– Разнообразие, – возразил Нестеренко. – К тому же богатые потому и богатые, что лишнего не тратят.
Дверь дома открылась, музыка зазвучала громче, на крыльцо вышли двое: один из приехавших, судя по аккуратной одежде, он участия в вакханалии не принимал, и Тихон, одетый в свою длинную рясу.
– У тебя комнаты, где можно поговорить спокойно, нет, – недовольно сказал приезжий гость, вытянул руку. – Дождь.
– Как ты платишь, так я и живу, Игорь, – ответил Тихон. – Пойдем в твой лимузин, он величиной с дом.
– Там охранник. – Игорь поднял воротник пальто. – Пошли в этот дворец, хоть крыша над головой, – он указал на стройку, в которой находились оперативники.
В центре пустой комнаты, заваленной стройматериалами, громоздилась недоделанная русская печь. За нее и спрятались сыщики.
Вошедшие громыхнули пустым ведром, уселись на пустые ящики, Игорь закурил, недовольно произнес:
– Дела у меня, прямо сказать, херовые. Через два дня парням платить, последнее отдам. Если партнеры поймут, что я без налички, выкинут из дела к едрене матери.
– Так у тебя за рубежом в банке имеется, – ответил Тихон.
– Магистр, а дурак. – Игорь сплюнул. – Тронь я счет в банке, сразу обвал. Я могу поднять, только если ты женишься.
– Не желает этот педераст с ней регистрироваться, тянет, говорит, мол, на следующей неделе. И так уже третий месяц.
– Но ты же магистр, внуши, где твоя магия? – перебил Игорь.
– Уверен, я бы с ним справился, судя по рассказам мадам, он мужик слабовольный. Так ведь придется вступать в личный контакт, выходить в свет. Сразу внимание. Кто да откуда? – Тихон помолчал. – Пока ты мне все нужные документы не выправишь, я никуда не полезу. Надеюсь, ты помнишь, кто я такой: врач-психотерапевт, имел в тмутаракани частную практику, переехал в Москву. У меня есть девочка, которую я держу в руках, так что прописка и жилье будут. Только тогда я могу объявиться рядом с мадам, и то это плохо. Муж заболеет, вскоре помрет. А он фигура значительная, могут заинтересоваться окружением.
– А если все упростить? – спросил Игорь. – Каждый день бизнесмены взлетают в воздух. Копать начнут среди его партнеров. – Игорь выщелкнул окурок, и он тусклой искрой пропал в темноте.
– Плохо, он должен умереть без криминала, иначе наложат лапу на его счета, – ответил Тихон. – Отслеживать каждого, кто к ним приблизится. И все равно, сначала он должен жениться, нет прямых наследников, компаньоны капитал из рук не выпустят. Крутись, жди и сюда больше не приезжай, я хочу, чтобы твои парни меня забыли. – Он поднялся, подхватил сутану и начал выбираться со стройки.
За ним последовал и Игорь, скоро из дома начали вываливаться стриженые амбалы, обмениваясь репликами запредельной пошлости.
– А ларчик просто открывался, – сказал Григорий. – Как Лев Иванович угадывает направление?
– Да не делай ты из него бога! – разозлился Нестеренко. – Хороший сыщик, слов нет, и везучий до ужаса.
– На какой машине поедет Тихон? – спросил Котов. – Давай перебираться в твою колымагу.
Ушел, взревев мощным движком, джип, начали выходить на крыльцо девчонки.
– Учитель, когда следующая месса? – спросила одна.
Две другие подошли к новостройке, переговариваясь.
– Как хочешь, Светка, а мне такое не фартит. Ехать за сто верст, чтобы трахаться за гроши, не для меня.
– Не из-за грошей же ты ездишь. Как же Учитель?
– Вы все чокнутые, – ответила подруга. – Иди на Тверскую, там у тебя учителей объявится, матка лопнет.
– Молчи, услышит, дома поговорим.
– Крысы покидают корабль, – прокомментировал Котов. – Пошли быстрее, если он сядет в иномарку, уйдет.
Шлепая по раскисшей земле, оперативники добежали до «Москвича», только успели сесть, как по дороге, сверкнув фарами, проскочила машина.
– Старенький сто двадцатый «мерс», номер я записал, – сказал Нестеренко. – Конечно, неизвестно, за кем он числится, но в одной руке, Гриша, все не удержать.
– Вот так и доложишь утром, – огрызнулся Котов.
* * *
Утром Гуров со скучным лицом выслушал доклад оперативников, приказал написать рапорта и никому ничего не рассказывать.
– Что упустили монаха, не расстраивайтесь, как всякое дерьмо, он сам всплывет. Джип мы проверим, думаю, неизвестного Игоря вычислим. Вы сработали хорошо, удача вам сопутствовала. Завтра воскресенье, затем выходите по основному месту работы. Будете нужны, Станислав позвонит.
Станислав сидел за своим столом, словно ничего не слышал, никакого участия в разговоре не принимал. Он видел, что Гуров зол на весь мир, и знал почему.
Опергруппа занималась делом, которым интересовались верха, были неприятности у начальника главка и заместителя министра, а выявить удалось обыкновенного проходимца, связанного с мелким бизнесменом, которые готовили убийство другого бизнесмена, более крупного. И хотя Гуров примерно такого результата и ожидал, все равно обидно удостовериться, что ты тратишь время и силы на ловлю мелких грызунов.
Министерство течет, информация уплывает на сторону. Тоже не новость. Станислав с Гуровым говорили об этом месяца три назад, Орлов разозлился на них и выгнал из кабинета. А сегодня утром в коридорах только и разговоров, что министр собрал замов, пригласил к себе начальника службы внутренней безопасности. Известно о совещании в столовой и в сортире, значит, незачем собираться и толочь в ступе воду. Орлова не пригласили. Хотя ежу ясно, вопрос об утечке информации министр должен обсуждать с начальником безопасности, начугро и замом, курирующим их главк, и все. И чтобы о разговоре больше ни одна живая душа не знала. Словно продолжая рассуждения друга, Гуров проводил оперативников и, возвращаясь к своему столу, зло сказал:
– Наши парни тоже знают о совещании, слышали разговор в лифте. Через два дня станет известно в каждом отделении милиции, значит, вопрос о нашей продажности будут обсуждать уличные бомбилы и пьяные дворники. У меня создается впечатление, что я работаю на рынке, торгую поношенными вещами.
Приоткрылась дверь, Орлов не вошел, даже не заглянул, лишь громко сказал:
– Оба зайдите ко мне, – и сильно хлопнул дверью.
Когда друзья вошли в кабинет генерала, то впервые в жизни увидели своего друга и начальника без пиджака и в подтяжках. Видно, Петру надоело постоянно поддерживать брюки, которые сползали с выросшего живота, и он обзавелся подтяжками, над которыми всю жизнь издевался. Увидев офицеров, он щелкнул подтяжками и сказал:
– Я говорил, что оперативник, носящий данный предмет туалета, обязан немедленно отправляться на пенсию?
– Так точно, Петр Николаевич, только в те годы вы были подполковником и не имели в виду генералов, – браво ответил Станислав.