— Это просто чудо! — воскликнула Эдме, когда напарник вернулся.
— Где ты его нашел? — спросила Дэрли. — Первый заяц за несколько дней!
— Думаю, его послал нам великий Люпус, — ответил Фаолан и положил зайца на землю.
— Пусть выпьет кровь, — сказала Мхайри. — Его жизненная артерия еще не перерезана?
— Нет, я просто свернул ему шею.
— Хорошо. И мама нас так же учила.
Мхайри ловко проткнула клыком еще бившуюся артерию, из которой фонтанчиком пошла кровь, и прижала зайца к пасти Свистуна.
— Теперь, когда сердце добычи остановилось, ее жизнь должна перейти в кровь волка, — сказала Дэрли.
Крови зайца хватило ненадолго, но затея сработала. Свистун открыл глаза, моргнул раз-другой, а затем заговорил прерывистым свистящим шепотом:
— Фаолан, помнишь оленя, которого мы загнали во время нашего знакомства?
— Конечно помню, друг мой.
— Как ты набросился на него… А я тогда тоже был очень голоден.
Голос Свистуна не переставал поражать Фаолана. Когда тот разговаривал как обычно, из пасти доносились хрип и свист, зато его вой превращался в мелодию, которой позавидовали бы талантливейшие из скрилинов.
— Ничего не говори, Свистун. Береги силы.
— Поешь мяса, — предложила Дэрли.
— Значит, такой вот у нас теперь ритуал покорности, — прохрипел глодатель. Фаолан с Эдме переглянулись и закатили глаза. В этом был весь Свистун. Каким-то образом ему удавалось во всем находить мрачный юмор. Это был его способ пережить самые суровые испытания.
— Я думаю, что сейчас не время вспоминать о ритуале покорности, — сказала Мхайри. — Мы все теперь глодатели, нравится это кому-то или нет.
Фаолан, Эдме и Свистун с любопытством посмотрели на нее.
— Что ты хочешь этим сказать, Мхайри? — спросила Эдме.
— Я знаю, — вмешалась Дэрли, не дожидаясь ответа сестры. — Мы слышали и видели, как МакДунканы спорили друг с другом в гаддерхиле. Порядка больше нет. Кланы распадаются. Каждый теперь сам за себя. Или, по крайней мере, к этому всё идет.
— Но какой-то порядок соблюдать нужно, иначе мы все погибнем, — сказала Эдме.
— Что касается глодателей, то, думаю, на эти правила пока можно не обращать внимания, — сказал Свистун сонным голосом.
— Конечно, — согласилась Мхайри. Обведя взглядом всех спутников, она негромко продолжила: — Может, нам стоит создать собственный клан…
— Ты забыла, что до сих пор существует Стража Кольца Священных вулканов, — перебил ее Фаолан. — И мы действуем по приказу фенго. У нас задание — найти Кровавый Дозор. Убедиться в том, что он действительно патрулирует границы кланов. По возможности укрепить его.
— Кровавый Дозор, — эти слова, по-видимому, приободрили Свистуна. — Вы знаете Тамсен? Ее послали в Кровавый Дозор более луны тому назад. А мне поручили ее отыскать. Сначала я думал, что вышел на ее след, но потом учуял другой.
Разговор явно вытягивал из Свистуна последние силы, но Фаолан не удержался от вопроса:
— Чей след?
— Тирлача… Мне показалось… он что-то обнаружил… что-то очень важное. Он же умел слышать…
— Таким мы его и нашли, Свистун. Он лежал, прижав ухо к земле. Наверно, услышал топот стада.
— Может, и стада… а может, и нет…
— О чем ты?
— Шепот камней, — произнес Свистун, прищурившись, словно опасаясь произносить эти слова вслух.
— Шепот камней? — недоверчиво переспросили другие волки.
— Вы знаете о звучащих камнях? — спросил Свистун.
— Да, конечно, — ответила Мхайри. — Все знают о звучащих камнях. Это скалистые глыбы, разбросанные по всей Далеко-Далеко. Но при чем тут они?
Свистун ответил не сразу, словно собираясь с силами.
— В такую странную погоду камни как бы перешептываются с землей. Если поскрести когтями по одному из них, то этот звук можно услышать, стоя у другого камня. Некоторые пользуются ими для передачи сообщений.
— Некоторые? — спросил Фаолан.
— Да, самые отчаявшиеся. Они боятся выть, потому что их услышат другие.
— Но зачем им скрываться? Они что, крадут еду у сородичей?
— Нет-нет. Они вызывают Скаарсгарда… чтобы тот пришел и забрал их на небо.
Свистун едва не задыхался от напряжения.
Дэрли так широко раскрыла глаза, что их зеленый оттенок почти вобрал в себя весь сумрак логова.
— Они просят о смерти?
— Танцуют и просят о смерти, — уточнил Свистун.
— Что? — все четверо так удивились, что не смогли сразу подобрать слова. Эдме даже потрясла головой, словно пытаясь немедленно забыть об услышанном.
— А ты сам их видел, Свистун? — спросил Фаолан.
— Нет, но слухи разносятся быстрее, чем летают совы. Совы, кстати, их видели, я уверен.
Фаолан плотно зажмурился. Вот бы рядом была Гвиннет! Он уже потерял счет лунам с тех пор, как виделся с ней в последний раз.
Свистун продолжил:
— Сам я их не видел, но слышал о них. Луну или около того назад я встречался с Креклом. Среди МакДаффов вообще суеверных волков много.
Эдме нахмурила нос.
— Ты точно думаешь, что это не способ кликнуть сюда стада оленей или других животных, на которых можно охотиться? Ну, как бы призвать их к летним пастбищам.
— Они вызывали не стада, Эдме. Они обращались к Скаарсгарду. Они так себя и называют — «Танцовщики Скаарсгарда». Танцуют до упада и иногда падают замертво прямо во время танца.
— Как, ты говоришь, они связываются между собой? — спросила Эдме.
— Царапают камни. Они говорят, что так обращаются к своему пророку.
— Пророку? — переспросил Фаолан. — Какому еще пророку?
— Они считают, что пророк — это некое связующее звено Великой Цепи между землей и небесной лестницей Скаарсгарда.
— Что?! — не сдержались волки. С каждым мгновением вести становились всё хуже и хуже.
— Нельзя вмешиваться в Великую Цепь. Великая Цепь — в основе всего! — с негодованием выпалила Мхайри.
В голосе Эдме тоже послышались резкие нотки:
— Глодатели знают это лучше других. Ведь первое задание, которое нам дают, когда мы возвращаемся в клан, — это вырезать на кости звенья Великой Цепи. К тому времени, когда волка допускают в Стражу, он уже успевает выглодать их в среднем около тысячи раз. И никаких звеньев никто никогда не добавляет и не удаляет. Стоит только об этом заикнуться, как тебя сразу выгонят за пределы Далеко-Далеко. Никакого пророка в этой цепи нет.
— Ты прав. Но это не значит, что его невозможно призвать. Поверь, они очень стараются, — слабым голосом произнес Свистун.