Гвиннет опустилась на землю.
— Где же тебя носил Великий Глаукс, выражаясь вашим языком?
— Я была в Серебристой Мгле, мадам. Здесь стало просто невозможно заниматься кузнечным делом.
Разговаривая с Сарк, совы часто называли ее «мадам». Гвиннет точно не знала, кто первым придумал такое обращение. Вполне возможно, что это был ее отец, Гвиндор, питавший к Сарк огромное уважение и жаловавшийся на то, как несправедливо к ней относились другие волки. Гвиндор приходил в ужас, когда вспоминал, что ее среди волков называют «ведьмой». Тем более важно называть ее «мадам», повторял он своей дочери. «Так мы покажем волкам, как следует выказывать надлежащее почтение!»
— И еще я не хотела ссориться с волками из-за добычи, — добавила Гвиннет и немного помолчала. — Конечно, я не могу загнать карибу или какое-нибудь еще крупное животное. Но я принесла полевок. Извини, я знаю, что волкам грызуны не особенно нравятся…
— Поверь мне, нравятся! Особенно после яиц крачки.
— Ах, неужели даже до этого дошло?
— Дошло. По крайней мере, я дошла.
— А выглядите неплохо.
— Не смеши меня. Я всегда выгляжу ужасно. Но полевки пахнут замечательно.
— Я завернула их в мох «кроличьи ушки» и положила на угли. Да, я еще немного углей принесла.
— Очень любезно с твоей стороны.
— Ешьте не спеша. Они очень питательные, потому что питаются орехами. Не хотелось бы, чтобы у вас разболелся живот.
— После тех вонючих яиц вряд ли что-то повредит моему животу.
Сарк порылась во мху и достала успевшую немного поджариться полевку. Принюхавшись, она воскликнула:
— Какой чарующий запах!
— Это мох. Он так пахнет, когда сырой.
Не обращая внимания на предупреждение Гвиннет, Сарк разделалась с полевкой за пару секунд.
— Но ты, видимо, прилетела не только затем, чтобы накормить меня, — сказала она, проглотив последний кусок.
Гвиннет замялась. Да, у Сарк остер не только нюх. Инстинкты и интуиция у волчицы были отточены до предела, так что бесполезно даже пытаться что-то скрывать. Ее просто так вокруг когтя не проведешь.
— Да, вы правы… но…
— Говори, Гвиннет. Я давно знаю тебя, а твоего отца, Гвиндора, знала еще дольше.
— Вот как раз про отца я и хотела поговорить, — выпалила сипуха. — Да, я помню, что вы искали его могилу, когда пришла весть о его смерти, но…
Сарк глубоко вздохнула.
— Мы искали, моя дорогая. Помнишь, я позвала тебя с собой. И что мы обнаружили?
— Ничего.
Гвиннет потупила глаза и стала нервно переминаться с лапы на лапу.
— И почему ты думаешь, что мы найдем ее на этот раз?
— Ну, потому что на той могиле должна находиться метка героя — шлем и забрало боевой совы.
— Ты что, кэг-мэг? С каких пор могилы сов отмечают знаками героя?
— Я понимаю… что это звучит немного необычно… Но это правда.
— Почему ты так думаешь? Кто тебе об этом сказал?
— Скрум… — неуверенно пробормотала Гвиннет.
— О Великий Люпус! — воскликнула Сарк в раздражении. Ее блуждающий глаз бешено завертелся, едва не выскакивая из глазницы, словно он жил сам по себе. И хотя ветра не было, мех волчицы встопорщился, как будто от ветра. Маленькие сосульки зазвенели друг о дружку.
— Скажу честно, Гвиннет, ты прекрасно знаешь, как я отношусь к рассказам про скрумов, духов и привидений. Это всего лишь кусок оленьего навоза! Конечно, сверхъестественное — это же так важно! — произнесла она ироническим тоном.
— Не говорите так! — Гвиннет выпрямилась и практически застыла на месте, как это делают испуганные совы. Ее реакция удивила волчицу.
— Как?
— Вы смеетесь над моими словами.
— Но я не верю в скрумов.
— Неважно, верите вы или нет. — Гвиннет склонила голову набок и заглянула Сарк прямо в глаза. — Важно то, что верю я. Выслушайте меня хотя бы из вежливости.
Она помолчала и добавила:
— Пожалуйста, мадам.
Сарк испытала нечто вроде угрызений совести, что случалось с ней нечасто. Она восхищалась Гвиннет, потому что у себя в кузнице эта сипуха делала произведения искусства, а не оружие. А кроме того, всегда старалась узнать о волках побольше и даже выучила их язык. Конечно, он не особенно отличается от совиного, но все равно многие слова и выражения в нем совам непонятны. Гвиннет знала волчьи предания, легенды и законы. Уже за одно это она достойна уважения. Но самое поразительное, что Гвиннет подружилась с малькадом Фаоланом, когда тот еще был молодым волком-одиночкой. Без помощи Гвиннет Фаолан, возможно, и не нашел бы дороги к клану МакДунканов и не попал бы в конечном итоге в Стражу, где продемонстрировал все свои необычайные способности. Да, Гвиннет заслуживала, чтобы ее выслушали.
— Ну хорошо. Извини. Расскажи мне про скрума.
— Это была моя тетушка, — ответила Гвиннет спокойно.
Она рассказала про появление призрачной дымки на ветвях дерева и про загадочные слова призрака.
— Ну ладно, Люпус с ней, с меткой героя. Что там насчет шлема?
— Где бы он ни находился во время… смерти моего отца, сейчас его там нет. Кто-то забрал шлем.
Сова немного помолчала и горестно добавила:
— Потревожил.
Гвиннет знала, что волчице известно, насколько высоко ценят совы-кузнецы свои изделия. Потревожить вещи умершей совы — настоящее святотатство.
Сарк молчала, опустив глаза. Шлем и забрало совы. Совы-стражника. На голове волка. Нечто подобное она когда-то давно уже видела, но сохранилось ли еще в кувшинах памяти столько запаха, чтобы пробудить воспоминания?
— Пойдем, — сказала Сарк и направилась к входу в свою пещеру.
Гвиннет последовала за ней. Огонь, возле которого на шкурах обычно отдыхали волчицы, родившие малькадов и изгнанные из клана, почти угас. Они прошли мимо кострища вглубь пещеры, где возле стены на полках и подставках стояли ряды глиняных кувшинов и горшков самых разных размеров. Некоторые свисали с потолка на шнурах из сухожилий карибу.
— Жди здесь, — приказала волчица.
В дальнем углу было темно хоть глаза выколи, но темнота никогда не пугала сов. Во мраке Гвиннет видела почти так же хорошо, как и при дневном свете. Очевидно, Сарк все-таки вспомнила об этом — она повернулась к сове спиной, загораживая ей обзор. Сипуха услышала тихое позвякивание — должно быть, волчица поставила кувшин на пол, открыла крышку и принюхалась к его содержимому. Даже если бы Гвиннет тоже захотела принюхаться, у нее ничего бы не получилось — совы почти не воспринимают запахи, в этом она, конечно, сильно уступала волчице.