– Бывает, – кивнул Дюжев. – Когда обыск на носу, некоторые не только данные стирают, но и вообще компьютеры в мусоропровод спускают. А ты откуда про ноутбук знаешь?
– Сорока на хвосте принесла, – уклончиво сказал Гуров.
Признаваться в незаконном проникновении в чужую квартиру ему сейчас совсем не хотелось, Дюжев и без того был на взводе. Пускай постепенно все открывается, решил Гуров. Следователь, однако, был расположен выяснить все до конца, и Гурова выручило только то, что вернулись милиционеры, прочесывавшие пустырь.
– Похоже, там у рощи кто-то от души на джипе заруливал, – доложили они. – Настоящее автошоу. И, видно, в процессе сбили кого-то – кровь на траве и отпечатки от тел. Судя по признакам волочения, трупы потом перенесли сюда в подвал.
Следы «автошоу» было решено зафиксировать на пленке, но все эти новые подробности нисколько не проясняли ситуацию. Гуров уже придумывал, под каким предлогом лучше покинуть место происшествия, чтобы не нагнетать напряжения, которое создалось в его отношениях с Дюжевым, как ему позвонили из управления и доложили, что в Северо-Восточном округе задержан человек без документов, похожий на гражданина Переверзева, уроженца города Тольятти, того самого, на которого по всем отделам милиции была разослана установка.
Гуров тут же сообщил об этом факте Дюжеву, забрал Крячко, и они поехали в Северо-Восточный округ. По дороге Крячко сокрушался, что по его вине теперь Гурову грозят большие неприятности.
– И что мне стоило забыть сегодня ночью отмычки? Дернул же черт под руку! Сидели бы сейчас все в белом! Этого Дюжева я знаю – его хлебом не корми, дай кому-нибудь карьеру испортить!
– Ладно, нечего крокодиловы слезы лить! – отмахнулся Гуров. – Решение я сам принимал, сам за него и отвечу. Сейчас не это главное. Чувствую, упустили мы момент! Пока мы о гузеевской жене думали, он совсем другие планы вынашивал. Далеко идущие и с женой никак не связанные... Пока тут вокруг нее страсти кипят и кровь льется, он куда-то отвалил подальше.
– Как тогда в Бельвиле? – напомнил Крячко.
– Не знаю уж, в Бельвиле или еще где, – пожал плечами Гуров. – Но этот, похоже, из тех капитанов, что всегда уходят первыми. А я-то, старый дурак, поверил в его нравственное перерождение!
– А может, и черт с ним? – спросил Крячко. – Может, скатертью дорога? Зачем он нам такой нужен?
– Он не нам нужен, – усмехнулся Гуров. – Опасаюсь, как бы без него кинопроизводственный процесс не остановился.
В ОВД Северо-Восточного округа их уже ждали. Выяснилось, что задержанного еще не допрашивали – по той простой причине, что он вообще отказался разговаривать.
– Такой упертый тип, – пожаловался Гурову заместитель начальника отдела. – Если честно, ребята тут погорячились, вломили ему слегка, поскольку при задержании оказывал... Так на него и это не подействовало. Как деревянный, честное слово! Только глазами сверкает. Ну, сами увидите! Кстати, не советую без охраны допрашивать – мало ли чего.
– Как задержали? – поинтересовался Гуров.
– Чистая случайность, – признался замначальника. – Повезло. Он в магазин зашел, сигарет купить. А тут наши в этом районе как раз патрулировали и тоже за сигаретами заскочили. Обратили внимание – этот как-то особенно нервничал, вообще странный он какой-то был. Попросили предъявить документы. Этот – грубить. Я, мол, на минуту спустился за куревом – какие, мол, документы. А старший, лейтенант Булавин, тоже завелся – предложил пройти до квартиры, чтобы убедиться. Ну и тут этот гад так приложил нашего Булавина с правой, что тот пятый угол минуты две искал. А Булавину вдвойне обидно – он у нас чемпион округа в среднем весе... В общем, пришлось патрульным применить оружие, а то ни в какую... А когда в отдел привели, кто-то установку проверил – ба! То самое лицо!
– Если то самое, то попрошу нам с полковником не мешать, – решил Гуров. – Охрана нам не нужна. Мы хотя и не чемпионы...
Как ни настаивал замначальника, Гуров наотрез отказался от охраны. Тогда в кабинет привели задержанного. Был он коренаст, невысок и предельно мрачен. Плоская и будто выдубленная физиономия была покрыта старыми шрамами. Имелся на ней и свежий кровоподтек – видимо, кто-то из патрульных приложился дубинкой.
Только взглянув на этого человека, Гуров сразу понял – перед ним Анатолий Переверзев. Ошибки быть не могло – на старой фотографии этот человек выглядел почти так же, как сейчас. Только недоверия в глазах прибавилось.
И еще Гуров обратил внимание на одну характерную деталь. Взяли Переверзева в городе, среди, как говорится, стекла и бетона, а между тем одежда его была вымазана землей и травой, будто он копался на садовом участке. К подошвам тяжелых ботинок тоже прилипли острые жухлые травинки.
Гуров предложил задержанному садиться, приказал снять с него наручники и отпустил охранника. Исподлобья глядя то на Гурова, то на Крячко, Переверзев сел и демонстративно сунул руки в карманы.
– Покурить-то небось так и не дали? – добродушно поинтересовался Крячко, протягивая Переверзеву пачку сигарет. – Подыми, может, добрее будешь!
Переверзев вытащил руки из карманов, небрежно вытряхнул из пачки сигарету, сунул в рот и потянулся к зажигалке, которую зажег для него Крячко. И все это молча, словно был он нем от рождения.
Гуров уже знал, что, кроме довольно приличной суммы денег, при задержанном ничего не обнаружено. Зато денег было чересчур много для человека, спустившегося во двор за сигаретами – около десяти тысяч рублей и три с половиной тысячи долларов. Но разговор Гуров решил начать не с этого.
– Нам уже доложили, Переверзев, что говорить вы решительно отказываетесь, – начал он. – Позиция эта, конечно, удобная, особенно когда есть что скрывать. Можно тешить себя надеждами, что все утрясется – милиции надоест возиться, и вас отпустят. Немного наивно, конечно, но удобно. Говорят, страусы обожают такую позицию. В Австралии бывать не приходилось?
Переверзев дымил сигаретой, внимательно слушал, что говорит Гуров, и молчал.
– Но судя по вашему лицу, человек вы далеко не наивный и даже, я бы сказал, битый, – продолжал Гуров. – Значит, должны понимать – в покое мы вас теперь не оставим. Даже по той простой причине, что до сих пор не видели ваших документов. Или по той, что вы оказали сопротивление работнику милиции. Или по той, что вы устроили стрельбу в Тольятти. Есть у меня насчет вас еще кое-какие соображения, но пока я о них говорить не буду. Для нас обоих лучше, если все-таки заговорите вы.
Переверзев не повел даже бровью. Он только стряхнул пепел в блюдце, которое заботливо придвинул к нему Крячко, и продолжил свое молчание.
Гуров попытался зайти с другого конца и поинтересовался, где Переверзев остановился в Москве. На этот вопрос тоже не последовало ответа.
– Какой-то ты заторможенный, Анатолий! – вмешался тогда Крячко. – Пока ты думаешь, уже и суд состоится, и тебя по этапу отправят. Быстрее надо извилинами-то шевелить! Или тебе тюремная камера не надоела, или отца повидать не хочется? Матушку-то свою ты ведь так и не успел повидать?..