– Зачем мы тут остановились? – спросил Марк.
– На случай если он решил залечь тут, – пояснил Джимми. – Это было бы настолько глупо, что он может посчитать, что сюда мы и заглядывать не станем. И мне кажется, что на таможне иногда сотрудники пишут на ящиках мелом.
Они обошли здание. Марк и Бен подсадили Джимми, тот разбил локтем стекло в задней двери, и они сумели проникнуть внутрь.
Воздух там оказался затхлым и спертым, будто помещение не проветривалось уже очень и очень давно. Бен заглянул в демонстрационный зал, но там спрятаться было негде. Судя по крайне скудному ассортименту, Стрейкер и не собирался его пополнять.
– Сюда! – хрипло крикнул Джимми, и у Бена екнуло сердце.
Джимми и Марк стояли возле длинного ящика, крышку которого доктор приподнял гвоздодером. В образовавшуюся щель было видно бледную руку и темный рукав.
Бен, не размышляя, стал отдирать крышку, Джимми орудовал молотком у заднего конца.
– Бен, осторожно, ты поранишься…
Но тот его не слышал и отрывал доски, не обращая внимания на занозы и царапины. Они нашли его, эту скользкую ночную тварь, и он пронзит его колом, как поступил со Сьюзен, он… Бен оторвал еще одну доску и увидел мертвенно-бледное лицо Майка Райерсона.
Сначала все замерли, а потом одновременно выдохнули. По комнате будто пронесся порыв легкого ветра.
– Что будем делать? – осведомился Джимми.
– Сначала навестим дом Марка, – ответил Бен, не в силах скрыть разочарования. – Мы знаем, где он, а у нас даже нет приличного кола!
Они кое-как водрузили раскуроченную крышку на место.
– Дай мне взглянуть на твои руки, – сказал Джимми. – Они все в крови.
– Позже! – отрезал Бен. – Пошли!
Они вышли на улицу, невольно радуясь тому, что вновь оказались на свежем воздухе, и Джимми направил машину по Джойнтер-авеню к жилым домам, располагавшимся за небольшим участком из офисных зданий. У дома Марка они оказались даже раньше, чем им всем хотелось.
Старенький седан отца Каллахэна был припаркован сразу за практичным хетчбэком «форд-пинто» Генри Питри. При виде машины Марк судорожно вздохнул и отвернулся.
– Я не могу, – прошептал он, – не могу туда идти. Извините. Я подожду в машине.
– Тут не за что извиняться, Марк, – успокаивающе произнес Джимми.
Он остановил машину, заглушил двигатель и вылез. Бен, помедлив, положил Марку на плечо руку.
– С тобой все нормально?
– Конечно, – заверил тот, но это была неправда. Подбородок дрожал, а глаза наполняла ужасная боль, которую не могли облегчить хлынувшие ручьем слезы. – Прикройте их тела, ладно? Если они мертвы, прикройте их.
– Само собой, – ответил Бен.
– Если они мертвы, то так даже лучше, – сказал Марк. – Отец… из него бы вышел очень хороший вампир. И со временем он бы не уступил даже Барлоу. Ему… удавалось все, за что бы он ни брался. Может, даже слишком удавалось.
– Постарайся не думать об этом, – посоветовал Бен. Еще не закончив фразу, он уже возненавидел себя за банальность.
Марк поднял на него глаза и понуро улыбнулся.
– Поленница находится сзади. У отца в подвале есть станок. С ним будет быстрее.
– Хорошо, – сказал Бен. – Держись, Марк, держись!
Но мальчик уже отвернулся, вытирая слезы рукой.
Бен и Джимми обогнули дом сзади и вошли.
35
– Каллахэна здесь нет, – ровным голосом сообщил Джимми. Они осмотрели весь дом.
– Наверное, его забрал Барлоу, – выдавил Бен.
Он разглядывал обломки креста, которые подобрал с пола. Вчера этот крест висел на груди священника. Больше никаких следов его пребывания в доме они не нашли. Обломки валялись возле тел родителей Марка, которые действительно были мертвы. Их так столкнули головами, что буквально размозжили черепа. Бен вспомнил невероятную силу миссис Глик и содрогнулся.
– Пошли, – сказал он, повернувшись к Джимми. – Нужно прикрыть их тела. Я обещал.
36
Сняв с дивана в гостиной покрывало, они прикрыли им тела супругов Питри. Бен старался не смотреть на них и думать о чем-то другом, но у него ничего не получалось. Из-под пестрого покрывала высовывалась рука – судя по ухоженным ногтям с маникюром, она принадлежала матери Марка, – и Бен, с трудом сдерживая тошноту, задвинул ее носком ботинка под край материи. Очертания тел под накидкой было невозможно ни с чем перепутать, и Бену вспомнились фотографии из Вьетнама, на которых павших в бою уносили в черных резиновых мешках, так нелепо похожих на кожаные сумки, в которых носят клюшки для гольфа.
Затем, прихватив по охапке тонких осиновых поленцев, они спустились в подвал.
Тут была вотчина Генри Питри, прекрасно иллюстрировавшая его индивидуальность. Над рабочей зоной висели три яркие лампы с широкими металлическими отражателями, освещавшие строгальный, пильный, токарный и шлифовальный станки и электрический лобзик. Бен увидел незаконченный скворечник, который Генри, судя по всему, намеревался повесить на заднем дворе будущей весной. На столе был аккуратно разложен чертеж, углы которого держали металлические грузики. Делал он все очень основательно, даже такое, казалось бы, незамысловатое изделие, которое теперь уже никогда не будет закончено. Пол был аккуратно подметен, но в воздухе висел приятный ностальгический запах опилок.
– У нас ничего не выйдет, – произнес Джимми.
– Возможно, – согласился Бен.
– Дрова! – презрительно хмыкнул Джимми и выпустил из рук поленца, которые со стуком разлетелись по полу. У доктора вырвался истерический смешок.
– Джимми…
Но новый приступ смеха доктора не дал ему договорить.
– Мы покончим с этой заразой при помощи палок, собранных на заднем дворе Генри Питри. Может, еще прихватить ножки от стульев или бейсбольные биты?
– Джимми, а что нам еще остается?
Джимми смерил его взглядом и с трудом взял себя в руки.
– Прямо охота за сокровищами! Пройти сорок шагов на север по пастбищу Чарлза Гриффена и посмотреть под большим камнем! Ха-ха! Господи! Мы можем убраться из города! Вот что!
– Ты хочешь убраться? Ты этого хочешь?
– Нет, но за один день нам точно не управиться, Бен! Чтобы выловить всех, уйдут недели, если это вообще возможно! Ты можешь себе представить, что будешь загонять кол… как со Сьюзен… сотни раз? Вытаскивать их из ящиков и вонючих нор, орущих и сопротивляющихся, а потом всаживать им в грудь кол и пронзать сердце? Ты сможешь этим заниматься столько времени и сохранить рассудок?
Бен понял, что объяснить ничего не сможет, и ответил:
– Я не знаю.
– А как насчет мальчика? Ты думаешь, он выдержит? Он просто загремит в психушку! А Мэтт умрет – можешь мне поверить на слово! А что, по-твоему, будет, когда полиция штата начнет выяснять, что, в конце концов, происходит в Салемс-Лоте? Что мы им скажем? «Извините, я сейчас – только загоню в вампира кол»? Как быть с этим, Бен?