Неподвижное положение мертвой женщины на сверкающем мокром полу, которое, безусловно, уготовил ей убийца, идеально совпадало со второй позой. В итоге получился не только поразительный, но и многозначительный образ.
— Витрувианский человек, — произнес Ник тихо, вспоминая школьные уроки искусства.
Американка удивленно взглянула на него:
— Простите?
— Она напомнила мне кое-что из прошлого.
— У вас хорошая память, мистер Коста, — произнесла она с некоторым интересом. — Что еще вы можете припомнить?
Он пытался конкретизировать смутные отрывки воспоминаний, которые откапывал где-то его мозг. Давно это было. Сама идея казалась сложной и ускользающей.
— Тут все дело в размерах и форме. — Коста кивнул головой в сторону огромной полукруглой крыши над ними. — Вроде этого места.
— Вроде этого места, — повторила Дикон и улыбнулась. Ее лицо удивительным образом изменилось. Оно очень помолодело. Теперь женщина походила на студентку. Свежую, не тронутую временем.
Но длилось это недолго. Липман сгорал от нетерпения. Он смотрел на Терезу Лупо, которая все еще говорила в диктофон.
— Вы ведь патолог, не так ли?
Тереза нажала на клавишу паузы, моргнула и сурово посмотрела на него:
— Нет, я просто машинистка. Подождите минутку, и я займусь вашим письмом. Кстати, кто вы такой?
Вновь появилось удостоверение, будто некий магический амулет.
— ФБР. — Он кивнул в сторону коллеги: — Мы оба оттуда.
— В самом деле? — Тереза вздохнула и опять начала говорить в диктофон.
Тихим голосом, спокойно, явно пытаясь охладить температуру, Эмили Дикон обратилась к ней:
— Мне кажется, мы могли бы помочь вам.
Патолог нажала на клавишу «стоп».
— Каким образом?
— Ее задушили. Веревкой или чем-то в этом роде. Я права?
Тереза взглянула на Фальконе, ожидая от него условного знака. Но тот, так же как Перони и Коста, казался совершенно растерянным.
— Нет никаких признаков сексуального нападения, — продолжала американка. — Это вообще не преступление на сексуальной почве в общепринятом смысле этого слова. Что влечет за собой вопрос: зачем ему понадобилось раздевать ее? Преступление произошло здесь? У вас есть ее одежда?
— Это случилось здесь, — подтвердил Коста. — В неопределенный период времени между восьмью часами, когда служащие закрывали помещение, и полуночью, когда мы прибыли сюда.
Тереза Лупо сосредоточенно смотрела на тело, пытаясь что-то осмыслить. Она не могла долго злиться. Тем более что эти люди обладали чем-то, что ей хотелось заполучить.
— Мы сделали все, что могли. Ночью беспрерывно шел снег. Из-за льда очень трудно определить момент смерти. Я веду некоторые подсчеты, но в данных обстоятельствах они не могут быть абсолютно точными.
Агенты ФБР обменялись взглядами.
Фальконе наконец обрел дар речи. Коста не мог понять, почему шеф так долго молчал.
— С вами обошлись по-божески. Что мы получим в обмен на нашу доброту?
— Мы оповестим вас, — пробормотал Липман.
Женщина посмотрела на патолога:
— Не хочу принуждать вас, но не могли бы вы перевернуть ее? Мне нужно осмотреть ее спину.
Тереза повернулась к своему помощнику, Сильвио Ди Капуа, который складывал оборудование. Тот пожал плечами.
— Мы можем перевернуть ее, — кивнула Лупо и тут же подняла руку, останавливая Липмана, когда тот без колебаний двинулся к телу. — Я сказала: «мы».
Американец неохотно отпрянул. Тереза и Ди Капуа позвали на помощь двух сотрудников морга. Они стали с правой стороны трупа и положили на него затянутые в перчатки руки.
— Произойдет что-то неприличное? — волнуясь, спросил Перони. — Мне хочется, чтобы меня, по возможности, предупреждали о всяких непристойностях.
— Тогда не смотрите! — напрямик отрезала Дикон.
По команде Терезы сотрудники подняли белый труп, перевернули его и осторожно опустили на мраморный пол. Голова на сверкающих камнях склонилась набок. Перони выругался и отошел в угол. Коста уставился на спину женщины, где имелись странные очертания в виде симметрических кривых линий, вырезанных прямо на коже от талии до плеч, подобно огромной свирепой татуировке.
— Что это означает? — спросил Коста. — Крест?
Очертания носили форму диагонального креста с четырьмя изогнутыми концами.
Тереза внимательно смотрела на тело.
— Никогда не видела ничего подобного.
— Вам очень повезло, — пробормотал Липман и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть труп. — Он воспользовался веревкой. По крайней мере других следов я не вижу. Когда он принялся исполнять задуманное, она уже была мертва.
Пораженная Тереза качала головой:
— Рисунок очень четкий. Как такое делается?
Эмили Дикон не испытывала желания рассматривать рисунок на спине женщины. Как догадался Коста, он был ей хорошо известен.
— Для начала понадобится цветной карандаш, линейка и, возможно, скальпель, — проговорила она тихим голосом. — В дальнейшем потребуется режущий инструмент и человек с твердой рукой.
Липман достал носовой платок и громко высморкался.
— Увиденного нами вполне достаточно. Встретимся в нашем посольстве. В пять часов сегодня вечером. Приводите с собой кого хотите. Я вам доверяю. Только пусть они помалкивают и внимательно слушают меня. Я не люблю повторяться.
Фальконе с сомнением покачал головой:
— Мы в Риме. Расследуется убийство. Мы представляем государственную полицию и делаем то, что нам кажется нужным. Вы придете к нам, когда я скажу вам, и буду спрашивать у вас то, что мне нужно.
Липман вытащил из кармана конверт и протянул его Фальконе:
— Инспектор, вот приказ, подписанный большим человеком из палаццо Чиги, с которым никто из вас не захочет спорить. Все уже обговорено с вашим начальством и со службой безопасности. Посмотрите на подписи. Бумага дает мне право забрать тело в любой момент. И он уже наступил. Так что ничего тут не трогайте до прибытия наших людей.
Бледное лицо Терезы Лупо покраснело от ярости. Она подошла к американцу и ткнула его в грудь указательным пальцем:
— Прошли времена похищения тел, мой американский друг. Я тут представляю власть. И мне решать, куда отправлять труп.
Фальконе мертвенно побледнел и уставился на бумагу.
— Сколько времени остается до прибытия ваших людей? — обратился он к Липману, не глядя на него и игнорируя крик Терезы.
— Десять — пятнадцать минут.
Фальконе вернул конверт.