с ее талантом, именем и внешностью давно могла выйти замуж за богатого иностранца. Он купил бы ей роль в Голливуде. А Маша разъезжала бы по всему миру, завела парочку любовников. Жила бы в скромном особняке с шестью спальнями, не более. Утром босиком бежала бы в парк, кормила лебедей и не думала, жив ли сейчас ее муж. Женщины, черт их разберет! Возможно, Мария просто не может жить без России, без своих поклонников, а потому не может и без меня. Я далеко не подарок, но на меня всегда можно опереться. Этого, несмотря на все мои недостатки, у меня не отнимешь.

…Внезапно самолет стукнулся шасси о бетон, слегка подпрыгнул и резво, словно небольшая собачка, побежал в свою конуру.

Стас сел, отер лицо и благодушно сказал:

– С прибытием, господин полковник. Как выражаются актеры: последняя реприза и выход на поклон.

– Сколько лет ты женат? – Гуров поднялся, растер затекшие ноги, присел, взмахнул руками.

– Давно. Думаю, лет пятнадцать, – ответил Стас и самодовольно улыбнулся.

– Твоей благоверной давно полагается медаль за выслугу лет.

– Эй, ударники труда! Подъем! – крикнул Стас убийцам.

– Погоди, дружок, глянем на встречающих. Может, нам и выходить не захочется, – остановил друга Гуров.

– Займем круговую оборону, начнем отстреливаться? – съязвил Стас.

– Стой и молчи! – рыкнул Гуров.

Самолет наконец остановился, оперативники открыли тяжелые двери. Асфальт или бетон поблескивал холодными лужами, был пуст. Но тут же показались три черные «Волги», автокар, «рафик» с красным крестом. Из «Волг» чуть ли не на ходу выпрыгнули парни в штатском. Они шли к самолету, махали руками, что-то кричали. Гуров напряженно вглядывался в лица, но никого не узнавал.

– Кранты! – сказал стоявший рядом Стас. – Петра задержали, а парни чужие. Извини, Лева, я тебя люблю, но они возьмут…

– Отдохни. – Гуров вынул сигареты и закурил.

По взлетному полю катились еще две «Волги». Они остановились прямо у ног оперативников, отсекли приближавшихся парней. Из машины вышли офицеры милиции, один, с жезлом сотрудника ГАИ, громко сказал:

– Кто бы вы ни были, вернитесь в машины. Водители, подойдите, предъявите пропуска на право въезда в запретную зону.

Из машины неторопливо выбрался генерал-лейтенант Орлов, не обращая внимания на суету, задрал голову, весело закричал:

– Здорово, ребята! Я всегда утверждал, что вы лучшие! Где тут лестница на колесиках? – Он огляделся.

Служащие аэропорта подвезли трап.

– Мне подняться или вы сразу спустите задержанных? – спросил Орлов.

– Сейчас, Петр. – Гуров счастливо улыбался, глянул через плечо вслед убежавшему в глубину самолета Стасу.

Там было темно, Стас не показывался.

– Мы их подпоили, они почивают. Стас добудиться не может. – Гуров протянул генералу тяжелый сверток. – Держи крепче, оружие.

Орлов передал оружие подошедшему полковнику.

– Привет, Лев Иванович! – Полковник вытянулся и козырнул. – Теперь мы все в твоем присутствии должны стоять только по стойке «смирно».

– Я плевать хотел на устное распоряжение любого генерала, даже маршала! – громко говорил милицейский полковник с жезлом в руке. – Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей и подчиняюсь лишь закону. Да! Вот у этих машин пропуска имеются, а у вас пропусков нет! Забирайте своих людей, полковник, и уматывайте с закрытой территории. И не угрожайте мне, иначе врежу дубинкой вам по лбу! И слово «мама» вы будете произносить через несколько дней.

Станислав стал рядом с Гуровым, глядя на Орлова, тихо произнес:

– Их убили. Стреляли в голову, в упор. Судя по температуре тела, еще при взлете.

Гуров, минуя трап, выпрыгнул на асфальт, догнал направлявшуюся к зданию группу летчиков, схватил командира за грудки.

– Не хватай, я не побегу! – произнес отрешенно командир. – Ребята, идите, я догоню. – Он взглянул в лицо Гурову. – Я не стрелял, но убийцу видел. И через самолет пропустил, и ключи дал. Сажай, мне уже все обрыдло. Я болтаюсь в петле больше тридцати лет. Ты в ней повиси, потом суди. Я здесь, никуда не денусь. – Командир разжал обмякшие пальцы сыщика и пошел догонять экипаж.

Орлов, утирая папахой мокрое красное лицо, откашлялся, сказал:

– Разбор полетов опосля. Сейчас благодарю за службу.

Шустрый Стас успел перехватить «Скорую», подогнал ближе, подтолкнул санитаров к трапу.

– Ребята, на диване два трупа, заберите, позже все оформим.

Он оглянулся, пожал руки знакомым и незнакомым ментам, каждого поблагодарил.

– И все равно! Мы победили! – крикнул не очень радостно.

Эпилог

Заместитель министра генерал-полковник Алексей Алексеевич Бодрашов мерил огромными шагами свой кабинет, останавливался, хмыкал, разводил руками, время от времени поглядывая на сидевших за столом для совещаний Орлова, Крячко и Гурова. Орлов и Крячко были в форме, Гуров по укоренившейся давно привычке – в штатском очень элегантном костюме.

– Не знаю, что и делать! – Генерал-полковник махнул рукой. – Обнимать вас и целовать – сентиментально, орденов у меня нет. Слов нужных найти не могу. Пожалуй, только вчера я понял, как мне повезло, что я работаю с такими мужественными и профессиональными людьми. Ну, поздравляю! Ну, спасибо! А что убийц ликвидировали, может, и к лучшему. Не сочтите меня циником, друзья, но если бы вы сегодня взорвали бомбу под самой крышей? Не знаю… Россия не дом! Кровь из зубов, нам, каждому, необходимо упереться и дом удержать! Считайте меня малодушным. Дерьма вокруг нас много, все сразу не выгребешь. Сейчас они испугались, попрятались. Одни по-тихому уйдут сами, других мы со временем вытащим. Главное, в России настоящие мужики остались, и вы тому живое доказательство. Пять дней отдыха. А сейчас уйдите с глаз, я становлюсь завистником.