Я не спеша осмотрелась по сторонам, отметив про себя, что внешний вид Курдова совсем не сочетается с тем, что имеется у него в квартире. Сам Александр Владимирович выглядел более чем шикарно — вещи на нем были все дорогие, тогда как о его жилище сказать этого было нельзя. Взять, скажем, диван, на котором мы с Виктором сидели: он был из разряда отнюдь не новых или модных, появившихся в продаже недавно, а, скорее всего, был приобретен лет пять назад, если не больше. Остальная мебель также была несовременной. Окна закрывали выцветшие шторы.
Я поискала глазами телевизор и очень удивилась, увидев, что он очень маленький. А на том месте, где обычно рядом с телевизором стоит видеомагнитофон, ничего подобного не было. Однако именно в том месте имелось на пыльной поверхности менее запыленное пятно, отчего можно было с уверенностью сказать, что он в квартире наличествовал. Причем не очень давно. Похоже, вещи из дома потихоньку распродавались.
— А где же ваша дочь? — завершив осмотр квартиры Курдова, произнесла я. — Мне бы так хотелось ее увидеть.
— Ох, да она еще в детском саду, маленькая ведь, — улыбаясь во весь рот, произнес Курдов. — Я ведь постоянно на работе, а одну ее оставлять не рискую.
— А дорого вы платите за детский сад? — тут же спросила я, как бы просто интересуясь для себя.
— Да нет, всего-то тысяча с небольшим в месяц, — с готовностью сообщил Александр. — Но мне никаких денег для моей малышки не жалко. Я хочу, чтобы она получала все самое хорошее. И вообще, думаю, что скоро у нас с ней начнется отличная жизнь.
— О, вы говорите об этом так, будто вам в руки вот-вот должна прийти удача, — улыбнувшись, произнесла я. — Может быть, расскажете о своей жизни поподробнее? Думаю, нашим читателям будет очень интересно. Кстати, вы не против, если я включу диктофон? Просто не совсем удобно все записывать.
— Да, конечно, если вам это необходимо, — ответил Курдов и неловко поерзал в кресле, готовясь к рассказу, который я и впрямь собиралась записать, чтобы потом иметь возможность еще раз прослушать и выявить все несоответствия или обман. Тем временем Курдов откашлялся и спросил: — С чего лучше начать?
— Думаю, что с девочки, — ответила я. — Расскажите о своей дочери, о том, как она к вам относится, нравится ли ей жить с вами?
— Ну как же ей может не нравиться? — натянуто улыбнувшись, что указывало на несоответствие слов с действительностью, произнес Курдов. — Я же ее отец. Конечно, ей не хватает матери, она скучает по женской ласке. Но я думаю, что скоро все будет хорошо, ведь я нашел подходящую женщину, способную заменить ей мать.
— Вы собираетесь вновь жениться? — немного удивленно поинтересовалась я.
— А почему нет? — откликнулся Александр и по-хозяйски закинул одну ногу на другую. — Я ведь еще молод, полон сил и энергии. Но я считаю, что нужно сначала посмотреть, как отнесется к той женщине моя дочь, а потом уже думать о том, чтобы связывать с ней свою жизнь. Дочь для меня важнее всего.
— Это правильно, — похвалила я, хотя уже почувствовала: Курдов говорит именно то, что должен был бы сказать на его месте любой нормальный, положительный отец, а на самом деле намеренно вводит нас в заблуждение.
— А чем вы занимаетесь? — решив ненадолго сменить тему разговора, задала я новый вопрос.
— Я бизнесмен, — гордо произнес Курдов. — У меня своя фирма, свое дело, которое понемногу развивается и растет. Я надеюсь, что когда-нибудь все то, что я заработаю, останется моей дочери и она сумеет распорядиться этим правильно.
— А как давно вы занимаетесь бизнесом? — последовал мой следующий вопрос.
— Недавно, — не стал врать Курдов, — но чувствую себя в этой сфере вполне нормально. Сначала я работал на других, а года два назад начал свое дело. Сейчас вроде бы все идет на подъем, но для достижения большого успеха нужно время. В настоящий момент я, например, планирую открыть новый магазин по продаже спортивных товаров и аксессуаров. На мой взгляд, это очень прибыльное дело.
— Что ж, желаем вам удачи, — откликнулась я и вернулась к интересующей меня теме: — А скажите, Александр Владимирович, ваша дочь не просится к бабушке? Насколько нам известно, она сначала жила с матерью вашей бывшей жены и наверняка к ней привыкла.
— Да, конечно, привыкла, — согласился со мной мужчина, затем как-то странно усмехнулся и продолжил: — Честно сказать, я никогда не понимал свою жену. Она почти не видела дочери и все время каталась по миру. А ведь девочке требовалось тепло и забота, которые не могли в полной мере дать ни дед, ни бабушка. Ей нужны были настоящие родители, причем оба. Знаете, когда мать умерла, малышка практически не заметила этого. И вовсе не из-за своего возраста, а потому, что почти и не видела, не знала ее. Что же касается бабушки и деда, то по ним она скучает, и я вынужден иногда приглашать их к себе в гости. Но думаю, в этом скоро уже не будет необходимости, дочка привыкнет к жизни в моей семье.
«Ух ты, а он их, оказывается, приглашал… Что-то об этом Лариса Евгеньевна совершенно не упоминала, а напротив, утверждала, что мужчина не давал ей даже возможности увидеться с внучкой», — заметила я про себя. Но не подала виду, что раскусила Курдова. Нет уж, пусть пока думает, что ему полностью верят.
— Насколько я поняла, у вас и вашей дочери дела идут замечательно? — подвела я итог.
— С уверенностью могу сказать, что да, у нас все прекрасно, — гордо произнес Курдов.
— А можно спросить вас еще кое о чем? — решив рискнуть и узнать у Курдова, есть ли у него алиби на день смерти его жены, осторожно начала я.
Ничего не заподозрив, мужчина улыбнулся и согласно кивнул:
— Конечно, спрашивайте. Я же, кажется, сразу согласился ответить на все ваши вопросы.
— Собирая материал для этой статьи, — продолжила я, — мы заходили еще и в милицию, чтобы узнать там побольше о смерти матери девочки. Нам немногое сказали, так что мы хотим теперь кое-что уточнить у вас.
— Да, я слушаю, — напряженно откликнулся Курдов, по-прежнему изображая абсолютно открытого человека, но в его голосе я почувствовала напряжение.
— Скажите, у вас было алиби на момент смерти вашей жены? — решительно тряхнув головой, спросила я в лоб, но, чтобы не вызвать у мужчины никаких подозрений, тут же добавила: — Нам стало известно, что вас некоторое время подозревали в убийстве. Как вы это можете объяснить?
— Очень просто, — посерьезнев, ответил Александр. — Это все происки моих врагов, желающих оклеветать мое доброе имя и выставить меня с самой неприглядной стороны. Бизнес, девушка, это ведь, знаете ли, такое дело, где ничем не гнушаются и любой метод, если он может принести положительный результат, сразу же идет в ход. Я действительно был под подозрением и общался по данному поводу с работниками милиции, но я здесь ни при чем, а значит, бояться мне нечего.
— Вы так и не сказали об алиби? — напомнила я, желая узнать все поточнее.
Курдов усмехнулся и ответил: