Коста не часто думал о Беатрис. Роза Прабакаран продолжала следить за ней. Если Браманте была как-то связана с последними событиями, то теперь постарается держаться подальше от бывшего мужа.
— Как вы считаете, они встречались? Несчастная мать и ее бывший муж?
— Я такого не видел. Они приходили сюда в разные дни. Кто знает?
Ему явно нужен был кофе. И что-нибудь еще. А пока складывалось впечатление, будто карабинер хочет высказать все, что думает, до возвращения напарника.
— Вот что я вам все же скажу. Ваш фигурант был тут не единожды. Потом приходил еще один раз. Дней пять, неделю назад. Вон туда ходил.
И он указал на площадь, на маленькую темную дверь с табличкой с неразличимой отсюда надписью.
— И это… — подсказал ему Перони.
— Его бывшее место работы, — ответил страж порядка таким тоном, словно это было очевидно. — Там все эти археологи занимаются своими делами. Браманте вошел туда, и тут мы услышали, чем они там занимаются. Орали и вопили!.. Мы отсюда все слышали. Я уже собрался было пойти и спросить, не нуждается ли кто из них в помощи, но тут бывший профессор вышел, лицо мрачное, вид грозный, а потом просто пошел по улице, как будто ничего не случилось.
Коста посмотрел на табличку на стене: археологический факультет университета Ла Сапьенца имел здесь небольшой офис, спрятанный за стеной, точно так же как дворец мальтийских рыцарей. Джорджио Браманте отказался от предложения занять прежнюю должность, но все-таки зашел туда, где раньше работал, а этот человек ничего не делает просто так, без должных на то оснований.
— А ученые все еще исследуют раскоп? — спросил он. — Тот, где пропал Алессио?
Карабинер отрицательно покачал головой:
— Нет, теперь это невозможно. Там, внизу, все огорожено. Что бы там тогда ни случилось, теперь это место считается смертельно опасным. Всякий раз, когда идет сильный дождь, там случаются обвалы и грязевые потоки. Дети время от времени туда забираются. Если мы их вылавливаем, домой они отправляются с надранными ушами. Как следует надранными — я не желаю, чтоб они вновь туда залезали.
Перони посмотрел на Косту, потом на свои ботинки и тяжко вздохнул.
— Что такое? — спросил карабинер.
— Я их только нынче утром начистил, — грустно ответил Джанни.
Было уже почти семь вечера, когда Артуро Мессина счел возможным покинуть Авентино. Над Тибром лениво висело оранжевое солнце. Его теплые лучи превращали реку в сверкающую золотистую змею, обрамленную с обеих сторон потоками медленно движущегося транспорта. Сквозь скопление автомобилей пробиралась полицейская машина, посверкивая сигнальными огнями и завывая сиреной. У Мессины не хватало совести кричать на водителя, чтоб тот ехал быстрее.
Он бросил взгляд назад, на холм. На набережной под ним уже собралась толпа, у кромки воды — тоже. Никто особо не дергался. Даже шакалы из прессы теперь явно поскучнели. Мессина служил в полиции всю жизнь, работал в форме, патрулируя улицы, потом в гражданской одежде, занимаясь расследованиями, прошел все ступени, прежде чем перейти на руководящую должность. Так что он прекрасно понимал нынешнее положение — временный застой, поиски в потемках, как в мутной воде, когда расследование почти застопорилось, когда спал первоначальный азарт, вызванный всплеском адреналина, когда стало понятно, что немедленного прорыва ждать не следует. Экскаваторы уже вгрызлись в участок Апельсинового садика. То, что вначале казалось простой задачей, обернулось кошмарной попыткой переместить небольшой пласт земли и камней, который все время осыпался и разваливался. Кретин-маркшейдер, присланный компанией, которая предоставила экскаваторы, по всей видимости, совершенно не справлялся со своей задачей. Ни один из археологов из команды Браманте помогать не пожелал: все они были возмущены происходящим. Джорджио уехал в квестуру, а без него поблизости не было ни единого специалиста, который мог бы дать квалифицированный совет по ведению дальнейших работ.
И экскаваторы шли вперед практически вслепую, а Мессина все еще наивно полагал, что по мере углубления работать станет легче. Как он сам сказал Фальконе, это все равно что срезать верхушку муравейника и заглянуть внутрь. Как выяснилось, комиссар занимался самообманом. Результат оказался гораздо более непредсказуемым. Гнездышко оказалось давным-давно покинутым. Внутренность холма представляла собой лабиринт тоннелей и разломов, опасных, рыхлых, грозящих вот-вот обвалиться. Один из экскаваторщиков уже начал намекать на то, что продвигаться дальше слишком рискованно. Армейские саперы выбрались наружу и, наблюдая за процессом из парка, с поросшей травой возвышенности, курили с таким выражением на лицах, которое явно говорило: все вы тут недоумки и любители. Экскаваторы уже превратили в гору камней то, что, на непрофессиональный взгляд Мессины, смотрелось как огромный подземный храм; стараясь добраться до слоя красноватой земли, они уничтожили явные артефакты и то, что выглядело горой разбитых и разломанных костей. Он уже понял, что это ему так просто с рук не сойдет.
Но все уже не имело для него никакого значения. Важно было только одно: здесь не нашлось никаких следов маленького Алессио Браманте. Ни клочка ткани с его одежды, ни отпечатка подошвы в грязи, ни отдаленных криков, еле слышного дыхания или сердцебиения, которые могли бы уловить чувствительные приборы, что Фальконе притащил сюда именно с этой целью.
Мессина смотрел на поток транспорта и говорил себе: мальчик не может исчезнуть просто так, словно по мановению волшебной палочки. Теперь оставалась единственная надежда — выбить хоть какую-то информацию из Лудо Торкьи. И поскорее. Чего бы это ни стоило.
Как всегда, он расположился на переднем пассажирском сиденье. Артуро не любил ездить сзади, не считал себя таким уж большим начальником. Он просто указывает подчиненным путь — именно это нужно любому войску, а полиция тоже своего рода войско, пусть они и не карабинеры.
Водитель, Таччоне, был из патрульных полицейских; его услугами Мессина пользовался достаточно часто. Не блещет умом, надежный и добрый малый ближе к сорока, из тех, что много лет подряд пытаются сдать экзамен на должность начальника отдела. Не такой яркий, честолюбивый и повсюду сующий нос индивидуум, как Фальконе. Но комиссару нужны и рядовые солдаты, думал Мессина, точно так же как и хорошие офицеры.
— Что бы ты делал, если бы кто-то вот так умыкнул твоего сына? — спросил водителя Мессина, не слишком рассчитывая получить ответ.
Таччоне обернулся и удивленно уставился на шефа. В его глазах появилось нечто, чего руководитель следственной бригады никогда прежде не видел.
— Да то, что любой стал бы делать, — тихо ответил водитель. — Завел бы этого подонка в маленькую отдельную комнатку. Убедился бы, что поблизости никого нету, и…
Здоровенный малый. Он, видимо, уже так делал, решил комиссар.
— Эти времена прошли, дружище. Мы теперь подчиняемся строгим правилам. Соблюдаем Уголовно-процессуальный кодекс. Букву и дух закона.