— Куда вы дели ее труп? — тихо спросила Лариса.
— Это я скажу уже в милиции, — отрезал Бураков. — И вообще, мы и так потратили слишком много времени. В суде не будут разбираться в психологических причинах случившегося.
Из его горла вырвалось что-то вроде идиотского смешка, и губы начали подрагивать. Смех начал переходить в хохот, истерические приступы душили Буракова. Он закашлялся и сел на кровати.
— Принесите воды, пожалуйста. Лариса спустилась в кухню, увидела кувшин с водой и наполнила стакан. Когда она вернулась, полковник по-прежнему сидел на кровати, но теперь он держал в руках пистолет. Взгляд его выражал холодную решимость.
— Уходите отсюда, — командирским тоном приказал он.
— Что… вы собираетесь делать?
— Я собираюсь убить вас, если вы не уберетесь отсюда. Мне терять нечего.
Лариса невольно попятилась, подчиняясь воле полковника. Она тихонько, осторожно покинула спальню и начала спускаться по лестнице, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать со всех ног. Признаться, ей было очень страшно. Выживший из ума Бураков действительно был способен на все.
Но не успела она достичь нижней ступеньки, как наверху раздался выстрел. Похолодев, Лариса остолбенела, затем развернулась на сто восемьдесят градусов и стремительно бросилась по лестнице назад, на второй этаж.
Когда она подбежала к лежавшему на полу полковнику, тело его являло собой жуткое зрелище. Лариса старалась не смотреть на то месиво, в которое превратилась его голова. Она пыталась прийти в себя, взять себя в руки и не растеряться перед этой страшной картиной. Отведя взгляд в сторону, Лариса заметила перед кроватью тетрадный листок, на котором было что-то написано.
Лариса склонилась ниже и всмотрелась, не беря листок в руки. Это было признание Павла Андреевича Буракова в совершенных преступлениях. Текст гласил:
«Я, Бураков Павел Андреевич, 1950 года рождения, признаю себя виновным в убийстве своей любовницы Беловой Дарьи Михайловны, Амирбекова Рауфа Осман оглы и своей дочери Бураковой Вероники Павловны. Все преступления совершены мною лично без чьей-либо помощи. В моей смерти прошу никого не винить, я ухожу из жизни добровольно».
Далее шла сегодняшняя дата и разборчивая подпись. Лариса медленно еще раз перечитала короткую записку, в которой растворились жизнь и смерть четырех человек…
Но пора было вызывать милицию. Спустившись по деревянной лестнице вниз, в гостиную, Лариса набрала ноль два и описала ситуацию, в которой оказалась. Минут через пятнадцать улицы дачного поселка наполнились сигналами милицейских сирен. Из машин стали выходить прибывшие оперативники во главе со следователем. У дачи Буракова собрались любопытные соседи, которые заглядывали во двор через изгородь и перешептывались между собой.
Срочно была вызвана Ирина Владимировна, которую после нескольких звонков удалось обнаружить в Доме культуры, где как раз проходила подготовка к празднику «Играй, тарасовская гармошка!».
Милицейская бригада методично и уверенно занималась своей работой. По дому ходили люди в штатском и в форме. Одни очерчивали контуры тела мелом, фотографировали, другие измеряли и записывали… Ларису подозвал следователь и стал заносить в протокол ее показания. Лариса подробно рассказала о том, что произошло на даче Бураковых.
Вскоре во дворе появилась кремовая «Волга» с шашечками такси. Из нее быстро вышла Ирина Владимировна и, едва сдерживая слезы, чуть ли не бегом направилась к дому.
Она прошла в спальню, несмотря на то, что один из милиционеров пытался ее удержать. Увидев на полу тело мужа, Ирина Владимировна дико взвизгнула и, закрыв рот рукой, затряслась в рыданиях. Ей налили воды из кувшина, увели из спальни в соседнюю комнату, и следователь, который к тому времени уже закончил разговаривать с Ларисой, переключился на Ирину Владимировну.
Когда Буракова ответила на все вопросы, следователь погрузился в свои бумажные дела, а Ирина Владимировна прошла в кухню и села на табурет, уронив голову на руки. Лариса подошла к ней и тихо тронула за плечо. Вдова подняла на нее невидящий взгляд.
— Вы меня извините, пожалуйста, — заговорила Котова, — я понимаю, в каком вы сейчас состоянии, но мне необходимо с вами поговорить. Это очень важно.
Ирина Владимировна с некоторым трудом кивнула, и Лариса присела рядом.
— Скажите, вы знали о связи вашего мужа с Дашей Беловой?
Женщина помолчала, потом медленно проговорила:
— Я догадывалась об этом. Поначалу я не придавала значения тому, что они часто беседуют вдвоем, ходят вместе по разным концертам и просто на прогулки. Мне было не до того, я занималась своей работой. И потом, Даша для меня запечатлелась маленькой девочкой, я не воспринимала ее как взрослую женщину, не могла подумать, что она может привлечь Пашу. Я относилась к ней как к ребенку и была уверена, что и Паша испытывает к ней нечто, подобное отцовским чувствам. Но однажды я увидела, какими глазами он смотрит на нее, и после этого все вдруг стала замечать. Чувствовала, что они намеренно от меня уединяются. А однажды встретила их в городе, случайно, когда с работы возвращалась. Они шли под руку, и он постоянно прижимал ее к себе. Это меня и убедило окончательно в их связи.
Ирина Владимировна снова замолчала. Лариса достала сигарету и закурила. Буракова налила себе воды и продолжила:
— Хороша птичка оказалась! Это я про Дарью. Да и Павел… хорош… Ей-то понятно что нужно было — деньги со старого дурака тянуть. Ну а он-то чем думал? Неужели не понимал этого? Вот уж действительно седина в бороду — бес в ребро. Совсем, что ли, мужики к старости голову от вида голых ног теряют? Да ладно, что теперь говорить, — со вздохом махнула вдова рукой. — Оба они уже в лучшем мире, пусть все на их совести останется. Царствие им небесное…
Ирина Владимировна прошла к холодильнику и достала оттуда бутылку коньяка. Она предложила налить и Ларисе, но та отказалась, поскольку была за рулем, и Буракова выпила сама. Потом она с грустью покачала головой и мягко сказала:
— Павел был, в сущности, хороший человек. Мы с ним всегда жили хорошо и дружно. И дальше бы жили, если бы у него мозги наперекосяк не пошли. Не думают мужики о главном, когда у них вот так глаза разгораются при виде девчонки сопливой.
— А Павел Андреевич знал, что вы в курсе его отношений с Дашей?
— Нет, я не стала ему ничего говорить. Да и зачем? Он как одержимый за Дашкой ходил. Если бы я начала давить, вообще все разводом могло закончиться. А мы с ним все-таки много лет прожили вместе и Веронику воспитывали как общего ребенка. Правда, я была уверена, что Павел никогда от меня не уйдет. Но кто знает, что мужику в голову взбредет под горячую руку? Так я семью сберегла, а если бы скандал закатила, неизвестно, чем бы закончилось. И я стала ждать, когда у него пройдет эта дурь. А для себя такой вывод сделала — сама виновата, что муж за девчонкой приударил, нужно больше за собой следить. Их роман подстегнул меня заняться собой. Я стала листать модные журналы, одеваться поярче, за фигурой следить… Я даже бегать начала по утрам, на диету перешла.