– Да.
– Можете прихватить мой пистолет. Нолли мечтал о таком. Он обожал ходить при оружии. А в городе даже банка нет, так что на грабителей рассчитывать не приходилось. А вампир из него получится отменный, ему надо только войти во вкус.
Марк смотрел на него с возрастающим ужасом, и Бен понял, что надо его уводить как можно скорее. Хуже этого вряд ли чего можно ждать.
– Пошли, – сказал он Марку. – С ним все ясно.
– Да уж, – согласился Паркинс и снова, прищурившись, окинул город взглядом. – Как все тихо! Я видел в окне Мейбл Уэртс с ее неизменным биноклем, только ей вряд ли есть на что сейчас смотреть. А вот как стемнеет – другое дело!
Они направились к машине. Время было почти половина шестого.
46
Без четверти шесть они остановились у церкви Святого Андрея. Длинная тень здания падала на дом священника, будто накладывая на него заклятие. Бен забрал с заднего сиденья сумку Джимми и проверил содержимое. Ампулы с лекарствами он выкинул, а бутылочки опорожнил и сунул обратно.
– Что вы делаете?
– Наберем в них святой воды, – пояснил Бен. – Пойдем!
Они прошли по дорожке, и Марк, уже собиравшийся повернуть ручку на входной двери, остановился и принялся ее разглядывать.
– Посмотрите!
Ручка почернела и слегка деформировалась, будто в нее угодила молния.
– Тебя что-то смущает? – спросил Бен.
– Нет, но… – Марк покачал головой, прогоняя какую-то мысль, и открыл дверь.
Внутри было прохладно и царила атмосфера бесконечной торжественности ожидания, характерной для всех безлюдных храмов.
Ряды церковных скамей разделял широкий проход, и по бокам зала две гипсовые фигуры ангелов держали в руках чаши со святой водой. Их спокойные и задумчивые лица были смиренно обращены вниз, будто разглядывали свое отражение в неподвижной зеркальной глади.
Бен переложил пустые склянки в карман.
– Сполосни лицо и руки, – велел он Марку.
– Но это же свя… свя… – испугался тот.
– Святотатство? Нет, только не в данном случае! Давай!
Омыв руки в чаше, они побрызгали святой водой себе на лицо, как обычно брызгают холодной водой после сна, чтобы окончательно проснуться.
Бен достал первый пузырек и начал набирать воду, когда раздался пронзительный крик:
– Эй?! Что вы делаете?! Как можно?!
Бен обернулся. Это была Рода Кэрлесс, экономка отца Каллахэна, которая сидела в первом ряду и рассеянно перебирала четки, погрузившись в грустные размышления. Из-под черного платья торчал край нижней юбки. Волосы были растрепаны.
– Где отец Каллахэн?! Что вы себе позволяете?! – Ее голос был готов сорваться на истерику.
– Кто вы? – спросил Бен.
– Миссис Кэрлесс. Экономка отца Каллахэна. А где он сам? Что вы делаете? – Она нервно сцепила пальцы, но те никак не хотели успокаиваться.
– Его нет, – как можно мягче ответил Бен.
– Понятно. – Она закрыла глаза. – Он боролся с тем, что обрушилось на город?
– Да, – подтвердил Бен.
– Я знала это. И спрашивать было незачем. Он был хорошим и сильным человеком. Настоящим священнослужителем. Когда он приехал сюда, пошли разговоры, что ему нипочем не заменить отца Бержерона, а он не только ни в чем ему не уступил, а даже превзошел!
Миссис Кэрлесс широко открыла глаза и обвела их взглядом. По щеке прокатилась слеза.
– Он уже не вернется?
– Я не знаю, – ответил Бен.
– Ходили разговоры, что он выпивает, – продолжала она, будто не слыша, – а разве есть на свете ирландский священник, который не притрагивается к бутылке? Он был не из тех слащавых праведников, что умеют только молиться, сюсюкать да играть в бинго. Только не он! – Ее громкий голос взлетел к сводчатому потолку и звучал почти вызывающе. – Он был настоящим священником!
Бен и Марк слушали ее молча, уже ничему не удивляясь. За день произошло столько событий, что для удивления просто не осталось места. Они уже не мнили себя ни мстителями, ни спасителями. Они просто проживали день так, как могли.
– Он проявил стойкость, когда вы видели его в последний раз? – спросила миссис Кэрлесс, заглядывая им в глаза. Слезы только подчеркивали непреклонность ее желания знать правду.
– Да, – ответил Марк, вспомнив, как Каллахэн поднял над головой крест.
– И сейчас вы продолжаете его дело?
– Да, – снова подтвердил Марк.
– Тогда торопитесь! – вдруг резко сказала миссис Кэрлесс. – Чего вы ждете?!
С этими словами она удалилась – одинокая фигура в черном платье, скорбевшая на похоронах, которых на самом деле здесь никто не устраивал.
47
И вот наконец они добрались до пансиона Евы – своей последней цели. Десять минут седьмого. Клонившееся к закату солнце уже касалось верхушек сосен на западе и заливало землю кровавыми лучами, пробивавшимися сквозь тучи.
Заехав на автостоянку, Бен с любопытством посмотрел на свое окно. Штора не была задернута, и он увидел пишущую машинку, охранявшую, как часовой, стопку листков с рукописью, придавленных стеклянным пресс-папье в виде глобуса. Словно ничего не произошло и мир был по-прежнему таким же, что и раньше: нормальным, упорядоченным и предсказуемым.
Взгляд Бена скользнул по заднему крыльцу. Вот те самые кресла-качалки, в которых они со Сьюзен поцеловались в первый раз. Дверь на кухню, через которую выскочил Марк, так никто и не закрыл.
– Не могу! – прошептал Марк с круглыми от ужаса глазами. – Я не могу! – Он подтянул к груди колени и, обхватив их руками, вжался в кресло.
– Мы должны пойти вместе! – напомнил Бен. В руках он держал две склянки со святой водой, при виде которых Марка всего передернуло. – Идем же!
– Нет!
– Марк?
– Нет!
– Марк, ты нужен мне. Остались только мы двое!
– Я уже сделал все, что мог! – закричал Марк. – Оставьте меня! Неужели непонятно, что это выше моих сил?
– Марк, мы должны пойти вдвоем. И ты это знаешь не хуже меня.
Марк, обмякнув, забрал склянки и прижал к груди.
– Боже милостивый! – прошептал он и, посмотрев на Бена, кивнул. Движение вышло каким-то резким и судорожным.
– Вот и отлично! А где молоток?
– Он был у Джимми.
– Понятно.
Они направились к дому, чувствуя, как поднявшийся ветер яростно бьет им в лицо резкими порывами. Лучи заходящего солнца, пробивавшиеся сквозь поредевшие облака, окрашивали небо в багряные цвета.
На кухне стоял резкий и влажный запах. Дверь в подвал была открыта.