Перони подался вперед и хмуро посмотрел на Виале.
— Довольно грубо с твоей стороны, — заметил он.
Виале окинул его суровым взглядом и опустил поднятый палец. Фальконе вернулся на место.
— Вы оба будете делать то, что я вам скажу, — приказал он. — Это… животное, безусловно, очень скоро войдет в контакт с нами. Мы поступим должным образом. Два человека Липмана…
— Нет, нет и нет! — возражал Липман. — Недостаточно. Ты не слушал меня. Нельзя обращаться с Каспаром как с уличным хулиганом.
Виале не сдавался:
— Мы должны действовать обдуманно и осторожно. Я видел, как топорно работают ваши люди, Липман, и не собираюсь отступать, чтобы порадовать их. Выбирай. Я позабочусь о материальном обеспечении, Фальконе с помощью этого здорового болвана и еще одного копа по имени Коста займется практической стороной дела. Больше никому ни слова, Лео. Нельзя рисковать. Надо заставить Каспара встретиться с нами. Как только это произойдет…
Виале замолчал.
Перони расстегнул куртку, вынул из кобуры пистолет, бросил его на стол, а сверху положил удостоверение.
— Я в таких делах не участвую.
— Еще как участвуешь, — огрызнулся Виале. — Если ты потащишь меня или кого-то еще из нас в суд, Перони, я скажу, что ты с самого начала знал о происходящем. То же самое будет и с тобой, Лео. Не угрожайте мне. Никогда.
— М-да, — задумчиво проговорил Фальконе, — намечается интересный союз различных ведомств.
Каменный взгляд Виале источал ненависть.
— Ах ты высокомерный сукин сын! Считаешь себя лучше других. Подумай хорошенько, Лео. Ты не спрашивал себя, почему я проявил к тебе такой интерес на недавнем банкете в «Аль-Помпире»? Не надейся, что ты когда-либо получишь эту работу. Мы просто поговорили частным образом. Вот и все. — Он кивнул в сторону Моретти: — Я беседовал с тобой с его разрешения.
Комиссар сосредоточенно рассматривал кончики пальцев и молчал.
— Кажется, я вспомнил, — продолжал Виале, склонив голову на сторону, как будто и в самом деле припоминая что-то. — Мы тогда обсуждали в деталях развитие этого дела. Помнишь? И я, разумеется, согласился, что не стану лгать перед судьей, если меня вызовут в суд. — Он просиял. — Нельзя ведь нарушать присягу.
Перони показалось, что Фальконе размышляет над словами Виале целую вечность. Наконец инспектор повернулся к Моретти:
— Тебя вышвырнут к чертовой матери, когда с делом будет покончено. И ты знаешь об этом, не так ли? В любой удобный для начальства момент. Им нет смысла использовать тебя вновь. Ты отработанный материал. Испорченный.
— Не беспокойся за меня, — пробормотал комиссар. — Думай лучше о себе.
Перони физически ощущал напряженность сидящего рядом комиссара. Фальконе прошел через множество гражданских войн, кипевших в квестуре, и обычно выходил из них победителем. Однако сейчас ситуация иная.
— Лео… — начал Перони.
Фальконе положил руку ему на плечо:
— Не сейчас.
Филиппо Виале улыбался. Потом толкнул пистолет и удостоверение Перони в сторону владельца.
— Вы двое ждите внизу, — велел он им.
Около полудня смотритель увидел Косту, направляющегося в сторону будки через бронзовые двери Пантеона, и издал печальный стон.
Коста остановился перед ним и вынул удостоверение.
На красном потрескавшемся лице появилось выражение крайней неприязни.
— Боже, нет. Почему опять я? Разве вы не можете прийти в другую смену? В меня уже стреляли. Меня избили и заперли в чулане. Отстаньте от меня. Пожалуйста. Я просто мелкий служащий и хочу еще немного пожить.
Ник Коста обозревал просторное помещение Пантеона. Кроме него, здесь было только пять посетителей. Четверо из них, двое мужчин и две женщины, бродили вдоль стен, праздно пялились на круглое отверстие в вершине купола, через который в темный зал проникал яркий свет зимнего солнца. Мужчины слишком молоды, чтобы быть Биллом Каспаром. Однако Липман расставил своих людей на улице. Возможно, они что-то пронюхали и вошли в здание.
Пятый человек, Эмили Дикон, по мнению Косты, сделала в точности так, как ей было сказано. Она взяла легкий металлический стул и поставила его в круг, который представляет собой эпицентр здания. Прямо под отверстием вверху.
Она сидела там, согнувшись, укутанная слишком большими для нее пальто, и время от времени посматривала на Ника.
— Нужно освободить помещение, — обратился Коста к смотрителю.
— В самом деле? — огрызнулся тот. — Что случилось на этот раз? Вторжение инопланетян? Нашествие чумы?
Коста направился к Эмили, смотритель последовал за ним, исходя желчью.
Коста остановился и в упор посмотрел на него:
— Возможно, в здание заложена бомба.
— Ах так? Позвольте сказать вам, синьор, что на этот случай у нас предусмотрены особые процедуры. Я проходил специальное обучение. Знаю правила. Кто-то должен позвонить мне. С большим шумом и помпой к зданию подъедут полицейские машины. А тут приходит какой-то костлявый коп и сообщает мне о якобы заложенной бомбе!
Коста опустился перед Эмили на колени. Она сидела под ярко-белым всевидящим «глазом», спокойная, выжидающая, сосредоточенно осматривающая впечатляющий интерьер Пантеона. Ник посмотрел ей в глаза:
— Как дела?
— Я готова.
— Эмили…
Она выпрямилась, расстегнула воротник, чтобы он мог видеть микрофон. Напоминание о том, что где-то поблизости находится Билл Каспар и все слышит.
Кроме того, Эмили знала, что он хочет сказать ей. Могут быть и другие способы. Можно тайно провести сюда эксперта по взрывчатым веществам. Или выследить Каспара до того, как он нажмет на кнопку.
— Я хочу пройти через это, Ник. Мне надо знать.
— Понятно, — сказал он. Встал, наклонился, обнял ее, поцеловал в лоб.
Смотритель стоял рядом с ними, постукивая по каменному полу правой ногой. Звук эхом разносился по полушарию, пружиня от каждого угла и изгиба.
— Ну? — спросил смотритель. — Где же остальные полицейские?
Коста провел рукой по шее Эмили, нащупал молнию, осторожно потянул. Эмили напряженно дышала.
Ник уже наполовину расстегнул молнию, когда смотритель увидел военный жилет, наполненный ярко-желтыми жестяными коробками знакомой формы, соединенными одна с другой разноцветными змеевидными проводками.
— Это бомба! — кричал Коста, слыша стук шагов убегающего человека за своей спиной. — На самом деле их несколько. Я сам освобожу здание от людей. Когда все уйдут, заприте двери, идите в свою будку и ждите инструкций.
Посетители оказались французами — две супружеские пары. Явно не люди из команды Липмана.