– Куда он нас завезет, как ты думаешь? – спросил Крячко, наклоняясь к самому уху Гурова. – Я, собственно, ничего, но вот без ствола как-то неуютно. Чувствуешь себя вроде как без штанов.
– Да пусть уж лучше без штанов, – ответил потихоньку Гуров. – Хватит с тебя приключений. И так уже повеселились от души.
На самом деле веселье только начиналось. Несмотря на густеющую вокруг темноту, Петлюгин уверенно вел катер вдоль побережья. При этом он, как выяснилось, постоянно сверялся с показаниями радара, укрепленного на носу судна, и руководствовался указаниями неведомого лоцмана, который давал свои советы, вверяя их радиоволнам. Петлюгин с самого начала натянул на голову наушники и больше не обращал внимания на своих спутников.
Примерно через четверть часа он вдруг заглушил мотор, пустил катер в дрейф и стащил с головы наушники.
– Ну так, – сказал он хмуро. – Мы уже рядом. По направлению к вашей бухте движется большой катер. Я тут послушал эфир – кажется, все на мази. Твои друзья, Гуров, уже на месте. Они торчат на берегу, в скалах. Можешь двигать на встречу. Только рекомендую подойти к берегу прямо здесь и на веслах. Потом придется попрыгать по камням, но зато к тебе не будет вопросов типа – откуда у тебя радар на носу. После таких вопросов обычно не ждут ответа, а сразу пускают пулю в лоб.
– Постой! – не понял Гуров. – А ты куда? Ты на встрече присутствовать не будешь?
– На хрен мне ваша встреча! – прорычал Петлюгин. – Глаза бы мои вас не видали! Ты делай, что я тебе говорю! И там, на месте, мозгами шевели немного – меня рядом не будет.
Он полез куда-то в недра катера и достал оттуда снаряжение для подводного плавания – акваланг, гидрокостюм и подводный велосипед. Сопя и чертыхаясь, он принялся натягивать на себя костюм, прилаживать компас, нож и прочую диверсионную бижутерию. Он и пистолет забрал с собой. Под конец он попросил Гурова и Крячко помочь ему набросить на плечи баллоны с кислородом и вместе с подводным велосипедом ушел под воду. Оставшись одни, оперативники озадаченно переглянулись.
– Вот так попали! – со вздохом заключил Гуров. – На ровном месте да мордой об асфальт! Как ты, брат, полагаешь, что может означать сия картина? Сложность момента говорит мне о том, что к нему действительно приложили руку знающие люди, но неожиданность и отсутствие информации настраивают на несколько тревожный лад. Начинаешь невольно сомневаться, а все ли продумано? А не допущена ли где-то ошибка?
– Конечно, допущена, – уверенно сказал Крячко. – На веслах! До берега! Тут не одна, а целый букет ошибок! Посмотри на этот берег! Нам еще придется выбираться на него по уши в воде! Представляешь, в каком виде мы явимся на встречу?
– Ничего страшного, – усмехнулся Гуров. – Ночью все кошки серы. И меня больше интересует, не в каком виде мы явимся, а в каком виде с этой встречи вернемся.
– Ну, про это мне вообще не хочется думать! – сказал Крячко. – Давай лучше наляжем на весла. Физическая нагрузка отгоняет дурные мысли.
Они принялись грести, направляя катер к берегу. Они не разговаривали, внимательно прислушиваясь к плеску волн и звукам, доносившимся от каменистого берега. Вскоре показалась мерцающая полоска песчаного пляжа – крохотный пятачок среди острых мокрых камней. Но и это можно было считать невероятной удачей. Гуров предполагал, что им придется высаживаться прямо на камни, и очень опасался за сохранность катера. Кому принадлежало это плавсредство, он мог только догадываться. Но в любом случае гробить чужое имущество не хотелось.
Теперь же им удалось подойти к самому берегу и без малейших усилий выволочь катер на песок. Первая часть высадки была закончена. Дальше им предстояло пробраться по берегу до бухты, где намечалась встреча. Эта часть путешествия оказалась куда как серьезнее. К счастью, этот отрезок берега был не слишком велик, и примерно через полчаса Гуров и Крячко, запыхавшиеся, вспотевшие, в перепачканной одежде, вышли к небольшой бухте, через которую на холостом ходу шел к берегу большой катер с закрытой кабиной, небольшой спутниковой антенной и каким-то ярким вымпелом на флагштоке. Судя по всему, это был сам господин Беккер.
На берегу его ждали. Гуров видел неяркий свет – там на песчаной косе у подножия невысоких скал стояли две-три машины с зажженными фарами. Включен был ближний свет, вероятно, для того, чтобы посвященный видел, куда править, – своего рода маяк на колесах.
На приближающемся катере также горели огни – умиротворяющие рубиновые и белые огоньки, обозначающие присутствие движущегося судна. Лишь перед самым берегом на катере включили прожектор, осветив собравшуюся на берегу команду.
Теперь и Гуров смог в подробностях рассмотреть, что за братия собралась на берегу. Результаты осмотра были неутешительны. На самом деле у моря стояли две легковые машины и пять-шесть мотоциклов. На мотоциклах восседали широкоплечие парни в кожаных куртках. Гуров увидел однотипные надписи на их кожаных спинах и не столько перевел, сколько сообразил, что означают эти надписи – «Островитяне». Они с Крячко находились пока на приличном расстоянии и лиц различить не могли, но все-таки Гурову показалось, что среди «Островитян» присутствует и тот молодой человек, которого он так неосторожно поставил в неловкое положение перед дамой его сердца. Новая встреча между ними ни к чему хорошему привести не могла.
Кого Гуров узнал точно, так это невысокого вертлявого Пабло, который, нервничая, вышагивал вдоль самой кромки прибоя, то и дело вертя по сторонам чернявой головой. Ждал Гурова? Или Беккера? Разумеется, книги при нем не было. Это была слишком ценная вещь, чтобы вот так запросто разгуливать с ней по дикому пляжу. Но Гуров был уверен, что инкунабула все-таки присутствует – лежит себе в непромокаемом кейсе на заднем сиденье машины, ждет своего часа. Эвелина Шрайбер не станет тянуть с продажей – в сложившейся ситуации антикварная ценность из далекой России представляет для нее реальную опасность. Обнаружь ее полиция – и сеньоре Эвелине придется давать ответы на очень неприятные вопросы.
Нет, сеньора Шрайбер постарается как можно скорее избавиться от книги. Если ей это удастся, то можно будет даже не слишком беспокоиться о двух настырных русских, которые суют нос в чужие дела и мутят воду. На самом деле у них нет улик, и ничего они не смогут сделать. Они здесь чужие, к тому же сами неоднократно нарушили закон, и самое мягкое, что их ожидает, – это высылка из страны. Примерно так должна рассуждать Эвелина Шрайбер, и от книги, которая являлась не только товаром, но и уликой, она будет избавляться обязательно. Но полного успокоения ей все равно не удастся добиться – Гуров и Крячко будут для нее чем-то вроде занозы в башмаке. Она до конца все равно не сможет поверить, что они не располагают никакими уликами. Она с удовольствием бы избавилась и от них. Что должны делать они сами в такой момент, Гуров не очень хорошо представлял. Пока он размышлял на эту тему теоретически, все вроде бы шло гладко, и он понимал, как связать концы с концами, но, когда пришла пора действовать, Гуров осознал, что на самом деле он находится в тупике. Такую операцию следовало планировать заранее, обмозговывая каждую деталь, привлекая к делу множество служб. Импровизация здесь совершенно не годилась. Но времени на подготовку не было ни у Гурова, ни у Петлюгина, ни у начальника полиции, если даже Дичков что-то и сообщил ему. Получалась сплошная импровизация. А тут еще и Крячко подлил масла в огонь.