— И все-таки у вас нет алиби, — продолжала упорно гнуть свою линию Лариса.
— Это еще ничего не доказывает, — парировал Андрей Владимирович.
— Лариса Викторовна, объясните, пожалуйста, на чем все-таки основано ваше обвинение, — спросил Никита.
— Хорошо, я объясню. У всех, кроме Андрея Владимировича, либо отсутствуют мотивы, либо есть алиби. А подозреваемых было много. После того как отпали многие версии, я поняла, что это совершил кто-то из близких, потому что Маша мало с кем общалась, и посторонние люди, которые могли ее убить, все проверены. А у Андрея Владимировича есть мотивы, а алиби как раз нет.
— Но зачем папе это было нужно? — с дрожью в голосе спросила Катя.
— Я так полагаю, что ради вас. Он же единственный среди всех знал о вашей связи с Никитой. Хотя пускай он сам все расскажет.
— Бред, — коротко прокомментировал Андрей Владимирович. — Ничего я рассказывать не собираюсь. Если у вас есть железные улики, то, будьте добры, представьте их. И вообще в этом случае я вам советую прийти с милицией. А сейчас я хочу лечь.
С этими словами он поднялся и ушел в свою комнату. Повисла гнетущая тишина, которую нарушила Ольга Михайловна.
— Лариса Викторовна, — нерешительно начала она. — Я все-таки думаю, что вы ошибаетесь. Вы извините, но я попрошу вас уйти.
— Конечно, — тут же согласилась Лариса. — Я свои выводы сделала, а дальше пусть разбираются те, кому это положено по закону.
— Вот именно! — подняла вверх палец тетя Валя. — А вам нечего здесь воду мутить. Господи, мало того, доченьки родные такие подарки преподнесли, так еще и посторонние будут вмешиваться. Уезжать тебе отсюда надо, Оля, уезжать!
— Ты уж не трындычи, — отмахнулась Ольга Михайловна.
Лариса же тем временем, попрощавшись с Катей и Никитой, ушла.
* * *
Последующие несколько дней мало изменили ситуацию. Карташов сообщил Ларисе, что милиционеры несколько раз допрашивали Романова, но он твердил только одно — не виноват, не убивал, и намекал на то, что он очень, очень болен и не понимает, почему его подозревают. Милиционеры, проявив милосердие, не стали проводить допрос с пристрастием. К тому же семья — и Ольга Михайловна, и ее сестра, и Никита с Катей, и даже Сергей Борисович — все были против того, чтобы выбивать из него признания.
— В общем, все закончилось ничем, Лара, — разводил руками Карташов. — Не колется он, и все. Может, и не он совсем.
— А кто же тогда? Ты же сам говорил, что нанесенный удар — слабый, будто сделан рукой женщины. А этот Романов — он и есть по своей физической силе женщина.
— Лара, дело в том, что улик нет. Нет, и все! Никто его в подъезде не видел, соседи в один голос утверждают, что не было его там в то утро. И из его близких соседей мы тоже ничего полезного не выудили: никто ничего не видел.
— А как же Степаныч?
— Степаныч твой сидит.
— Но он же не убивал, Олег!
— Пока будет сидеть, — сказал Карташов. — Может быть, оправдают за недоказанностью. Судом присяжных.
— Но ведь он же не виноват!
— Я сказал — будет сидеть! — подражая Жеглову, пробасил подполковник. — Ничего страшного, может быть, в тюрьме станет меньше язвить. А то его быстро того… отучат. Там особо никого не покритикуешь.
После этого разговора с Карташовым совсем потерявшая покой Лариса решительно направилась к Романовым. На удивление, Андрей Владимирович согласился с ней поговорить. Однако говорила преимущественно одна Лариса. Романов выглядел совсем плохим и с трудом произносил слова. Лариса, обычно спокойная, на этот раз довольно эмоционально описала ему положение Дмитрия Степановича Городова.
— Я прошу вас подумать хотя бы о том, что по вашей вине страдает совершенно посторонний человек. Он может провести в тюрьме несколько лет. И только из-за своей неосторожности.
Романов никак не реагировал. Он откинулся на подушку и закрыл глаза. Побившись еще немного, Лариса увидела, что он спит: она поднялась и ушла.
* * *
Спустя две недели Лариса Котова сидела в своем кабинете в ресторане «Чайка». Надо признаться, чувствовала она себя не очень хорошо оттого, что, пожалуй, впервые в своей практике, будучи стопроцентно убежденной в виновности одного из персонажей, она ничего не могла предпринять, чтобы вывести его на чистую воду. Слов нет, самолюбие ее было задето, и Лариса старалась в последнее время пустить события, что называется, на самотек, в надежде, что потом решение придет само собой. Другого выхода не было.
Еще одна мысль, которая не давала покоя, заключалась в том, что ее администратор Дмитрий Степанович Городов по-прежнему не был освобожден. Он так и продолжал сидеть в СИЗО, улики против него оставались очень серьезными, и Лариса мучилась угрызениями совести, словно в этом была ее прямая вина.
Степаныч за эти дни изнылся и извелся. У него даже не осталось сил на то, чтобы ворчать и негодовать. Когда Лариса навещала его в последний раз, он недвусмысленно намекнул, что еще несколько дней, и он за себя не ручается. Зная эмоциональную натуру своего сотрудника, Лариса понимала, что когда он в отчаянии, то от него можно ожидать чего угодно — от совершения нападения на вооруженную охрану с помощью ключей от квартиры до попытки самоубийства. Ни тот ни другой вариант ее не устраивал, тем не менее помочь ему она пока была не в силах.
Через несколько дней она уже признавалась себе, что, видимо, придется смириться с тем, что на сей раз убийца не будет наказан. В принципе, ей казалось, что она понимает мотивы Андрея Владимировича и не так уж его осуждает, но все-таки статус-кво должен быть восстановлен. А меру вины его пусть определяет суд. Но вот для суда-то как раз и не было оснований.
Вспомнив все это, Лариса нахмурилась и решила занять себя изучением новых рецептов блюд, которые неожиданно подкинула ей давняя подруга Эвелина Горская. Лариса действительно забылась, с увлечением изучая рецепт приготовления жареной ветчины с бананами, когда от этого занятия ее отвлек телефонный звонок. Сняв трубку, Лариса услышала голос Кати Романовой.
— Лариса Викторовна, добрый день, извините, что беспокою. — Голос девушки был каким-то грустным, но и одновременно решительным. — У меня есть для вас очень важное сообщение, я должна увидеться с вами.
— Да, Катя, конечно, — живо отозвалась Лариса. — Вы можете прийти ко мне в «Чайку»?
— Дело в том, что я не одна, — отчего-то всхлипнула Катя. — Со мной Никита.
— Катюша, что за вопрос, приходите вместе, — деликатно сказала Лариса. — И постарайтесь успокоиться. Я вас буду ждать.
— Тогда мы направляемся прямо к вам, — шмыгнула носом Катя.
— Отлично, жду, — ответила Лариса и повесила трубку.
Было очень интересно, что могло произойти у Кати с Никитой, тем не менее расстроенный голос девушки заставил ее нахмуриться.