Мне пришлось успокоить его и рассказать, что мы уже пытались навести справки по этому счету, разговаривали с кассиршей и практически все узнали. Вот только не предусмотрели, что деньги будут так скоро обналичены.
— Вам, Василий Владимирович, надо обратиться в милицию, — посоветовал Валерка.
— В милицию? — испуганно пробормотал Дадонов. — Это еще зачем?
— Расскажете всю историю с паспортом, и пусть менты подсуетятся, — объяснил Валерка.
— Не пойду я в милицию, — промямлил Василий Владимирович. — Не хочу. И вообще не хочу влезать в это дело. Мало ли кто завел на мое имя счет, вот пусть они этим и пользуются, а я к этому делу не имею никакого отношения.
Такого поворота я не ожидала. Дадонов настолько сильно испугался, что отказался от дальнейшего участия в расследовании. Кроме того, он по-прежнему не доверял нам, несмотря на мой рассказ.
— А если при помощи вашего паспорта совершится какая-нибудь серьезная афера? — предположил Гурьев. — Тогда вас вообще могут посадить.
— Мой паспорт при мне, — ответил Василий Владимирович и пошарил у себя в кармане.
Не найдя документа, он растерянно посмотрел на нас и нервно крикнул:
— Я там паспорт оставил!
— Вот это да! Придется возвращаться! — заметила Анна Викторовна.
— Я взял ваш паспорт. — Валера вытащил из своего кармана документ.
Дадонов бросил недоверчивый встревоженный взгляд на Валерия и попросил вернуть паспорт.
— Конечно, возьмите. — Гурьев протянул Дадонову документ.
Василий Владимирович схватил его и крепко сжал в руках. В салоне раздался мелодичный звонок телефона, и Валера потянулся к трубке, но его опередил Шилов.
— Да, слушаю, — ледяным тоном приветствовал собеседника Костя. — Гурьева?.. Он здесь.
Шилов передал трубку Валере, который с нетерпением схватил ее.
— Да! Ну, что там? — торопливо спросил он. — Да, записываю… Двое? С одинаковыми инициалами и по возрасту подходят?.. Давай обоих… Все, записал… Нормально… Счастливо!
Валера отключил телефон, еще раз посмотрел на свои записи и сказал, что в Тарасове проживало два человека со схожими инициалами. Оба — Веденеевы, оба — Владимиры Анатольевичи, оба — среднего возраста. Вот только жили они в разных районах города.
Мы решили поручить розыск Веденеевых Старовойтову, поэтому я сразу же перезвонила в редакцию, где и застала Павла. Каких трудов мне стоило уговорить этого лентяя разведать обстановку по этим адресам — это другой вопрос, но в результате Старовойтов согласился, намекнув на то, что я у него теперь в долгу. Я пообещала Пашке, что подъеду к концу рабочего дня.
— А я домой! — решительно заявил Василий Владимирович недовольно, предполагая, по-видимому, что мы будем возить его с собой.
— Хорошо, — согласилась я, поняв, что уговаривать Дадонова о том, что он вправе заявить в милицию, было бесполезно.
Он бы все равно не поверил мне. В принципе ему с самого начала не хотелось втягиваться в это дело, и если бы не деньги, то Василий Владимирович никогда и не поехал бы с нами. Он думал, что с денег на счете и ему что-то перепадет, а теперь уже все было бессмысленно.
Шилов подвез до дома Дадонова и высадил его у подъезда. Я дала ему номер своего телефона, чтобы он звонил, если что-то случится, хотя сама понимала, что сей субъект уже давно никому не нужен. Если целый год преступники пользовались счетом, оформленным на его имя, а тот и в ус не дул, то сейчас тем более к нему никто не проявит никакого интереса.
Я спросила у Дадонова, где находится ЖЭУ, и тот показал на торец дома, первый этаж которого занимало жилищное управление.
— Прижучим паспортистку? — уточнил Валерка, наблюдая, как Дадонов торопливой походкой топает к своему подъезду.
Я одобрительно кивнула. Другого выхода у нас и не было. Оставалась только эта тоненькая ниточка, которая могла вывести нас на Воробьева. Смущало только то, что со времени обмена сгоревшего паспорта на новый прошло около года, и паспортистка вряд ли вообще помнит всю эту историю. Хотя, если она воспользовалась своим положением и дала на время кому-то чужой паспорт, помнить об этом она должна. А что, если она так делает постоянно? Дает на время документы из сейфа предприимчивым людям, которые по этим данным открывают предприятия, заводят лицевые счета, покупают оружие?.. Перечислять можно бесконечно. Но в том, что паспортистка воспользовалась возможностью подзаработать, я не сомневалась.
Минаева и Шилов остались около машины у подъезда Дадонова, а мы с Валеркой пошли в ЖЭУ, находившееся в первом подъезде стандартного пятиэтажного дома. К нему вела невысокая полуразвалившаяся лестница, по которой и подниматься-то было страшно. По-видимому, эта лестница символизировала заботу работников жилищного управления о вверенном им участке.
В кабинет к паспортистке стояла недлинная очередь. Перед нами оказалось три человека, которые в ряд сидели на стульях у стенки, но я все же поинтересовалась, кто последний.
— А ты, милочка, сегодня уже туда не попадешь, — добродушно предсказала бабуля, не отвечая на мой вопрос. — Она работает до двух часов, а сейчас уже половина.
Я взглянула на часы: старушка была права, но тем не менее я присела на один из стульев, решив, что эта пожилая женщина и была последней.
— Тебя не примут, — опять обратилась ко мне бабушка, увидев, что я не собираюсь уходить.
— А она и без очереди пролезет мимо вас, Аграфена Павловна, — заметил тщедушный старичок с палочкой.
— Пусть только попробует! — угрожающе зашипела старушенция, демонстративно отодвигаясь от меня. — Лариска тут быстро порядок наведет: она уже выглядывала и видела, кто ее поджидает.
Я возмутилась таким разговором, но подавила в себе приступ гнева, сказав как можно спокойнее:
— Я зайду в кабинет только после вас. Не переживайте!
Сидящий первым молодой человек усмехнулся, так как он тоже относился к молодежи, и обрадовался, что я дала хоть какой-то отпор старушке. Как это было ни странно, но дальше этой перепалки разговор не пошел. Старушка насупилась, старичок уставился на дверь кабинета в ожидании, когда выйдет очередной посетитель. Так прошло минут десять.
— Что они там? Умерли, что ли? — задался вопросом старичок и встал с места.
Подойдя к двери, он приоткрыл ее и поинтересовался:
— Лариса Алексеевна, вы еще долго?
Ответа паспортистки я не слышала, но, наверное, он был не совсем цензурным, так как старичок сразу же захлопнул дверь и с недовольным видом сел на прежнее место.
— Это еще что! — многозначительно протянула бабушка. — Я в прошлый раз здесь три часа проторчала. К Лариске ее подруга приходила, и они там без зазрения совести чаи распивали. Очередь была огромной, а эта Танька никак не уходит. Я несколько раз заглядывала, а им хоть бы что. У нее там не Танька опять?