Чертыхнувшись, Гуров выхватил из кармана пистолет и крикнул:
– Стой! Стрелять буду!
Внезапно впереди из-за поворота выкатились слепящие огни автомобильным фар. Они на миг зафиксировали перед глазами Гурова силуэт убегающей женщины и начали быстро приближаться.
Беглянку это смутило. Она дрогнула, потеряла темп, но тут же метнулась к ближайшей подворотне. Гуров настиг ее и попытался поймать за черный, металлически отсвечивающий рукав. Женщина дернулась в его руках, а потом, по-змеиному изогнувшись, сумела как-то вывернуться и с неожиданной силой махнула рукой, пытаясь попасть Гурову в шею.
Он явно не ожидал этого и отвел удар в последнюю секунду. Острая боль обожгла его ладонь, а женщина стремглав бросилась через улицу, ослепленная светом автомобильных фар, направленных на нее, казалось, со всех сторон.
Гурову показалось, что уже весь проезд забит машинами, хотя их, похоже, было всего две – они стояли одна против другой на расстоянии в пятьдесят метров. Откуда-то появилось множество людей – их неясные тени метались в лучах света. Слышался топот ног и тревожные крики.
Неожиданно из темноты на полном ходу выметнулась еще одна машина. Она мчалась прямо на бегущий силуэт женщины.
Та успела выскочить из-под колес в самый последний момент, упав на мостовую. Перекувырнувшись, она опять вскочила на ноги. Под душераздирающий визг тормозов автомобиль остановился, и оттуда загремели выстрелы. Женщина вдруг будто споткнулась и начала медленно оседать на асфальт.
Гуров понял, что в следующую секунду случится непоправимое. Он бросился наперерез огненным вспышкам, летящим из автомобиля, нырнул под них и, обхватив обмякшее тело женщины, закрыл его своим. Несколько пуль просвистело у него над головой, а потом вдруг все стихло.
В наступившей тишине Гуров услышал хриплый голос капитана Маляева, который, перемежая каждое слово матом, проорал:
– Гони, паскуда! Что встал?! Гони!
Взревел мотор, и автомобиль, в котором сидели Маляев и его люди, помчался дальше. Еще мгновение, и он исчез за углом.
Гуров сел на мостовой и перевел дух. К нему со всех сторон бежали люди. Первым оказался Крячко. Он с разбегу плюхнулся рядом на колени и срывающимся голосом спросил:
– Лева, ты цел?
– Да что мне сделается! – сконфуженно пробормотал Гуров. – Как говорится, дуракам везет! Ты лучше посмотри, что с бабенкой! Только осторожнее – она сгоряча железякой пырнуть может. Я, лопух, уже нарвался, – он показал окровавленную ладонь, пронзенную насквозь в самой середине.
– Ах, мать твою! – ошеломленно сказал Крячко. – Ну, со мной этот номер уже не пройдет! Я сразу в лоб бить буду, не посмотрю на половую принадлежность!
Он наклонился над женщиной и, осторожно обыскав ее, сообщил:
– Нема ничего! Обронила, должно быть, шило-то… Ну да я ее на всякий случай в браслеты… – и он немедленно защелкнул на женщине наручники. – Береженого бог бережет.
– Ее же подстрелили! – с упреком заметил Гуров.
– Да нет, дышит вроде… – сказал Крячко, щупая у раненой пульс. – Слегка зацепило, я думаю.
Только тут они заметили, что со всех сторон их окружили люди. Вперед выдвинулся офицер в форме, и оперативники узнали Брагина.
– Что тут у вас, товарищ полковник? – озабоченно спросил он. – Все живы?
– У нас все путем, – бодро сказал Крячко. – А ты бы послал своих в четвертую квартиру – дом восемнадцать. Говорят, там по вашей части.
Брагин что-то коротко сказал окружавшим его людям. Они сорвались с места и скрылись в темноте. Брагин присел на корточки рядом с Крячко. В руках у него Гуров увидел короткоствольный автомат.
– А тут кто у вас? – с любопытством спросил Брагин, наклонился поближе и вдруг выдохнул потрясенно. – Е-мое! Не может быть! Да это же царица Тамара! Вы все-таки ее взяли?!
– Трудно сказать, – принужденно улыбнулся Гуров. – То ли ее, то ли ее хладный труп. Врач нужен…
– Да говорю, жива она! – с досадой воскликнул Крячко и легонько похлопал женщину по щекам.
Та вдруг глубоко вдохнула и открыла глаза.
– Ну! Жив курилка! – обрадованно констатировал Крячко. – Таких тварей ни одна пуля не берет!
Женщина приходила в себя. В глазах ее появилось что-то похожее на мысль. Она всмотрелась в окружавших ее людей, и на лице у нее появилось выражение разочарования. Оно еще более усилилось, когда Евсеева попыталась сесть и поняла, что руки ее скованы наручниками.
– Дайте руку! – сказала она низким голосом. – Холодно на земле лежать!
– И правда, пора вставать! – хохотнул Крячко. – Тебе, Лева, тоже руку подать?
– Я сам, – сказал Гуров. – А ты уж за дамой поухаживай.
Он поднялся с ледяного асфальта и оглянулся по сторонам. Совсем рядом стояла еще одна группка людей, которые негромко, но весьма оживленно переговаривались между собой, не решаясь подойти ближе.
– Борзенков! Ты, что ли? – окликнул Гуров.
Тот не заставил звать себя дважды.
– Я тут, Лев Иванович! – Борзенков вприпрыжку подбежал и молодецки приложил два пальца к козырьку кожаной кепки. – Прикажете начинать съемку? У меня тут вся группа – и свет, и оператор…
– Погоди малость, – сказал Гуров. – Нам тут кое-какие детали обсудить нужно… Но ты молодец, что приехал. В самый момент, молодец…
– Понял, Лев Иванович! – почтительно сказал Борзенков. – Так мы пока приготовим все?
– Готовьте!
Гуров обернулся. Брагин стоял лицом к лицу с Евсеевой и смотрел на нее так, будто не мог насмотреться.
– Узнаешь меня? – волнуясь, спросил он.
– Не припоминаю, – равнодушно ответила Евсеева и с раздражением тут же сказала: – Какого черта вы издеваетесь? Снимите наручники! Я ранена! У меня голова разламывается! Меня нужно отвезти в больницу!
– Не капризничай, – посоветовал Крячко. – Отвезем мы тебя в больницу. В тюремную. – И, повернувшись к Гурову, объяснил: – Ее по черепушке задело. На ее счастье, пуля по касательной прошла. Отделалась сотрясением мозга. А вообще-то стоило бы чуть поточнее…
– Ладно, остынь! – сказал Гуров. – Она нам живая нужна. Правда, Тамара Петровна?
– Какая я вам Тамара Петровна? – зло сказала женщина. – У вас у всех крыша поехала, что ли? Спутали вы меня с кем-то!
– Мы, может, и спутали, – заметил Гуров. – А вот майор Брагин знает вас отлично. И те ребята, которые так старались вам голову продырявить, вряд ли они ошиблись, верно? Поэтому давайте не будем размазывать кашу по тарелке и поговорим по-деловому!
Евсеева шмыгнула носом и капризно сказала:
– Не могу я по-деловому. Слышал же, сотрясение у меня! Твой же кореш сказал. В больницу мне надо. Подлечиться. А там видно будет.