Там возвышалось серое строение, лишенное всяческих архитектурных излишеств, габаритами сравнимое с кораблем крейсерского класса. Сложенное из серого бутового камня, в зазорах кладки растет зеленый мох, узкие окна-бойницы – вылитая цитадель средневекового города. Вокруг нее тоже был вырыт ров, чуть уже крепостного, но до краев заполненный той же мутно-зеленой водой. И через этот ров тоже был перекинут мост, ровно такой же широкий, как и тот, за заводскими воротами.
– Ничего интересного,– пожал плечами близнец.– Для вас, по крайней мере. Сборка вооружения для Небесной Гвардии. Секретный цех.
– А можно, я сам буду решать, что мне интересно, а что нет?– едко заметил Монах.– Может, ты за меня и отчет напишешь?
– Туда без специального допуска нельзя. А у вас полномочия, насколько я понимаю, не…
– Эй, парни, я не понял: вы что, препятствуете нашему расследованию или мне показалось?
Близнецы переглянулись. – Это не имеет отношения к вашему расследованию.
– К расследованию убийства директора любая мелочь может иметь отношение,– назидательно вставил Сварог.
– Вот именно!– подхватил Монах.– Тем более – секретный цех… А вдруг убийство связано со шпионажем? Кто у вас пропуска выписывает?!
– Министерство Внешней безопасности. Лично министр Ролн-Терро.
О-па. Он же – господин Чофо-Агайр. Но Монаха так просто было не остановить.
– Кто на заводе связан с министерством, кто отчитывается? Кроме покойного, я имею в виду.
– Я узнаю,– сдался один из близнецов и, кивнув второму, неторопливо двинулся куда-то в сторону административных строений.
Сварог с Монахом присели на оставленную посреди площадки между цехами грузовую тележку. Оставшийся с ними сопровождающий прохаживался неподалеку.
– Не пустят ведь,– тихо сказал Сварог.
– И что с того? Зато узнаем, кто в том цеху верховодит… Зело не нравится этот цех. Мыслю я, что здесь и делают «Стеклянный дождь»… И сам завод не нравится. Зело гнило тут, прав Гиль-Донар.
– Согласен,– наклонил голову Сварог.– Хотя с оборонкой всегда так, уж поверь…
Близнец вернулся быстрее, чем ожидалось, сказал хмуро:
– Господин заместитель по безопасности ждет. Он ответит на все ваши вопросы.
В сопровождении близнецов Сварог и Монах вернулись немного назад, но на этот раз здание администрации обогнули с тыла и остановились перед невзрачной серой дверью с невразумительной табличкой: «Отдел подготовки».
– Прошу.
За дверью обнаружилась недлинная узкая лестница, ведущая куда-то в подвальные помещения. Здесь было сухо, тепло, светильники равномерно освещали чистый каменный пол, крашеные стены, блестящие перила лестницы.
– Многие административные помещения перенесены под землю,– объяснил один из провожатых, который именно, Сварог уже не понимал, запутался в этих парнях из ларца.– Так удобнее.
– Штаты раздувать не нужно,– проворчал Монах и стал спускаться.
Подземным коридором шли недолго – мягкая, скрадывающая шаги ковровая дорожка привела их в полукруглый зал с четырьмя лифтами по диаметру, близнец нажал кнопку одного из них.
– Эй, куда это мы?– насторожился Монах.
Но было поздно. Двери всех четырех лифтов стремительно раздвинулись, исчезая в толще стен, из шахт хлынул яркий свет, и оттуда… Нет, никакие это были не шахты. Из ярко освещенных помещений за лифтовыми дверями ломанули люди в комбинезонах, с оружием, напоминающим короткоствольные автоматы; враз наводнили полукруглый зал, рассредоточились вдоль стены. Их было человек десять – бойцов-близнецов… Хоть и разного возраста и роста, разного обличия, однако было в них что-то неуловимо общее, делающее похожими друг на друга.
Рука Сварога метнулась к карману… Револьвер он оставил на проходной.
– Что это значит?!..– Монах вскинул ладони над головой, растопырил пальцы, на их кончиках заплясали голубоватые огоньки…
И погасли.
И ничего больше не произошло. Бойцы стояли неподвижно, опустив стволы автоматов… но пальцы держали на спусковых крючках.
– Вас же предупреждали,– раздался мелодичный женский голос, доносящийся, казалось, со всех сторон,– что на территории завода применение магии запрещено. На всей территории завода работают подавители магического излучения… Монах, да опусти ты руки. И не делай вид, что оскорблен столь наглым отношением к полицейскому чину… Ну, успокоились? Теперь внимание, выхожу на сцену.
Сварог и Монах обернулись.
Из дверей лифта за их спинами неспешно, с легким жужжанием выкатилось инвалидное кресло. А в нем сидел… сидела… Бляха-муха… Монах беззвучно выругался.
Да и Сварог, признаться, растерялся в первый момент. И было от чего.
Одно можно было сказать точно: существо, восседающее в инвалидном кресле, было человеком. По крайней мере, когда-то в прошлом. Но вот что касается пола и возраста…
Блики от светильников причудливо отражались на его розовом, бугристом, поросшим редкими седыми волосенками черепе. Точнее, только на правой половине черепа – поскольку вторая половина была… нет, это был не шлем, не маска, не искусный грим. Вторая половина черепа была металлической: гладкая матовая полусфера заменила собой половину головы, от макушки до левой брови. И от этой полусферы тянулись, скрываясь где-то за спиной существа, какие-то шланги, провода, прозрачные трубочки, в которых безостановочно пузырилась, пенилась густая розоватая жидкость…
Правую сторону лица вдруг исказила судорожная гримаса, раздвинув губы в подобии улыбки и обнажив крупные белые зубы,– при этом левая сторона, изуродованная лишайником ожога, осталась неподвижной. Губы беззвучно задвигались, и откуда-то из-за кресла – из динамиков, что ли?– донесся все тот же мелодичный голос:
– Ну что, нравлюсь я тебе, Монах? Кажется, в свое время ты испытывал ко мне некие чувства…
Эта интонация, этот изгиб вывернутых губ, форма носа, блеск глаз – единственно живых, горящих на мертвом покалеченном лице…
И вдруг словно лампа зажглась перед Сварогом, высветив скрытую под уродством правду.
Он узнал существо в инвалидном кресле.
Все ж таки это была женщина. И вовсе не потому, что была одета в женское платье с глухим воротом и подолом до пят.
Сварог перевел дух и негромко сказал:
– Привет, Щепка.
Существо в кресле рассмеялось правой стороной лица, неторопливая струйка мутной слизи потекла изо рта по подбородку. Смех был похож на дребезжание.
– Щепка…– сказало оно, успокоившись… Нет, не оно. Все-таки она.– Давненько меня так не называли.