– Противогазы им нужны были не столько для маскировки, – возразил Крячко, – сколько для безопасности. Ребята увлекаются химией.
– Нет, все равно не понимаю! – сердито сказал Орлов. – Постоянно крутиться среди потенциальных жертв, постоянно лепить горбатого про то, что они являются бизнесменами, меценатами, офицерами, политиками и черт знает кем там еще, постоянно менять костюмы, галстуки, свободно проходить фейс-контроль в закрытых клубах… Как это возможно?
– Это возможно, – сказал Гуров. – При наличии интеллекта и достаточного опыта. И то и другое у этих ребят, безусловно, имеется. И в то же время ты абсолютно прав, Петр! Я тоже долго ломал голову, как это возможно, что никто их не знает? А главное, зачем им этот риск? Если они вхожи в высшее общество, значит, они должны быть богаты – так я рассуждал вначале. А потом вспомнил одну вещь, которую мне сказал сержант Головко…
– Вот еще одна головная боль! – с отвращением поморщился генерал. – Головко ваш! У начальника этой части обнаружились высокопоставленные родственники, он поднял дикий шум, обвинил нас в провокации, в порче военного имущества, подключилась военная прокуратура, и мне еле удалось замять дело. Головко, насколько мне известно, отделался десятью сутками гауптвахты и готовится к дембелю.
– Ха! – возмущенно сказал Крячко. – Хороши порядки в танковых войсках! Они там бросают пост в любое время, сдают напрокат машины, тырят консервы, хлещут самогон – и все сходит с рук! А если учесть, что эти деды еще и лупят по голове полковника Крячко…
– Вы же не делали официального заявления по этому поводу, – хмуро сказал генерал. – Большая ошибка, по-моему.
– Это верно, – кивнул Гуров. – Но дело в том, что мы обещали мерзавцам не поднимать по этому поводу шум, если они нам честно все расскажут. Мы полагали, что на них и без того будет что повесить. А вышло вон как! Та информация, которую они нам преподнесли, не компенсирует страданий Стаса, это точно. Но теперь поздно кулаками после драки махать.
– Но что-то Головко тебе все-таки рассказал, – напомнил Орлов.
– Да, он натолкнул меня на одну светлую мысль, – согласился Гуров. – Он рассказал, как неизвестное лицо в офицерской форме предлагало ему сделку по поводу военной машины. Во-первых, сержант наметанным глазом определил, что форма у офицера была устаревшая и явно сборная – то есть петлицы одни, просветы на погонах совсем другие, ну и так далее… И еще он сказал, что этот человек превосходно разбирается в машинах. Не как любитель, а как настоящий профессионал, знающий от и до теорию, практику и любые категории двигателей. Сначала я не придал этому особого значения, но потом задумался. Водитель-профессионал, знающий образ жизни столичного элитного круга, – по-вашему, что это может означать?
Глаза генерала просветлели.
– Лева, а ты голова! – сказал он одобрительно. – Я понял! Эти ребята – из обслуги! Они все время вертятся среди денежных мешков, они знают каждый их шаг, знают обычаи, адреса, знают порой даже то, чего им знать не полагается… И в то же время красивая жизнь для них – такой же мираж, как и для всех прочих. И вот они решают заняться перераспределением капиталов… Ты это имел в виду?
– Да, примерно, – сказал Гуров. – Только есть два уточнения. Во-первых, я не думаю, что вся банда имеет отношение к вышеперечисленному. Возможно, это один человек, главарь. Я предполагаю, что это личный водитель какого-то крутого босса. Но это не простой водила. У него наверняка в прошлом должно быть что-то такое, что мешает ему быть удовлетворенным своим нынешним положением. Отсюда и бунтарские настроения. И второй момент. Все-таки денежные мешки неплохо платят, особенно своим личным шоферам. А что, если наш водила остался без работы? Даже скорее всего так. Продолжай он сейчас работать, вози он своего шефа туда-сюда – рано или поздно его заметил бы кто-то из жертв. Это очень небезопасно для него. Я думаю, он уже давненько выпал из этой обоймы, его забыли, но он до сих пор возвращается туда в новом качестве, импровизирует и проворачивает свои делишки.
– Ну что же, как версия – это вполне, – заключил Орлов, потирая руки. – Но как вы собираетесь разрабатывать эту жилу конкретно?
– С этим сложнее, – вздохнул Гуров. – Вся эта обслуга у богатеньких буратин… Рынок труда, на котором появляются такие вакансии, достаточно закрытый. Они не дают объявлений в газетах: «Ищу преданного шофера, умеющего держать язык за зубами. Оклад тысяча долларов» – и не обращаются за помощью на биржу труда. Все происходит тихо, незаметно, по чьей-то рекомендации. Точно так же и увольнения. Обиженный не побежит в профсоюз и не станет качать там права…
– Он возьмет в руки обрез, – вставил Орлов. – Ну так, я понял, что найти твоего водителя будет непросто. А как насчет результатов его деятельности? Похищенное имущество – оно может где-то всплыть.
– Мы думали об этом и соответствующие распоряжения отдали, – сказал Гуров. – Но поскольку угнанные автомобили до сих пор не всплыли, я думаю, что это дело дохлое. Их или перегнали уже за границу нашей великой и могучей, или без затей разобрали на запчасти.
– В любом случае у них должно быть надежное место, – заявил генерал. – Гараж, мастерская, сарай, в конце концов. Ни один перехват ничего не дал. Следовательно, после похищения машину отгоняли в какое-то безопасное место, расположенное или на окраине, или вблизи Москвы.
– Этот вариант сейчас тоже проверяется, – пояснил Гуров. – Но, сам понимаешь, проверить все гаражи и сараи Подмосковья… Так что, на мой взгляд, искать самих преступников – задача более реальная. В последнем случае нам удалось составить два фотопортрета. Не слишком удачные, но эта женщина – Громова ее фамилия – обещала самостоятельно нарисовать портрет человека, который напал на нее. Я очень на нее надеюсь – как-никак, у нее имеется диплом об окончании художественного училища. Сейчас ей просто тяжеловато взяться за такую работу. В результате нападения она получила сотрясение мозга и чувствует себя пока неважно.
– Ну вот что! – Генерал решительно поднял широкую ладонь и хлопнул ею по крышке стола. – Я знаю, кто вам нужен. Есть у меня один хороший знакомый, бывший полковник МВД, между прочим, – Челобеев Арсений Игоревич. Работает в службе безопасности одного из сильных мира сего. Загружен до предела, но мне удалось уговорить его выкроить для нас минуточку. Побеседуете с ним, расскажете про свою версию. Он вообще-то человек надежный, лишнего болтать не станет, а вот что-то дельное подсказать может. Он ведь в курсе многих этих дел. И в закрытых клубах бывает частенько, и в казино, и вообще многих знает. Знакомство с ним будет нелишним. Только уговор – с вашей стороны тоже ничего лишнего – ни вопросов, ни ответов. Все-таки он теперь человек из высшего общества. Не хочу сказать худого, но лучше все-таки держать дистанцию. Понимаете меня?
– Чего тут не понять, – сказал Крячко. – Это даже козе понятно. Дружба дружбой, а табачок врозь. Только почему мы про него ничего не знаем? Все-таки в одном ведомстве работали, а я что-то такого кадра не припоминаю.
– Он в службе собственной безопасности работал, – объяснил генерал. – Занимался очень деликатными делами. Своего присутствия на этом свете старался лишний раз не обнаруживать. Держался преимущественно в тени. Потом у него по службе неприятность вышла, очень серьезная неприятность. В той ситуации увольнение было самым меньшим из зол. Впрочем, по его словам, в результате он ничего не потерял. Новые хозяева очень его ценят, и доказательства этого весьма и весьма материальные. Арсений даже мне не признается, сколько он на новом месте получает, – усмехнулся генерал. – Хотя раньше он не был таким стеснительным в этом плане.