С самого начала эта моя затея меня пугала и приводила в уныние. Я представляла себе бесконечную вереницу детских учреждений, в каждом из которых мне предстоит побывать, добиться разрешения познакомиться с их архивами, просмотреть всех имеющихся в архивах Дроздовых Елен… Да это же тысяча и одна ночь!
Но «черт» оказался не настолько «страшен», как я его сама себе «размалевала». Это школ в Тарасове сотни, детских садов — еще больше. А вот детских домов, учреждений весьма специфических, оказалось всего шесть. Правда, разбросаны они были по окраинам, и расстояние от одного до другого было порой километров в двадцать. Но Богдан не задавал лишних вопросов и молча вез меня по следующему адресу.
…То, что я искала, мне удалось найти в четвертом по счету детском доме. В первых трех я безрезультатно перерыла архивы, но так и не встретила ни одной Елены Дроздовой.
Я уже начала сомневаться, что идея моя вообще продуктивна, но в пригородном интернате «Дубки» старания мои увенчались успехом. В архиве мне попалось личное дело Максимова Ильи, матерью-отказницей которого была Дроздова Елена Анатольевна.
Теперь я знала все!
У Гели есть старший брат. Его Елена Дроздова родила, когда ей было только шестнадцать лет. За несколько месяцев до шестнадцатилетия ее изнасиловали четверо десятиклассников вечером после дискотеки прямо в школьном дворе. От родителей она это скрыла. А когда обнаружила, что беременна, убежала из дома, жила на даче у подруги, у которой родители уехали в загранкомандировку. Пыталась сделать криминальный аборт, но неудачно. Подруга успела привезти ее в больницу. Во время преждевременных родов она чуть не умерла, билась в истерике, грозилась повеситься и убить ребенка. Ребенка передали в интернат, Лена Дроздова потребовала, чтобы даже фамилию ему сменили.
Все эти подробности мне удалось узнать у врача этого интерната. Она хорошо помнила эту историю, потому что, когда ребенка передавали им из роддома, она была еще молоденькой медсестрой-практиканткой, впервые столкнувшейся с реальной жизнью, и случай этот на всю жизнь запомнила, впервые увидев, как матери от своих детей отказываются. Ребенка назвали Ильей. А фамилию дали — Максимов. Его никто не усыновил. Из интерната поступил в профтехучилище, учился на водителя. Потом пошел в армию. Больше о нем никаких сведений в интернате не было.
Сидевший в машине у интернатских ворот Богдан встретил меня откровенно скучающим взглядом. Он уже, кажется, жалел, что позволил уговорить себя помогать мне в этих поисках. Тем более что я так и не сказала ему, что я, собственно, ищу.
Но увидев мою сияющую физиономию, он сразу же насторожился. Понял, что я наконец-то нашла то, что искала.
— Что-нибудь удалось выяснить? — спросил он.
— Выяснить удалось один очень интересный факт, — сказала я. — Оказывается, у вас, как я и предполагала, была не только сводная сестра, но и сводный брат, о существовании которого не знала даже ваша мать. Вернее, она-то, конечно, знала, но отказалась от него, не захотела считать своим сыном. А он тоже вырос в детском доме, возможно, даже — в одно время с вами, хотя он на пять лет вас старше.
— Брат? — Богдан выглядел растерянным. — Это он был тогда… Это он убил Геллу?
— Я не могу этого утверждать категорично, — ответила я. — Но, судя по всему, это именно он. Мало того, скорее всего это он пытался убить и вас. Могу также добавить, что меня он тоже чуть не сбил машиной. Вашей же, кстати, машиной, красной «Вольво». Угнал машину он.
— И он сделал это ради денег? — спросил Богдан. — Мне трудно в это поверить. Я тоже вырос в детском доме. И я знаю, что такое найти родного человека…
— Ответьте мне на один вопрос, — сказала я. — Ваша мать оставила завещание?
— Да, — ответил Богдан. — Она переписала его за несколько дней до смерти, сразу после той встречи с Геллой. Но что в нем написано, я не знаю. Я лишь управляю ее имуществом и только. Душеприказчик не хочет объявлять ее волю, пока не закрыто дело о ее смерти. Но скоро оно будет прекращено, буквально на днях.
— Как вы думаете, что в нем написано? — спросила я.
— Я думаю, что наследство поделено между мной и Геллой, — сказал он задумчиво. — Возможно, мать оставила что-то на благотворительные цели, на тот же детский дом, например, или еще кому-нибудь, но главное наследство она завещала нам, в этом у меня нет сомнения.
— Вы понимаете, что сын, от которого она отказалась, в завещании не упомянут? — спросила я. — У него нет шансов получить ни цента, пока будете живы вы с Гелей. Наполовину свою задачу он выполнил…
— Он убил родную сестру из-за денег! — воскликнул Богдан. — Сестру, которой у него не было всю его жизнь! Убил, едва только узнал о ней! Я не могу поверить в это…
— Есть очень простой способ, — сказала я.
— Какой способ? О чем вы? — не понял он.
— Очень простой способ убедиться, что это сделал он, — пояснила я. — Пока вы живы, он не получит ничего. Надо предоставить ему шанс вас убить, и он этим шансом непременно воспользуется.
— Я не понимаю вас, — пробормотал Богдан. — Дать ему убить меня?..
— Ну! Зачем же утрировать? — улыбнулась я. — Я же сказала предоставить шанс, а не дать убить. Наша с вами задача сделать так, чтобы он не смог этим шансом воспользоваться. Нам нужно только, чтобы он разоблачил себя. Тогда мы сумеем его схватить и обезвредить. Иначе вы каждую секунду будете подвергаться смертельной опасности. Да и я тоже.
— Что вы предлагаете? — спросил Богдан, глядя на меня с интересом и некоторым удивлением.
«Странно, — подумала я. — Что это он так реагирует? Разве в Нью-Джерси ему не встречались энергичные девушки?»
— Мы с вами едем отдыхать на Волгу! — сказала я.
— На Волгу? — удивился он. — Зачем?
— На улице жара, а купаться в Волге в такую жару — восхитительное занятие, — рассмеялась я. — Неужели вы думаете, что нам удастся выследить его в городе с миллионным населением и толчеей на улицах? Нам нужно тихое, уединенное местечко, вдали от людей, где каждый новый человек будет на виду и не сможет от нас скрыться. Правда, рассчитывать нам придется только на свои силы. Вы владеете каким-нибудь видом борьбы?
— Я был чемпионом колледжа по кун-фу, — сказал Богдан.
— Вот и отлично, — обрадовалась я. — Будете давать мне уроки. Давно мечтала научиться.
— Этому не просто научиться, — улыбнулся наконец и Богдан. — Это не набор приемов. Там целая философия…
— Я вижу, вы уже приступили к первому уроку, — рассмеялась я. — Не спешите. Думаю, сейчас лучше заняться сборами. Нам потребуются палатка, продукты, удочки, ласты и… Ну, словом, знаете, что берут с собой на Волгу?
Он смотрел на меня с улыбкой. Я уже не сомневалась, что нам удастся справиться с человеком, который на нас охотился.
Как я теперь понимаю, мне нужно было проявить побольше осторожности и подстраховаться. Но меня настолько убедил уверенный вид сильного плечистого Богдана, что захват вооруженного преступника, уже убившего как минимум одного человека, покушавшегося на меня и на Богдана, представлялся мне тем не менее всего лишь захватывающим развлечением. Признаться, и самоуверенность моя сыграла свою роль в том, что мы с Богданом отправились на Волгу, так и не предусмотрев никаких особых мер для своей безопасности. Единственное, о чем я подумала, так это об оружии.