– То-то я и смотрю! – совершенно непоследовательно сказала она. – Значит, милиция наша? Это очень приятно. Если какая со стороны жильцов помощь требуется…

– Помощь – это хорошо! – улыбнулся Гуров. – А у вас милиция не часто во дворе бывает? Когда в последний раз?

– Ой, давно! – с сожалением сказала старуха. – Даже и не припомню сейчас.

– А вчера-позавчера не были? – разочарованно спросил Гуров.

– Не были, – деликатно вздохнула старуха. – Я ведь постоянно за событиями в нашем дворе слежу. А что нам, пенсионерам, еще делать? Хе-хе… Времени свободного много. Силы вот уже не те! Ну и остается только следить… За всем, конечно, не уследишь, – вдруг спохватилась она, словно Гуров мог потребовать от нее отчета. – Но стараемся быть в курсе… Вы вот там искали чего-то, а я сразу подумала, чего они там все ищут?

– Все? – насторожился Гуров. – А кто еще искал?

Старуха приблизилась к Гурову и, понизив голос, конфиденциально сообщила:

– Искал! На том же самом месте. Вот дня три-четыре назад и искал. Все под кусты заглядывал, даже на площадку ходил. А что ему делать на площадке – она для детей! Правильно я говорю?

– В сущности, так и есть, – согласился Гуров. – Конечно, когда припрет, приходится вторгаться и на эту территорию… Но про кого же вы сейчас говорите? Вы знаете этого человека?

Старуха многозначительно поджала бледные губы.

– Что знаю, не скажу, – призналась она. – Но видала не раз. Он тут к одной непутевой ходит. Мы ее между собой Липучкой зовем, хе-хе… Потому что мужики к ней как мухи липнут. Иной раз дело до безобразия доходило, вы не поверите – дрались из-за нее зверски! Прямо здесь во дворе и дрались! И вроде люди приличные, в галстуках… Но последнее время она вроде как остепенилась чуть-чуть. Один он к ней ходил. Она, конечно, вид делала, что и не к ней вовсе, но мы-то знаем!..

– Старая закалка, понятно! – серьезно сказал Гуров. – Это очень интересно, что вы рассказали. Хотелось бы побеседовать с этой… гм… женщиной. Не подскажете, в какой квартире она проживает?

– Само собой, подскажу, – обрадовалась старуха. – Давно пора за них взяться, за проституток!

– Ну, не будем спешить с выводами, – заметил Гуров. – Если женщина пользуется успехом у мужчин, это еще не значит, что она проститутка.

– А если она ни одной ночи дома не бывает, а днем отсыпается? Это как назвать? – с вызовом спросила старуха. – Проститутка и есть! Вы обязательно к ней приглядитесь, товарищ милиционер!

– Значит, она сейчас дома? – спросил Гуров.

– Дома! А где же ей быть? Отсыпается перед ночной сменой, – на бледных губах появилась язвительная усмешка. – Шестьдесят третья квартира у нее, товарищ милиционер. Вот в этом подъезде…

Гуров мысленно прикинул, куда могут выходить окна названной квартиры. Пока все сходилось – не исключено, что компьютер вылетел из окна неизвестной Липучки. Поэтому стоило поскорее с ней познакомиться, несмотря на ощутимые пробелы в репутации.

Поблагодарив еще раз старушку за информацию, Гуров вернулся к своим спутникам и дал распоряжение Григорьеву возвращаться без него.

– С Рябчиковым-то как быть, товарищ полковник? – хмуро поинтересовался милиционер.

– Думаю, пару деньков он нам еще может понадобиться, – сказал Гуров. – А вообще пусть Булгин решает. Одним словом, двигайте! А у меня тут неотложные дела наметились – не до вас теперь.

Глава 7

Гурову пришлось довольно долго давить на кнопку дверного звонка, пока за дверью шестьдесят третьей квартиры не произошло наконец что-то похожее на шевеление. Впрочем, шевеление было настолько тихим, что источником его могла быть, скажем, кошка. Однако через мгновение стало ясно, что кошка тут ни при чем, потому что низкий женский голос, недовольный и заспанный, спросил из-за двери:

– Кого там черт принес в такую рань?

Гуров никак не мог согласиться, что середина дня такая уж рань, но, припомнив подробности биографии Липучки в изложении сердитой старухи, был вынужден признать, что некоторая логика в словах хозяйки квартиры все-таки есть. Зная, что спросонья люди соображают неважно, он не стал пускаться в долгие объяснения, а сразу взял быка за рога.

– Милиция! – грозно сказал он.

За дверью ойкнули, а затем наступила полная тишина. Она длилась не менее минуты, и Гуров совсем уже было решил, что переборщил, но в этот момент из квартиры снова послышался женский голос – на этот раз он казался более осмысленным.

– А что случилось? – тревожно спросила Липучка.

– А вы откройте и узнаете, – посоветовал Гуров.

– Я не одета, – возразила хозяйка, но затем все-таки загремела замком и после недолгой возни приоткрыла дверь.

В узкую щель, ограниченную дверной цепочкой, выглянуло слегка опухшее, но тем не менее очень симпатичное женское личико, обрамленное всклокоченными золотистыми волосами. Глаза у Липучки были пронзительно голубые и ясные, и Гуров вынужден был признать, что даже без косметики и прочих женских штучек она необыкновенно хороша.

Тревожно всмотревшись в Гурова, девушка неожиданно успокоилась и с досадой сказала:

– Чего ж вы врете – из милиции! Не видите, сплю я? Шляетесь здесь ни свет ни заря… Делать, что ль, больше нечего?.. Послушайте, а может, вы квартирой ошиблись? – вдруг оживилась она. – Что-то я вас совсем не знаю…

– Не думаю, что ошибся, – сказал Гуров. – А не знаете вы меня по одной простой причине – потому что мы не знакомы. Чтобы ликвидировать это досадное упущение, беру на себя инициативу. Позвольте представиться – старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров.

– Ого! – опешила девушка. – Так вы серьезно?

Ее голубые и, в общем, незлые глаза вдруг разом сделались холодными как две прозрачные льдинки. Она окончательно проснулась и теперь напряженно раздумывала, как ей поступить дальше – Гуров понял это по ее лицу.

– Вы бы меня впустили, – добродушно посоветовал он. – Не через цепочку же нам переговоры вести. Соседи и так все ваши тайны знают.

– Это не соседи, а козлы, – неожиданно резюмировала девушка довольно громким тоном. – Уроды все как на подбор. Теперь вам понятно, что я думаю о своих соседях?

– Да, думаю, что понятно, – сказал Гуров. – Ваше заявление трудно назвать двусмысленным. Но, может быть, все не так уж плохо, как вам представляется?

– Все гораздо хуже, – убежденно возразила девушка и вдруг, порывисто отпрянув назад, захлопнула дверь.

Гуров не успел даже удивиться, как лязгнула цепочка и дверь уже по-настоящему открылась.

– Ну проходите уж! – со вздохом сказала хозяйка, под взглядом гостя запахивая на груди белый кружевной халатик. – И не пяльтесь так – у меня мурашки по коже!

Гуров, однако, никаких мурашек не заметил – кожа у девушки была гладкая, покрытая ровным светло-шоколадным загаром. В каком-то смысле этот загар можно было считать профессиональным – на шести сотках за два выходных дня так не загоришь. «Возможно, вредная старуха переборщила, называя Липучку проституткой, но какая-то доля истины тут есть наверняка, – подумал Гуров, следуя за девушкой в комнату. – Она зарабатывает на жизнь телом, внешностью – возможно, в модельном бизнесе – и, в конце концов, что тут плохого? Как говорится, все, что не запрещено… Глупо ожидать, что сегодняшние девушки будут сдавать нормы ГТО и краснеть при слове «мужчина». Они и от других слов не очень-то краснеют… Что выросло, то выросло!»