— Вполне, — ехидно улыбнувшись, ответила я.
— Ну и отлично, завтра же возьмем вашего типа, — поднимаясь с места и явно собираясь куда-то направиться, произнес майор.
— Завтра? — теперь уже вскочил с места Аникин. — Почему завтра?
— Потому что сейчас у меня просто нет людей, — без лишних эмоций ответил Здоренко. — Все по городу расставлены. Какой-то козел позвонил и назвал сразу несколько мест, где якобы заложены бомбы, террорист чертов. Поэтому только завтра.
Сказав это, майор прихватил со стола папку и решительным шагом направился к двери. Мы грустно переглянулись и вышли из кабинета.
Вернувшись в мою машину, все долго молчали. Не выдержавший тишины Виктор вдруг недовольно пробурчал:
— Куда ехать-то?
— К нам, милок, к нам, — торопливо ответила за всех Лариса Евгеньевна, и Виктор включил зажигание.
Я заставила себя собраться с мыслями и, повернувшись к Мясниковой и Аникину, сказала:
— Вы уж сильно не расстраивайтесь из-за майора. Это он с виду такой грозный и злой, а на самом деле человек хороший и обязательно поможет нам, тем более что я его об этом попросила. Вот увидите, завтра ваш Курдов уже будет сидеть за решеткой.
— Завтра… — насмешливо повторил Аникин и как бы невзначай сказал: — До завтра у него еще куча времени, чтобы слинять из города. Ищи его потом.
«А ведь верно, — мысленно согласилась с ним я. — Если Курдов вдруг узнает, что мы его сдали, то наверняка быстренько смоется из Тарасова, ведь терять-то ему теперь нечего. Соня по закону его, а уж с наследством-то он сумеет разобраться, даже не находясь в городе. Хотя откуда ему узнать об этом? Впрочем, на всякий случай за его домом следует немного последить ночью, мало ли что…»
— Ничего, никуда он не денется, — уверенно произнесла я и снова уставилась на дорогу.
* * *
Сразу после того, как мы отвезли Мясникову и Аникина домой, точнее, на квартиру, принадлежавшую раньше Виктории, я попросила Ларису Евгеньевну и Максима пока ничего более не предпринимать, и мы с моими коллегами покинули ее гостеприимный дом. В машине я кратко поведала остальным о том, что мы успели сделать, а затем сказала:
— Здоренко собирается арестовать Курдова только завтра утром, но я боюсь, что наш лихой папаша может куда-нибудь смыться. Ищи его потом по всей России. Предлагаю приставить к его дому этой ночью караул из двух человек.
— Я — за. Можно я буду его караулить? — тут же откликнулась Маринка. — Уж от меня-то он точно никуда не денется.
«Ну, нет! — про себя подумала я. — Тебя и близко подпускать к Александру нельзя, еще вытворишь что-нибудь сдуру, из обычной бабьей мести, потом проблем не оберемся. Кого угодно, только не тебя, Мариночка».
Вслух же я этого не сказала, а просто пояснила:
— Думаю, будет лучше, если этим займется Виктор, все же он профессионал в таком деле. Ну, а помочь ему может Ромка.
— А почему они? Я тоже хочу, — снова заворчала Широкова. — Я и так с тем стариком два часа в одной квартире без дела торчала, хочу теперь размяться. Кстати, а давайте я к нему просто поеду, он ведь не знает, что я с вами, — неожиданно предложила Широкова. — Сделаю вид, что вернулась, навешаю ему лапши на уши, а заодно и присмотрю за ним.
— Идея, конечно, неплохая, — честно призналась я. — Но ею мы все же не воспользуемся.
— Это еще почему? — нахмурилась Маринка.
— А потому, что ты слишком эмоциональна и совершенно не умеешь скрывать свои мысли и чувства. Ты можешь даже ничего не говорить, он все по твоему лицу поймет, — пояснила я. — Лучше оставим все так, как решили сначала. Сейчас я остановлюсь, Ромка пересядет к Виктору, вместе они и поедут следить за Курдовым.
— Вот класс! — радостно вставил Ромка и победно посмотрел на Маринку.
Та недовольно фыркнула, но промолчала. Я замедлила ход машины и, свернув на обочину, посмотрела, где находится Виктор. Тот, заметив, что я остановила свою «Ладу», также притормозил, но из машины выходить не стал. Я еще раз объяснила Ромке, что от них с Виктором требуется, и на тот случай, если произойдет что-то непредвиденное, дала ему свой сотовый телефон. Ромка этому обстоятельству еще больше обрадовался и, торопливо выскочив из моей машины, заспешил к Виктору. Я тихо вздохнула, завела машину и направила ее к дому Кряжимского. От него я планировала сразу поехать к себе, причем вместе с Маринкой, которую оставлять теперь одну было просто опасно — с ее-то сообразительностью она за пару минут на свою шею приключения найдет.
Высадив Сергея Ивановича у его собственного дома, я попрощалась с ним и поехала к себе. Маринка всю дорогу дулась, но под конец все же спросила:
— А мне что, у тебя целую ночь теперь торчать?
— Почему вдруг «торчать»? — удивленно переспросила я и сразу добавила с некоторой даже обидой: — Тебе же раньше у меня очень нравилось.
— Нравилось, но и дома-то я должна хоть иногда появляться, — попробовала обвести меня вокруг пальца Маринка.
Но я не поддалась на ее уловку, а только громко усмехнулась и сказала:
— Можешь не стараться, Мариночка, временный домашний арест тебе сегодня обеспечен — поживешь пока у меня. Глядишь, целее будешь.
— Ладно, ладно, — заворчала себе под нос Маринка, — я тебе это когда-нибудь припомню.
Я снова улыбнулась, понимая, что Маринкины угрозы совершенно ничего не значат, и спокойно поехала дальше.
Приехав домой и усевшись в кухне на стул, я почувствовала, как сильно устала за этот день. Очень хотелось спать, но время было вовсе и не позднее, а потому ложиться было пока рано. Впрочем, я, возможно, и уснула бы, но Маринка, которая то и дело косилась на дверь, явно ища способ удрать из-под моего надзора, не давала мне расслабиться. Я выпила чашек шесть кофе, но очень скоро и он перестал на меня действовать, и спать захотелось еще сильнее. Стало ясно, что справиться с сонливостью мне уже не удастся. Тогда я решила просто поговорить с Маринкой и получить от нее обещание, что она никуда не уйдет и ничего делать не будет. Войдя в зал, я окликнула смотрящую телевизор Широкову и произнесла:
— Мариночка, ты должна дать мне обещание, что не выйдешь из квартиры, пока я буду спать.
— Должна? — удивленно повторила Широкова и тут же съязвила: — Что-то не припоминаю, чтобы я кому-то что-то была должна.
— Не язви, — пристально глядя на Маринку, потребовала я. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— А если и знаю, что с того? — вскинулась моя секретарша. — Это ты считаешь, что я должна сидеть и бездействовать, а я думаю совершенно иначе. Разве я не имею на это права?
— Послушай, Марина, — начав немного раздражаться, произнесла я. — То, как ты себя поведешь в данной ситуации, может очень сильно повлиять на ход событий. Но мне бы не хотелось, чтобы ты стала причиной неудачи задуманного нами дела, а потому я просто прошу тебя пока немного подождать и ничего не делать. Неужели это так трудно?