— Прошу прощения, — раздраженно бросила молодой следователь. — Это же совершенно ясно! Он прекрасно знал, что намерен предпринять. И не желал, чтоб ему хоть что-то мешало. Иначе зачем наш фигурант взялся за работу, которой занимался после тюрьмы?
— Какую именно? — спросил Перони.
— Ту же, которой время от времени занимался, еще сидя за решеткой. На бойне. Работал на одного торговца мясом со здешнего рынка.
И замолчала, давая коллегам время переварить услышанное.
— Забойщиком лошадей он трудился, — добавила она. — Я почти забыла, что такие еще существуют.
Так это же в Тестаччо, отметил Коста. В одном из самых старых центральных районов Рима, где еще живет рабочий класс. Менее чем в километре от места, где они сейчас находились, располагалась старая бойня — огромный комплекс зданий, который сейчас, после многих лет забвения и запустения, городские власти намерены передать художникам. Теперь забой скота происходит совсем в другом месте, в отдаленных предместьях, а мясницкие лавки по-прежнему остаются здесь, на узких улочках этого квартала, на оживленном рынке, где Роза Прабакаран и нашла нынче утром смотрительницу церкви Успения Святой Марии. И дешевая квартирка Браманте тоже находится неподалеку. Сейчас ее тщательнейшим образом обследуют и изучают эксперты-криминалисты на предмет улик, не слишком бросающихся в глаза. Вовсе не таких, как пачка фотографий, которая могла его привести к Лео Фальконе. «Ну, это нам вряд ли здорово поможет, — решил Коста. — Браманте исчез, спрятался в каком-нибудь убежище, которое, несомненно, приготовил заранее. Он же умный, хорошо организованный и осторожный человек. Уж это понятно. Такого едва ли будет легко найти».
— А где живет его жена? — спросил Ник.
Прабакаран занервничала.
— В трех кварталах отсюда. Только напомню — бывшая жена. Они развелись вскоре после того, как его посадили.
— Каким бы этот Браманте ни был умницей, — заметил Коста, — все же трудно поверить, что все это он мог проделать в одиночку. Когда наш убийца освободился окончательно — еще куда ни шло. Но когда его отпускали на день под честное слово… Как ученый мог убивать тогда? Ему понадобились бы машина, деньги, информация…
— Это не его жена, — уверенно ответила Прабакаран. — Я утром разговаривала с Беатрис Браманте, после того как проводила домой старуху смотрительницу. Минут пять поговорили. И этого было вполне достаточно.
Седые брови Фальконе удивленно поползли вверх, но он промолчал.
— После того как Джорджио два месяца назад вышел на свободу, она встречалась с ним всего однажды, на улице. Проводила до квартиры, пыталась с ним поговорить. Это ни к чему не привело. Женщина потеряла все. Мужа. Ребенка. Деньги. Теперь живет в однокомнатной развалине, в муниципальном доме, немногим лучше этого. Нет, здесь нам ничего не светит.
Трое мужчин обменялись взглядами. Кажется, амбиции Розы берут над ней верх, решил Коста.
— Вот что, агент, — спокойно произнес Фальконе. — Когда вы работаете с возможным подозреваемым, допрос следует проводить не в одиночку. Лучше вместе с опытным офицером. И только по моему приказу. Это понятно?
Карие глаза вспыхнули гневом.
— Вы еще даже не были назначены вести это дело, когда я беседовала с Беатрис Браманте.
— А теперь веду, — резко бросил полицейский. — Правила ведения допроса есть правила ведения допроса. Если бы свидетель сообщила данные, кого-либо компрометирующие, они были бы неприемлемы для суда в качестве улик. Это вам понятно?
Прабакаран в ответ указала на желтые оградительные барьеры, уже установленные вокруг церкви:
— Как раз перед этим я осмотрела то, что там лежит! И пыталась помочь… — Ее карие глаза теперь блестели, в них появились слезы.
— Если работаете в моей группе, вы часть группы. Только так, а иначе не будете со мной работать.
Она не заплакала. Ну, почти удержалась. Тут Перони широко улыбнулся, рассеивая возникшую напряженность.
— Энтузиазм молодости, инспектор. Мы все этим когда-то переболели. Даже вы.
Фальконе бросил на Джанни полный ярости взгляд.
— Кому-то придется сходить к ней еще раз. Теперь уже в полном соответствии с правилами. Надо выяснить, чем занимался Браманте, когда не работал.
— Лазил по пещерам, — буркнула Роза. — Он не пустил бывшую жену в квартиру, потому что она завалена нужным ему для этого снаряжением. Беатрис увидела кучу этих вещей через приоткрытую дверь. Веревки, фонари, специальную одежду…
— Ага! Значит, кое-что она все-таки вам сообщила! — рявкнул Фальконе. — Будем надеяться, что в ближайшем будущем мне не придется втюхивать это суду!
Прабакаран молчала, онемев от ярости и, вероятно, от стыда. Руководитель группы деловито шуршал бумагами, погрузившись в документы, переданные Мессиной.
— Ваше дежурство заканчивается через два часа, — бросил он, изучая фото Рафаэлы Арканджело — в обеих руках сумки с покупками, она возвращается в их квартиру в Монти. — День выдался насыщенный. Так что ступайте домой прямо сейчас. Завтра утром я переведу вас в другую группу — займетесь чем-нибудь более вам подходящим.
— Переведете?
— Вы слышали, что я сказал.
— Я выяснила, что означает эта надпись на стене. Нашла труп. Отследила женщину, которая его первой обнаружила. Я…
— Вы делали то, за что вам платят деньги, — перебил Фальконе. — А теперь — ступайте.
Сверкая глазами от злости, с трудом дыша, но понимая, что внимание остальных переключилось на другие проблемы, Роза, выйдя из штабного автобуса, постояла около старой церкви, раздумывая, что теперь делать. Эти трое заставили ее почувствовать себя посторонней, ввалившейся в чужую компанию. Прабакаран уже достаточно долго прослужила в полиции, чтобы понять, что этих мужчин связывают какие-то прочные неформальные отношения, к которым другие полицейские относились с некоторым подозрением.
И тут она вдруг поняла, что просто ревнует.
Женщина-патологоанатом, тоже выйдя из автобуса, стояла возле желтых барьеров ограждения, глядя на еще жалкое, совсем зимнее солнышко, — крупная, приветливая, с беспокойным взглядом ярких и умных глаз. Вот она обернулась, подошла, улыбнулась и протянула руку:
— Роза?
И опять этот изучающий взгляд еще одного человека из группы Фальконе.
— Кажется, я слышала давно забытый голос нашего милого инспектора, вдруг утратившего контроль над собой, а? — спросила Тереза.
— Такое часто случается?
— Раньше бывало часто, но в последнее время я такого не наблюдала. Вам может показаться странным, однако это довольно радостное зрелище — видеть, как он на кого-то орет. Это означает, что у нас есть шанс заполучить Лео обратно в его прежнем качестве. — Помолчав, Лупо добавила: — Он ведь в прошлом году едва не погиб. Не надо об этом забывать.