Она густо покраснела, а потом недоуменно завертела головой, видимо, пытаясь понять, откуда мог взяться Гуров, если входная дверь даже не скрипнула. Пришел в себя и молодой человек, который, с усилием стерев с лица улыбку, взял на себя труд выяснить намерения Гурова. С напускной строгостью, вообще присущей врачам, особенно молодым, он поинтересовался, чего хочет Гуров.
– Хочу проведать одного человека, – объяснил Гуров. – Должен был к вам три дня назад поступить с огнестрельным ранением. Покажете мне, в какой палате он лежит?
Теперь молодые люди казались озадаченными оба. Они вопросительно посмотрели друг на друга, а потом девушка робко осведомилась, как Гуров вошел.
– Нас обычно с проходной предупреждают, что следует посетитель, – объяснила она, волнуясь. – А про вас ничего не сказали. Может быть, связь испортилась?..
Чувствовалось, что сбой в отлаженной работе ее сильно волнует. Возможно, она предполагала, что Гуров будет жаловаться начальству на невнимание персонала. Гуров постарался ее успокоить, объяснив, что на проходной не был, а пришел только ему известным путем.
– Однако давайте не будем уклоняться от главной темы, – тут же предложил он. – Мы говорили про пациента с огнестрельным ранением.
– А, простите, откуда вы взяли, что у нас есть такой пациент? – вежливо, но недоверчиво спросил молодой человек.
– Ну как же! – уверенно воскликнул Гуров. – Ваше руководство нам сразу о нем сообщило. Ведь вы в курсе, что о каждом таком случае полагается немедленно докладывать органам правопорядка?
Молодой человек сильно нахмурился. Его симпатичное лицо отражало сейчас напряженную работу мысли. Гуров не дал ему закончить эту работу и сунул под нос свое солидное удостоверение.
– А поскольку я и есть эти самые органы правопорядка, то попрошу незамедлительно проводить меня в палату к этому пациенту, – сказал он. – Наверное, вас это не очень затруднит, поскольку важную беседу с этой милой особой вы уже закончили, как я понимаю?
Теперь пришел черед покраснеть молодому человеку. С его языка так и рвалась какая-то резкость в адрес посторонних, сующих нос куда их не просят, но в итоге он предпочел не ссориться с полковником из Главного управления МВД. Он был настолько сбит с толку, что даже уже сделал шаг, собираясь выполнить просьбу Гурова, но потом опомнился.
– Я должен поговорить с шефом, – вдруг заявил он. – Насчет вас у нас нет никаких указаний.
– Знаете, молодой человек, я вам так скажу насчет подобных указаний, – задушевно сказал ему Гуров. – Ваш шеф, наверное, человек со связями, и, задействовав их, он, пожалуй, сумеет выйти сухим из этой мутной воды. А вот ваши поступки у меня в памяти отложатся, и это может сказаться на вашей карьере самым роковым образом. Вы ведь не звезда мировой величины, правда? А я не люблю, когда меня водят за нос, и постараюсь сделать так, что своего теплого местечка вы лишитесь раз и навсегда. А может быть, даже и диплома. Устраивает вас такой вариант?
Девушка, широко раскрыв глаза, с ужасом смотрела на Гурова. Чувствовалось, что за молодого человека она готова сейчас отдать жизнь.
– Леша! – простонала она. – Покажи ему все! Ведь под статью тебя подведут! Покажи! Или давай я покажу! Так даже лучше будет.
– Сиди! – мрачно сказал молодой человек и, кивнув Гурову, решительно зашагал в сторону лестницы.
Через минуту они поднялись наверх и остановились возле закрытой двери. Напротив нее на мягком диване маялись двое верзил из окружения Осипенко. Гуров уже видел их раньше и сразу узнал. Они тоже его узнали, и на их лицах отразилось смятение. Гуров не стал даже ничего спрашивать, а просто толкнул дверь и вошел в палату.
– Могли бы хотя бы раздеться! – в отчаянии сказал ему вслед врач.
Гуров только сейчас сообразил, что по-прежнему находится в верхней одежде. Но менять что-то было уже поздно, потому что в палате он увидел сидящего возле кровати Осипенко, а тот увидел его. На лице Осипенко не дрогнул ни один мускул – только глаза его немного потемнели. Он встал и, ободряюще похлопав по плечу лежащего на кровати человека, спокойно вышел из палаты. Но предварительно жестом предложил Гурову сделать то же самое.
В коридоре они остановились и в упор посмотрели друг на друга. Осипенко был на голову ниже и лет на десять моложе. Говорили, что у этого человека есть волосатая рука в самом Кремле. Впрочем, сам он никогда этого не афишировал. Так это или не так, Гуров не проверял, – судьба прежде никогда не сталкивала его с владельцем клуба «Крещатик».
– Про вас не скажешь – отряд не заметил потери бойца, – заговорил Гуров. – Приятно видеть такую заботу о подчиненных. Я серьезно.
– По-моему, серьезно вы хотите сказать что-то другое, – неприязненно произнес Осипенко. – Давайте уж. Только хочу сразу предупредить – отвечать на ваши вопросы я не стану.
– Это ваше право, – пожал плечами Гуров. – Только глупо это, по-моему. Вашу машину видели во дворе, где жил Полесский. Отпечатки пальцев. Кровь осталась в его квартире – ее взяли на анализ. Что, если она окажется абсолютно идентичной крови того парня, который получил сейчас гору апельсинов в подарок? Я понимаю, что ваш знакомый доктор уничтожил другую улику – пулю, которую достал из пациента. Но это уже не столь важно для нас, сколько для доктора. Это уголовная статья, хочу напомнить.
– Ладно, чего вы хотите? – прикрывая ладонью глаза, сказал Осипенко и тут же поспешил объяснить: – Не обращайте внимания, вторую ночь не сплю, глаза даже режет…
– Забот по горло? – сочувственно спросил Гуров. – Ищете обидчиков? Не скажу, что считаю это разумным. То, что Полесский погиб, все-таки дело случая. А в проигрыше вы, господин Осипенко.
– Как знать? – усмехнулся вдруг Осипенко. – Раз уж вы в это вмешались, может, оно и к лучшему, что этот мерзавец без нашей помощи подох? А преступный умысел в наших действиях доказать будет очень сложно, господин полковник. Если не сказать – невозможно. Мы найдем свидетелей, которые подтвердят, что наш человек пострадал при чистке оружия. Мы наймем лучших адвокатов…
– Кто бы сомневался! – перебил его Гуров. – Ваши возможности всем известны. Но, положа руку на сердце, для чего вам эта морока, а? Адвокаты, прокуратура… Вам не надоело, что вас и без того то и дело вызывают к следователю?
– Вообще-то следователь приходит ко мне сам, – заявил Осипенко, но тут же поправился: – За единственным исключением. Но смысл в ваших словах есть. Это действительно напрягает. У вас есть какое-то предложение на этот счет?
– Даже два, – сказал Гуров. – Во-первых, вы прекращаете все попытки разобраться с обидчиками самостоятельно и предоставляете это дело нам, служителям закона, а во-вторых, вы передаете мне всю известную вам информацию по этим самым обидчикам. В противном случае веселую жизнь на ближайшие недели я вам обещаю. Вам все равно будет не до разборок. Заодно проверим эту юдоль – к здешним врачам тоже будет немало вопросов.
Осипенко поморщился и отвел глаза.