Почему-то считается, будто большинство малолетних правонарушителей и тех, кто еще не нарушил закон, но стоит на грани этого, происходят из семей малообеспеченных, неполных, словом, тех, что считаются неблагополучными. Так вот, ничего подобного! Возможно, так оно и было когда-то, но только не сейчас. Напротив, среди «трудных» подростков весьма велик процент детей из очень даже хорошо обеспеченных семей, где отец отнюдь не алкоголик, а преуспевающий бизнесмен или политик, а мать, допустим, популярная эстрадная звезда. Если подумать, то этому можно найти несложное объяснение. Прежде всего в неблагополучных семьях дети – если это нормальные и неглупые дети! – получают нечто вроде прививки, приобретают иммунитет против некоторых человеческих пороков. Если сын каждодневно видит до безобразия пьяного отца, то весьма вероятно, что у него появится отвращение к пьянству и от водки он станет шарахаться, как от огня, дабы не повторить жизненный путь непутевого родителя. Если в семье каждый вечер скандалы с мордобоем, причем перепадает и детям, то вряд ли они с восторгом будут относиться к насилию и размахивать кулаками от скуки. Это, конечно, не абсолютное правило, но резон в подобных рассуждениях просматривается!
А вот сытых, прекрасно одетых и вполне благополучных подростков часто начинает тянуть на что-нибудь «остренькое», на приключения и сомнительные подвиги!
В юности психически нормальный человек всегда несет заряд органического, природного оптимизма. Жизнь воспринимается в духе Буратино: молодому человеку кажется, что впереди его ждут захватывающие приключения, примечательные события, перемены к лучшему и многое другое в том же радостно-телячьем духе. И только приобретя некоторый печальный опыт, неоднократно приложившись на жизненном пиру физиономией об стол, он с грустью начинает осознавать, что перемены к лучшему – скорее исключение, чем правило. Только часто бывает поздно!
Кроме того, дети «новых русских», крупных политиков и прочих хозяев современной жизни обычно бывают избалованы и некритичны по отношению к себе и окружающим. Они не привыкли к преградам, у них же всегда и все есть, вплоть до птичьего молока, всегда и все получается. Поэтому преграды с пути надо сметать, не задумываясь о возможных печальных последствиях, не считаясь с интересами других людей и законом. Ничего! Если что не так, то вмешается всесильный папа с деньгами и властью, он вытащит из любых неприятностей.
Обычно так и получается. Но… не всегда!
«Совсем не всегда! – думал Алексей Давиденко. – Иногда непутевое чадо влетает в такую историю, что вытащить из нее становится весьма проблематично, даже обладая очень большими возможностями, деньгами и весом. „Ворошиловский стрелок“ Говорухина – все же преувеличение! Мне ли не знать… Кроме того, у каждого „всесильного папы“ есть свои враги и конкуренты, которые рады любой возможности если не утопить его, то основательно макнуть головой в помои. И если шустрый отпрыск такого могучего родителя вляпывается в грязь, то это стараются использовать на всю катушку! Хотя бы через СМИ… Так почему бы такому „папе“ немного не помочь?»
Именно тогда у Алексея Борисовича Давиденко зародилась идея элитного специнтерната «Палестра»! Но идея эта так бы и осталась идеей, а то и ушла бы в чужие руки: кто такой был в то время Давиденко? Двадцатипятилетний кандидат педагогических наук, которых в Москве, как на помойке кошек… Помог случай и знаменитая хватка Алексея Борисовича.
С двадцатилетней тогда Екатериной Загребельной, студенткой искусствоведческого факультета одной из престижных и новомодных московских академий, Алексей познакомился чисто случайно, на одной из презентаций. О том, кто ее отец, он узнал в первый же вечер знакомства. А на второй вечер уже затащил Катюшу в постель. Сложностей это не представило никаких, еще неизвестно, кто проявлял большую инициативу. Катюша вообще отличалась редкой любвеобильностью и опытом в отношениях с мужским полом. Потом, уже прожив с ней около двух лет, Алексей презрительно называл супругу «постельной акробаткой» и не раз говорил, что любая подъездная шлюха разборчивей в своих связях с мужиками. Надо сказать, у Давиденко имелись все основания считать так: рога ему Екатерина Федоровна наставляла развесистые, начиная с первого года супружеской жизни.
Но и тогда, шесть лет назад, репутация дочки Федора Андреевича для Давиденко секретом отнюдь не была: о ее амурных похождениях усиленно судачили все, кому не лень. Однако дело в том, что и для папаши любвеобильной Катеньки эта репутация не оставалась тайной и серьезно его беспокоила! И Федор Андреевич поставил дочке жесткое условие: срочно выходи замуж, а уж потом – черт с тобой! – твори, что тебе заблагорассудится. А то, мол, отца позоришь, на меня уже пальцем показывают – какую доченьку воспитал.
В одну из их бурных ночей Катенька со смешком проболталась Алексею о таком требовании грозного папы и полушутя заметила, что за Алексея она, пожалуй, пошла бы. Он хоть не урод и не такой зануда, как другие. Да и квартира у него есть.
Точно! Была у Алексея хорошая трехкомнатная квартира, доставшаяся ему от родителей, двумя годами ранее погибшими в автомобильной катастрофе.
В ту ночь Алексей промолчал, но сделал в памяти основательную зарубочку на будущее. А будущее не замедлило воспоследовать: через месяц в крайне неприятную историю с тяжелым криминальным душком влип младший брат Екатерины, четырнадцатилетний Геннадий Федорович, редкостный оболтус и папин любимец. Он был сводным братом Екатерины, с ее матерью Загребельный давно развелся. О художествах братца Екатерина уже рассказывала Давиденко, но на этот раз он перешел всякие границы!
Было ли там групповое изнасилование? Гуров, когда просматривал соответствующие материалы после разговора с Анджеем, склонялся к мысли, что да, было! Принимал ли в нем участие непутевый отпрыск Загребельного? Это вариантно, пойди теперь узнай. Может, и впрямь только «рядышком стоял», потерпевшая ничего толком сказать не могла, ей сразу на голову юбку завернули. Но двое парней постарше однозначно отправлялись на нары, а вот с Геннадием все обстояло чуть иначе. Тут, скорее всего, можно было отделаться условным сроком. Но в любом случае отпрыска надо было отмазывать и прятать куда-то подальше, хотя бы от назойливого внимания падких на скандал журналистов. Которым недруги Федора Андреевича уже нехило отстегнули за соответствующий репортажик о нравах в семействе Загребельного. Чтобы там и Катюшино распутство помянуть, и прочие ароматные вещи!
Есть такая особо похабная порода среди журналистов и прочих пахарей тучной нивы массовой информации, специализирующаяся на обливании помоями. Кого? А за кого заплатят, того в дерьмо и макнут. Выгодное, кстати, занятие! Мало того, что в кошелек нехило капает, так ведь и репутация соответствующая нарабатывается, тебя бояться начинают.
Вот тут Алексей Борисович, чуявший конъюнктуру как мало кто, на подсознательном уровне, мигом согласился на матримониальные предложения своей любовницы. Прекрасно осознавая, кого он собирается брать в жены, и не испытывая к «избраннице» даже подобия нежных чувств. Но такой момент терять? Дураком надо быть законченным! Париж стоит обедни, а дальше – видно будет! А вот ситуацию с братцем… Грех не использовать! Вдруг это и есть шанс, который выпадает единожды?!