Алексей улыбнулся страшной улыбкой, сгреб Павла за грудки и поднес к его носу жесткий, как застывшая глина, кулак.
– А это ты видел? – звенящим шепотом спросил он. – Я сегодня пью, и ты со мной выпьешь. Вопросы есть?
Он отпустил друга, и тот, предусмотрительно отступив на два шага, сказал сердито:
– Совсем охренел! У тебя же мать больная. Как ты явишься в таком виде? А если тебя в ментовку заберут? Об этом ты подумал?
Алексей тщательно соорудил из пальцев кукиш и сунул его под нос Павлу:
– Вот они заберут Алексея Пивоварова! У меня на этот случай вот есть…
Он с таинственным видом принялся рыться за пазухой и наконец вытащил оттуда сверкающий вороненой сталью пистолет. Павел узнал его – это была «беретта», которую Герман отобрал в «Формуле» у той женщины.
– Ты совсем чокнулся! – с негодованием воскликнул он. – Ты всех нас погубишь! Какого черта ты шляешься по улицам с оружием? Ведь этот пистолет в розыске! Если тебя с ним возьмут…
– Разговорчики! – фыркнул Алексей, сунул пистолет в карман плаща и, не раздеваясь, тяжело уселся на стул. – Стаканы!
Павел с тоской посмотрел на его каменное лицо, вздохнул и полез в шкафчик за стаканами. Алексей с тупым усердием сорвал пробку с бутылки и мотнул головой, призывая Павла присоединяться к пиршеству. Тот еще раз вздохнул и с обреченным видом сел напротив пьяного друга. Алексей налил по полстакана и без каких-либо предисловий выпил. Помотав головой, он шумно выдохнул и полез в карман за сигаретами.
Под его тяжелым взглядом Павел выпил свою долю и хотел поискать чего-нибудь в холодильнике.
– Сиди! – грозно рявкнул Алексей и, выпустив в потолок клуб дыма, продолжил: – Вот ты про мать сказал… Ну и что? Ты знаешь, сколько сегодня стоят лекарства? Деньги у меня уже кончаются, работать я не хочу, и… И что же мне делать? – Он уставился на Павла, и взгляд его сделался неожиданно растерянным и жалким.
– Да я не знаю, – осторожно ответил Павел. – Я вот, честно говоря, на работу устроился, Леша. Сторожем на автостоянку. Сижу там по ночам, ворота открываю… Мне, если честно, такая жизнь больше нравится. Ну их, деньги эти шальные! Не было их, и не надо.
– Ишь ты, овечка невинная, – пробормотал Алексей, бессмысленно шаря по сторонам глазами. – Агнец божий… Денег ему не надо. А мне вот надо. Много надо! Мне, если честно, жизнь моя опротивела, Пашка! Я только тебе и только сейчас скажу, больше я этого никогда никому не скажу. Вот посмотрю иной раз на мать, а в голове мысль: хоть бы ты умерла! Честно! Вот такой я гад, прошу любить и жаловать… Устал я, Пашка!
– Я тебя понимаю, – кивнул Павел. – Ты это близко к сердцу не принимай. Так у всех бывает. Это психология. Подсознание шалит. От усталости это, Леша. Важно не то, что ты думаешь, а то, что делаешь. А иначе, конечно, можно свихнуться.
– А я, по-моему, уже свихнулся, – с улыбкой сообщил Алексей. – Мне убить кого-нибудь хочется. Вот думаю иной раз, а ведь есть, наверное, на свете человек, убьешь которого – и все твои проблемы решатся…
– Бред! – не выдержал Пашка.
– А вот и не бред, – упрямо заявил Алексей. – Я бы Германа с удовольствием сейчас убил. Прямо между глаз! Из вот этого пистолета и убил бы!
– Да что ты такое говоришь? – вытаращил глаза Павел. – Как же это ты Герку-то, а? Нет, брат, тебе проспаться надо! Давай-ка еще по маленькой примем, и я тебе постелю.
– Закрой пасть! – оборвал его Алексей. – И слушай сюда! Ты все еще веришь в своего ненаглядного Геру? Сволочь твой Гера! Сколько дней прошло с тех пор, как Володьку схоронили? Девять? То-то и оно! Между прочим, я сегодня и за него пью – поминаю…
Павел опять вытаращил глаза, потом изо всей силы хлопнул себя ладонью по лбу и простонал:
– Ведь правда! Как же я мог забыть? Сегодня же девять дней! М-м-м!.. Ах, я скотина!
– Скотина и есть, – подтвердил Алексей. – Наливай! За помин души раба божьего Владимира! Большой грешник был, но не больше нас с тобой. Давай до дна, не чокаясь!
Они выпили и оба сильно помрачнели. Долго сидели в молчании, а потом Алексей заговорил каким-то загробным, чужим голосом:
– Кинул нас твой Гера! Я его следующий день весь прождал, носа из дому не высовывал, а он так и не появился. На звонки его мобильник не отвечает, адреса его мы не знаем. Ну и что это значит? Значит, что наш друг Гера решил оставить все денежки себе и свалить отсюда, поскольку тут противно и сильно пахнет жареным. Или ты все хочешь доказать мне, что это неправда?
– Я доказать не могу, – развел руками Павел. – Но не мог Герман так сделать. Зря ты на него… Что-то случилось. Надо придумать, где его искать. Может, больницы обзвонить?
– Ты еще скажи – морги! – презрительно скривился Алексей. – Все! Чудес не бывает, юноша! Не зря Герка от нас свое местопребывание скрывал, не зря. Он давно все продумал. Натаскал угольков нашими руками, а теперь…
– Ну уж вот это ты зря! – обиделся Павел. – Герман всегда больше всех рисковал. И не мог он нас обокрасть, ты меня не убедил. Случилось с ним что-то. Вот появится он, и будет тебе стыдно!
– Ну и пусть будет, – пробормотал Алексей. – Ты можешь при своем мнении оставаться, а я при своем. Люди гибнут за металл – знаешь арию?
– Слушай, если тебе деньги нужны, давай я свою машину продам, – забеспокоился вдруг Павел. – На фиг мне она, когда я и так каждую третью ночь около машин сижу?
Алексей махнул рукой.
– Кому нужна твоя машина? – сказал он брезгливо. – Я хочу получить свою долю. Имею право. Я за нее душу продал. А теперь что же получается – я за бесплатно душу продал, так, что ли?
– Да, дел мы наделали! – вздохнул Павел.
– Мы их за так наделали, ты это понимаешь? – Алексей приблизил свое лицо настолько, что Павлу стало нехорошо от его горячего, пышущего перегаром дыхания. – Наш дружок опустил нас, ну, дальше некуда! И ты говоришь, что его не надо убивать?
– Убивать никого не надо, – сказал Павел. – Только для самозащиты.
– А это и будет самозащита, – упрямо гнул свою линию Алексей. – Когда меня опускают – я защищаюсь.
– Прекрати, я не хочу это слушать! – уже начал злиться Павел. – Ты напился и сам не понимаешь, что несешь! Говорю, потом тебе будет стыдно, что ты мог такое подумать о Германе.
– Я не напился! У меня вот где болит! – рыдающим голосом возразил Алексей, тыча себя пальцем в грудь. – Я нормальный мужик, офицер, во что я превратился? А теперь еще вдобавок я остался ни с чем! Как это понимать? Для чего я сжигал за собой мосты?
– Ну, еще не поздно все поправить, – не слишком уверенно произнес Павел. – Говорю, я нашел работу. Ты тоже можешь найти работу…
– Да не хочу я работать! – Алексей резанул ребром ладони по горлу. – Я сыт уже работой, службой, сыновним долгом, по горло сыт! Где мои деньги?!