– А я знаю, – сказал Миха, захватывая широкими ладонями большую горсть болтов и гаек. – Мы их кидать будем и смотреть, как они летят.

– Да, молодец. Буду звать тебя за это выскочкой, – с насмешкой сказал Топор.

– Извините.

– Не «извините». А «извини». И не «Роман Андреевич», а «Топор». Трудно запомнить, работник мышц и пистолета?

– Понял. Извини, Топор.

– А зачем нужны все эти клички? Чего вы так боитесь? – спросил Костя, бездумно пересыпая металлическую мелочовку с ладони на ладонь.

– Это скорее традиция, – поморщился Топор, – но традиция, въевшаяся в плоть. Хотя, как-то мне объясняли по молодости, что кличка – это как защитный камуфляж. Сбросил кличку, как шкурку, взял другую – вот вроде и другой человек уже. Многое упрощает. А свое имя от рождения просто так не сбросишь.

– Нам тоже клички понадобятся? – спросил Костя.

– Да вам-то зачем, – слабо махнул рукой Топор. – Вы же не собираетесь в Зоне промышлять сбором артефактов. Не готовитесь убивать за добычу. Вам только до границы дойти – и все.

– А тебе разве не так же? – удивился Миха.

– У меня здесь история старая, – нехотя сказал Топор. – Меня с собой не равняйте. Мне уже поздно маскироваться да прятаться. Она меня уже не просто почуяла. Она меня в оборот по полной программе взяла.

Костя вдруг ощутил неудобство, словно случайно подсмотрел в замочную скважину за чем-то глубоко интимным. За всем поведением Топора хорошо ощущалась какая-то неприятная история, последствия которой могли оказаться опасными не только для него, но и для всей экспедиции.

– Но рассказывать не буду, – весело сказал Топор, – а то у вас на осмысление своих историй внимания не останется. Итак, мелкие предметы. Здесь только металл, но опытные ходоки не надеются только на один ржавый болтик. Точнее так: те, кто надеется только на мешок с болтами, либо опытными не становятся – не доживают, либо ходят недалеко. Где настоящих аномалий и не бывает толком. А все потому, что для каждой ловушки свой особый подход нужен.

– Разные веса, разное сопротивление воздуха – это понятно, – сказал Костя. – Если болтик летит прямо, это не значит, что на него ничего не действует. Мы же не знаем толком, как он полетит на абсолютно безопасном месте.

– Молодец, соображаешь, – оценил Топор. – Я же говорю, что ничего сложного в сталкерской науке нет. Так вот: помимо металлических маркеров, полезно иметь с собой что-то диэлектрическое. Миха, ты понимаешь, что значит «диэлектрическое»?

– Обижаешь, Топор, – сказал Миха. – Я в армейку уходил уже со специальностью электрика.

– В кои-то веки везет, – удовлетворенно сказал Топор. – Тогда не будем тратить время. Обычно сталкеры кроме металла носят с собой мелкие камешки, веточки и щепочки. Мой бригадир, Звяга, приучал своих носить еще крышки от пластиковых бутылок. За это нас звали «пивняками» и постоянно над нами подшучивали. Вот только потерь у Звяги, по сравнению с другими артелями, считай, что и не было.

– Крышка – диэлектрик стандартной формы и веса, – тут же сделал выводы Костя. – Но далеко не кинешь. Значит, для разведки на ближней дистанции.

– Если так дело пойдет, – удивленно сказал Топор, – может мне удастся в поезде отсидеться? Ну ладно, хватит болтать. Перейдем от слов к делу. Сейчас каждый из вас возьмет горсть наброса и мы пойдем обкидывать аномалии.

26

Следующие несколько часов прошли в утомительных однообразных тренировках. Топор построил отряд в определенном порядке и заставлял всех ходить вдоль поезда и останавливаться по командам, которые жестами отдавал тот, кто шагал первым. Потом они все вместе ползали по земле рядом с настоящими аномалиями, по склону железнодорожной насыпи, и Топор давал всем, как он выразился, почувствовать дыхание Зоны. Мягкая неумолимая сила, пытавшаяся затянуть в свои объятия на расстоянии более десятка шагов, произвела впечатление на всех. Даже Марина перестала демонстрировать свою независимость и беспрекословно падала лицом вниз по первой команде или хваталась одновременно за поясные ремни ефрейтора Хиженкова и Натальи, если Топор начинал кричать, что один из них оказался в ловушке.

Вскоре все перепачкались в грязи и соке травы, устилавшей насыпь.

Двум проводникам, кроме себя, Топор при этом успевал давать дополнительные сложные задания, и вскоре Костя уже от усталости стал плохо соображать и все чаще навлекать на себя гнев Топора.

– Что ты за олух?! – орал Топор, отвешивая Косте пинка пониже спины. – Ты что, не видел, как я шевелил веткой траву? Да ты только что сдох в «песчанке» и подставил весь отряд!

– Я просто устал, – пытался оправдаться Костя.

– Какая разница, по какой причине ты подох?! – орал Топор, и постепенно Костя начал ощущать, что снова ненавидит грубого и самовлюбленного чиновника.

– Ладно, перекур, – сказал вдруг Топор гораздо более спокойным голосом. – Вижу, все уже вымотались. Садитесь, где стоите. Привыкайте отдыхать только так. На аномальном поле разбредаться нельзя.

– А если захочется припудрить носик? – насмешливо спросила Марина, явно рассчитывая смутить грубияна.

– Пудри там, где сидишь, – грубо ответил Топор. – Это, если, конечно, сама пудрой не хочешь стать.

Сказал и отвернулся. Поэтому не видел, как опасно блеснули глаза Марины, а лицо налилось краской то ли гнева, то ли стыда. Такой свою напарницу Костя видел впервые.

Но, несмотря на всю конфликтность ситуации, Костя больше не мог переживать за Марину. Усталость взяла свое, и он плюхнулся на землю там, где стоял.

Вокруг бронепоезда бурлила кипучая деятельность. Практически все, кто остался на ногах, сооружали вокруг бронепоезда небольшие баррикады из подручного материала и запасных шпал, закапывали управляемые мины и рыли канавы, отходящие прямо к аномалиям, продолжающим бесноваться вдоль насыпи. С обзорной площадки процессом руководил Кудыкин. Рядом с ним три человека из числа подчиненных Ломакина устанавливали мощные прожекторы и черные матовые блины инфракрасных фонарей. Возле тепловоза возился машинист с двумя солдатами, монтируя прямо поверх брони сопла огнеметов. Судя по количеству патрубков, уходящих внутрь тепловоза, огненного факела могло хватить на поджаривание целого слона.

Костя знал, что внутри вымершего с виду бронепоезда тоже вовсю ведутся подготовительные работы. Оружие и боеприпасы равномерно распределялись по вагонам. Два солдата чистили и смазывали орудие в бронеколпаке, а после нескольких выстрелов научными зарядами в нишах оперативного боекомплекта остались только осколочно-фугасные снаряды.

Не двигаясь с места, бронепоезд, словно длинный стальной жук, зарывающийся в землю, готовился дать жестокий отпор любому противнику, выставляя во все стороны смертоносные жала.

– Чтобы не терять в процессе отдыха время зря, – сказал внезапно Топор, – продолжим обучение сидя. Грузить теорией я вас не буду. Времени на это нет, да и слушатели из вас сейчас так себе. Но мы можем кое-что опробовать на практике.