— Черепно-мозговая, — ответила девушка. — Он в тридцать первой палате, но к нему нельзя.
— Как нельзя? — возмутился Гурьев. — Может, ему нужна наша помощь, может, ему там плохо…
— Не беспокойтесь. Всю необходимую помощь ему оказывают врачи. Точнее говоря, уже оказали, а теперь ему требуется только покой.
Я отошла от окошечка регистратуры и обратила внимание на коридор, по которому размашистой походкой проходил мужчина средних лет, тоже в белом халате. Судя по его внешнему виду, он, наверное, работал в клинике врачом, поэтому я решилась обратиться к нему.
— Извините, пожалуйста! — Мужчина резко остановился и посмотрел на меня. — Не могли бы вы нам помочь?
— Помогать больным людям — моя профессия, — гордо сказал врач, интеллигентно поправив очки на носу.
— Нет, вы не так меня поняли. К вам в больницу сегодня поступил Старовойтов Павел Андреевич. У него серьезная травма, а нас к нему не пускают.
— Из тридцать первой… — пояснила регистраторша, высунувшись из окошка.
— Что вы, девушка?! — посмотрел на меня мужчина. — Ничего серьезного! Больной чувствует себя прекрасно. Травма оказалась пустяковой. Мы, скорее всего, его выпишем, будет лечиться амбулаторно.
— Когда? — нетерпеливо спросил Валерка.
— Его оформлением уже занимаются, — обнадежил врач. — Результаты анализов придут, и он может быть свободен.
— Спасибо большое, — обрадовавшись сообщению, поблагодарила я.
— Машенька, можете пропустить их в тридцать первую, — сказал мужчина девушке в регистратуре. — Он там один, так что посетители не помешают.
Врач пошел по коридору дальше, а девушка недовольно посмотрела на нас:
— Халаты и сменка есть?
— Нет, — ответили мы.
— Кто же ходит в лечебное учреждение без халатов? — возмутилась она. — Это вам не увеселительное заведение.
— Что же нам теперь делать? — растерялся Валерка.
— Есть у меня парочка халатов, — сжалилась над нами регистраторша. — Ноги вытрите у порога хорошенько.
Девушка встала со своего места и выдала нам халаты только после того, как мы потоптались на тряпке у входа в помещение. Для Костика халата не оказалось, поэтому ему пришлось остаться в холле, мы же с Валеркой пошли дальше.
— Настоящая регистраторша! — кивнул в сторону девушки Валера. — Представляю, сколько стервозности у нее накопится лет этак через двадцать.
— Работа такая! — вздохнула я. — Однако, видишь, халаты она нам все-таки дала.
В настоящий момент судьба девушки через двадцать лет меня совершенно не волновала: хотелось скорее увидеть Старовойтова. Я волновалась за него, несмотря на то что травма, по словам врача, не была серьезной. Судя по первоначальному диагнозу, Павлик ударился головой, точнее говоря, затылком. А может быть, ударился не он сам, а ему помогли! Точнее говоря, кто-то стукнул его по голове!
Я аж вскрикнула в тот момент, когда мне в голову пришла такая мысль. Хорошо, что Гурьев не обратил внимания на мой возглас, увлеченно рассматривая таблички на дверях палат. Тем временем я пыталась мысленно представить себе, что же произошло со Старовойтовым…
Павлик, конечно, нашел нужную квартиру, позвонил, дождался, когда ему откроют дверь. На пороге показался Веденеев, которого он сначала не узнал, потому что ни разу в жизни не видел. И как только Веденеев понял, что его разыскивают в связи с банковской аферой, огрел Пашку. А потом вызвал «Скорую»!
Получается полный бред! Если Веденеев хотел избавиться от незнакомца, пришедшего к нему в дом, то уж наверняка не стал бы спасать его, то есть вызывать «Скорую». И по голове он вряд ли бы стал бить. Лучше уж меткий выстрел из пистолета. А если у него под рукой его не оказалось? Тогда можно задушить или прирезать… Ужас! Я содрогнулась при одной только мысли, что Пашка оказался в такой передряге! К тому же почувствовала себя виноватой из-за того, что Павел отправился к Веденееву один. Надо было…
— Вот тридцать первая. — Валерий остановился около двери одной из палат.
— Входи, что же ты встал? — поторопила я Гурьева. — Павлику там, наверное, плохо…
Валерка даже не постучался, а сразу проворно заскочил в палату. Каково же было мое изумление, когда я увидела совершенно невредимого нашего оператора, играющего в карты с одним из больных.
— А мы твою девяточку вот так!
На одеяло, которое служило игровым столом, упал пиковый туз, брошенный Старовойтовым. Увлеченный игрой, он даже не заметил, что мы вошли в палату. Выглядел он прекрасно. Вопреки моим ожиданиям, его голова даже не была перевязана. По сравнению с другим игроком, рядом с которым стоял костыль и левая нога была загипсована, Пашка выглядел совершенно здоровым — таким не место в больнице.
— Мое, — виновато сказал напарник Старовойтова и сгреб карты в кучу.
Он сидел лицом к двери, поэтому первым увидел нас, от неожиданности крякнув. Пашка обернулся.
— Ой, Ирка, Валера! — радостно воскликнул он. — А я вас уже ждать перестал. Вы что так долго?
— Ты всего полчаса назад позвонил, — напомнил Валера.
— Да, — согласился Старовойтов. — А мы тут с Иваном Фомичом время коротаем.
Иван Фомич, догадавшись, что мы пришли к его партнеру по игре, педантично сложил карты в футлярчик, который, в свою очередь, засунул в шахматную доску, принесенную с собой, взял костыль и вышел из палаты, тяжело кряхтя.
— Что с тобой случилось? — нетерпеливо спросил Гурьев, усаживаясь на место, где только что сидел Иван Фомич.
— Сам не знаю, — ухмыльнулся Пашка. — Я ничего и понять не успел.
— Как это? — удивилась я.
— Расскажу по порядку, — предупредил Павлик. — Может быть, хоть вы что-то поймете. Я поехал в Заводской район, где прописан еще один Веденеев Владимир Анатольевич. Улица Тульская! Знаете такую?
— Нет, — призналась я. — Далеко?
— Еще бы! Это чуть ли в Комсомольском поселке, — продолжил Павлик, подвинув мне стул, чтобы я на него села, а сам вернулся на кровать. — Туда ехать из центра на автобусе больше часа.
— На машине быстрее, — заметил Валера.
— Ну уж извините, Шилова вы арендовали, — пожал плечами Павлик. — Так вот! Вышел я на нужной остановке, отыскал дом, подъезд… Зашел. Лифт, как назло, не работал. Я поперся пешком на девятый этаж. Там на лестничной площадке подростки стояли, человек пять. Когда я проходил мимо, они как-то подозрительно все разом замолчали. И пока я звонил в квартиру, они наблюдали за мной. Дверь мне никто не открыл, а при этом молодняке по соседям ходить было как-то неудобно. Я решил спуститься вниз, подождать немного у подъезда, а потом попробовать еще раз.
Павлик сделал паузу, подошел к тумбочке, на которой стоял графин с водой, налил себе немного в стакан и залпом выпил.