– И как? Обаял и завоевал?
– А ты как думал? Да к тому же мне повезло, – Стас явно был горд своими достижениями. – Есть там у них такая Любовь Сергеевна, а для меня, замечу, уже Любочка с сегодняшнего дня. Лет под тридцать пять, но выглядит: это что-то! Кокетничает с вашим покорным слугой напропалую, а я, естественно, всемерно ее поощряю, в комплиментах рассыпаюсь, даже рискованный анекдотец ей за очередной чашкой кофе зарядил. Словом, стареющий, но еще о-го-го как на многое способный сердцеед и ловелас. Завтра хочу ее на ужин в кабачок какой-нибудь пригласить.
– А все ж таки бабник ты неисправимый, – заметил Гуров с некоторым даже восхищением.
– Так ведь для пользы дела. Любочка эта, знаешь ли, оказалась истинной сплетницей, просто восхитительной в своей стервозности. Язва, каких мало, но бесценный кладезь информации. Я ее этак в шутку, больше для того, чтобы что-то приятное сказать, комплимент сделать, спрашиваю: «Вы, я вижу, блестяще ориентируетесь в этой компании, в смысле – в своих коллегах. Хорошо их знаете, да?» А она, представь, на полнейшем серьезе мне в ответ: «Даже слишком. Более чем. Только вот, простите за нечаянный каламбур, знать эту публику не желаю!» Вот так. Причем явно не дура, характеристики дает сослуживицам убийственные, но, чует мое сердце, во многом верные. Меня, понятно, более всего ее покойная шефиня интересовала.
– И что же?
– Могу сказать сразу, причем это не только с Любашиного чириканья злоехидного, а вроде как общий настрой, это сразу чувствуется, – Беззубову не любили. Но боялись. Для вида, конечно, перед посторонним человеком «охи-ахи», но меня не проведешь. Видно, что никого ее смерть не огорчила, а как бы не наоборот. Вот озадачила – это да. А Любочка, та, перекуривая со мной на пару, вообще более чем откровенно выразилась в том смысле, что у Алины Васильевны хватало ума аккурат на то, чтобы не ронять деньги, когда ей суют взятку.
– Совсем забавно, – медленно, врастяжку отозвался Лев. – А сам факт, что взятку суют, твою новую знакомую настолько не смущает, что она вот так походя...
– Сам удивился, – перебил друга Крячко. – А потом подумал и удивляться перестал. Эта тема неявно и в общем трепе за кофейком проскальзывала, они ж не знают, что я мент, а перед инженеришкой что ж не похвастаться слегка? Это сейчас называется умением жить и вообще – дело доблести и геройства. Мало того, если ты в пресловутом ВНИИСМ варежкой не хлопал, то должен же догадываться, какой Клондайк пополам с алмазными копями эта экспертиза, если она на последующую сертификацию завязана! Я вот догадался. Да мы с тобой и Петром еще позавчера под канареечный посвист об том самом говорили! Про болонку с саблезубым тигром. Но суть не в этом, а в том, что как специалист, судя по недомолвкам, некоторым репликам ее бывших подчиненных, не говоря уже о Любашиных шпильках, Беззубова была никакой.
– Весело. Особенно, – Лев с сомнением покачал головой, – когда подумаешь, что ты такие выводы за какой-то день поверхностного знакомства с осиротевшими сотрудниками сделал. Хотя... Тоже наводит на интересные мысли. В частности, что же за обстановочка была в лаборатории, если через неделю после смерти человека о нем говорят так?
– Серпентарий натуральный. Гадючник бабский, ежели по-русски, – убежденно сказал Крячко.
– Так почему в таком случае Беззубова была заведующей? Мохнатая лапа, в смысле муженек – генерал-майор и главный тутошний мент? Э-э, нетушки! Не верю. Это не блаженной памяти семидесятые годы прошлого века, сейчас полную дуру и неумеху при любом подпоре долго держать на такой должности не будут, капитализм, знаешь ли. Деньги надо зарабатывать на рабочем месте, хоть ты трижды генеральша. Иначе сожрут.
– Ну, во-первых, – хмыкнул Станислав, – ее и сожрали, по крайней мере, мы так считаем, иначе зачем мы здесь, а? Несколько нетрадиционным способом, однако – результат-то налицо.
– А во-вторых?
– Кое-что она очень даже умела. Позволю себе опять же Любашу процитировать: «Алина была могучая, как тепловоз, причем приблизительно с таким же интеллектуальным уровнем. Зато из тех, что способны продать вставные челюсти нильскому крокодилу. И затем с крокодилом наладить конструктивное взаимовыгодное сотрудничество».
– Значит, что же? Крокодилы вокруг их шарашки, надо понимать, водились?
– Вот в этом, – очень серьезно сказал Крячко, – я ни секунды не сомневаюсь. Прикинь сам, помимо всего прочего, они экспертировали спирт, водку, всякие плодово-выгодные вина, разного рода спиртосодержащие жидкости. Чтоб тут, да без крокодилов? Лягушки в таких сферах бизнеса долго не удерживаются. Но самое главное – передо мной похвастались, не удержались! – с полгода тому назад ребята из АОЗТ «Светлорадсертинг» пробили лицензию на сертификацию ГСМ. Экспертиза опять же на моих новых знакомых возложена. А ты не хуже меня знаешь, что, когда дело пахнет керосином, бензином, дизтопливом и прочими нефтепродуктами, появляются даже не крокодилы, а динозавры натуральные. Злобные и голоднющие. Тем более здесь. Северный Кавказ под боком, в частности – Чечня. А это – левая нефть и постоянные попытки бензиновой интервенции в южную Россию. Кстати, по моему глубочайшему убеждению, это главная скрытая пружина проклятой войны. Что доступно для понимания даже воспитанникам старшей группы детского садика, вот только облеченные немалой властью персоны данного факта почему-то в упор не видят!
– Хорошо, об этих высоких материях время задуматься еще будет, а то тебя что-то в заоблачные сферы потянуло. Мы сыщики, а не политики, вот пригласит нас Президент в советники, тогда... Ты не обижайся, но заносит тебя, Стас! – Гуров был явно недоволен. – Психологический портрет Беззубовой уточним, как и обстановку в лаборатории, после того, как я с ними всеми, включая твою злоязыкую симпатию, официально пообщаюсь. А теперь...
– Постой, еще один момент в плане злоязыкости! – возбужденно воскликнул Станислав. – Супруг, а ныне вдовец, генерал Беззубов, оказывается, частенько к ним в лабораторию заглядывал. Даже снисходил до совместных чаепитий и прочего общения с народом. Так вот, моя очаровательная сплетница и его не пощадила, отрекомендовав следующим образом: «Культурный человек. Образованный, ну прямо очень. Вежливый такой, интеллигентный. Но тупой. А точнее – дурак непроходимый».
Гуров весело рассмеялся:
– Слушай, Станислав, ты в эту стерву-душечку не влюбился случаем всерьез, а? Цитируешь свою Любашу, как в свое время классиков марксизма-ленинизма цитировали! Отвлекись, а? Ты лучше скажи, кто у них там сейчас за старшего после смерти Алины?
– Это как раз обещанное сладкое, – глаза Крячко опять хитровато сверкнули. – Александр Григорьевич Бортников, заметь – единственный мужик в этом бабьем царстве. Стажерчик не в счет. И единственный, кто – зуб даю! – не купился на мою легенду, хоть впрямую об этом ни слова не сказал.
– Тот самый, кто обнаружил ее труп, – задумчиво протянул Лев. – Ну и как он тебе?
– Симпатичный мужик лет тридцати с небольшим, но тебя ведь не внешность его интересует? Отнесся ко мне доброжелательно, именно по его звонку я в неплохой, что важно – недорогой – одноместный номер гостиницы «Золотая нива» устроился. Что любопытно – в этом самая сладость и есть! – он очень психологически зажат. Бортников, я в этом абсолютно уверен, чего-то или кого-то сильно опасается. Нет, внешне все в порядке, в общих посиделках участвует, бледно улыбается, даже над моим бородатым анекдотом посмеялся. Но! Единственный из всей их компании про покойную шефиню ни слова не сказал. И я уверен – тема эта ему неприятна.