— Что вы еще можете сказать об этой девушке?
— Вы что, подозреваете ее? — возмущенно воскликнул мужчина. — Нет, этого не может быть! Ольга собиралась за него замуж, и убивать будущего супруга она бы ни за что не стала!
— Нет, — поспешила я успокоить Геннадия. — Мы никого не подозреваем, просто занимаемся сбором информации. А девушки обычно знают гораздо больше о жизни своих молодых людей, нежели друзья. Так что еще об Ольге вам известно?
Кажется, Геннадий Васильевич поверил мне, во всяком случае, на мой вопрос ответил без возражений:
— Она работает секретарем в издательской фирме «Вершины Парнаса». Среднее местечко, фирма образовалась недавно и еще не заняла своего места на рынке издательской продукции.
— Откуда вы знаете? — поинтересовалась я.
— Просто как-то встречали ее с работы, — пожал плечами Геннадий.
Я решила, что выяснила все возможное, и сказала напоследок:
— Геннадий, прошу вас никому не рассказывать о нашем разговоре: это в интересах следствия.
Ломакин пообещал не болтать лишнего, и мы расстались. Я же, искренне надеясь, что он сдержит слово, вышла из дома.
* * *
Единственным верным решением, на мой взгляд, было отправиться в фирму с причудливым названием «Вершины Парнаса». Что я и сделала.
Издательская фирма располагалась в старом здании, в довольно отдаленном от центра районе. И о ее местонахождении говорила лишь скромная вывеска: «Издательский центр «Вершины Парнаса».
Я вошла внутрь и, не встретив на пути ни единого препятствия в виде охранника или консьержки, стремительно поднялась по скрипучей хлипкой лестнице на третий этаж.
Легко стукнув в не слишком представительную дверь, претенциозно отделанную под дерево, я вошла в офис, ожидая сразу увидеть Ольгу Шалую, и любопытствовала, смогу ли ее узнать. Но место секретаря оказалось пустым, и лишь включенный компьютер еле слышно жужжал.
В помещении не было ни одной брюнетки, мало-мальски походившей бы на описание Ольги. У окна копошилась светловолосая дама лет сорока, разбирая завалы бумаг на столе. На подоконнике с вычурной небрежностью восседал невысокий толстячок и задумчиво курил, пуская кольцами дым. Из-за двери, расположенной напротив секретарского стола и украшенной надписью «Директор», доносились приглушенные голоса. За минуту, пока на меня никто не обратил внимания, я узнала, что некто решительно отказывается публиковать «великую чушь», а другой жалобно ноет: «Ведь нам проплатили. Ну, какая разница!»
Наконец решительное игнорирование моей персоны окончательно надоело, и я громко кашлянула.
— Девушка, вы к кому? — резко обернувшись, спросила блондинка.
— Добрый день, — для начала поздоровавшись, я объяснила цель своего визита: — Мне нужно поговорить с сотрудниками издательства.
— Вы из налоговой? — лениво поинтересовался толстячок, не собираясь покидать подоконник и вяло прикуривая новую сигарету от окурка.
— Нет, из милиции, — заявила я. Господи, скоро сама в это поверю! И придется Ванцову взять меня к себе на работу. Впрочем, долго мы с ним не протянем, его хватит удар от моих исключительных качеств — интеллекта, остроумия, пылкости, инициативности и, конечно же, скромности!
— А почему к нам проявляет интерес милиция? — женщина-блондинка даже не додумалась потребовать корочки. Впрочем, может, эти мелочи ее мало интересовали…
— Мы наводим справки об Ольге Шалой, — ответила я. — Информация нужна в связи с убийством ее молодого человека, Волощенко.
— Да, это был ужасный удар для Оленьки, — мягко ответила женщина, небрежным жестом освободила стул от кипы бумаг и предложила мне присесть. Отказываться я не стала. Сама же дама взгромоздилась на стол. — А что вы у нас хотели узнать?
— Не было ли чего-то странного в поведении Ольги в последнее время?
Женщина ненадолго задумалась, закинув голову и предоставив мне возможность изучать родинку на ее шее, потом ответила:
— Знаете, в последнюю неделю Ольга вела себя… не совсем обычно. Сначала она просто нервничала. А последние дни… Оля совершенно лишилась самообладания. Бедная девочка! Смерть жениха ужасно подействовала на нее! После случившегося я сама начала верить в предчувствия — может быть, Оля накануне гибели Никиты ощущала что-то страшное, надвигающееся…
У меня на сей счет были свои соображения: девушка всего лишь испытывала муки ревности, так не стали ли они причиной убийства?
— Знаете, мы предложили ей отпуск. Оленька отказалась — стесняется, наверное. Но завтра ее не будет, решила посидеть дома, может быть, немного придет в себя… — Алексевна, девица еще и названивала куда-то, помнишь, — совершенно неожиданно вмешался в нашу беседу толстячок. Я стремительно развернулась к нему и спросила:
— А что в этом удивительного? Если не ошибаюсь, Ольга у вас секретарь. Вполне естественно, что она пользуется телефоном…
— Просто странно все это было. Оля обычно звонит только по делу, по личным вопросам — никогда. А тут… В общем, долго пыталась до кого-то дозвониться, потом о чем-то договаривалась…
Дама бросала на мужичка возмущенные взгляды, я же не стала разбираться в причинах ее негодования, спросив у толстяка:
— А телефона, по которому она звонила, вы случайно не запомнили?
— Именно случайно и запомнил, — съехидничал мужчина и назвал мне номер.
Не знаю, пригодится ли мне эта информация, но телефон я записала.
— Оля должна скоро вернуться, можете подождать, — предложила мне женщина, когда я поднялась, собираясь уходить. — Если хотите с ней поговорить.
— Нет, пока нет, — улыбнулась я. — Простите, а не могли бы вы дать мне домашний адрес Ольги Шалой?
Адрес тут же оказался в моем распоряжении. Кроме того, удалось узнать имя одной Ольгиной подруги. И — все… Попросив не рассказывать Ольге о моем визите и не особенно надеясь, что к моей просьбе прислушаются, я покинула издательство.
Выходя из офиса, я услышала полный праведного гнева голос женщины:
— Анатолий Евгеньевич, как вам не стыдно! Вы ничего не делаете, только и смотрите, кто чем занят, кто куда звонит!
— Алексевна, не переживай. Любопытство тоже штука полезная, — пробурчал мужчина в ответ.
— Это неэтично! — распалялась все более дама.
А мне кажется, полезно. Любопытный человек — находка для детектива…
Я вышла из издательства и решила посмотреть на Ольгу Шалую, не показываясь при этом ей на глаза. Ее рабочий день заканчивался через полчаса. За это время я успела покурить и поразглядывать прохожих.
Наконец из здания вышла хрупкая брюнетка, на ходу запахивая легкий пиджак, и я отправилась за ней.
* * *
Я совершенно вымоталась за этот день, спать хотелось ужасно. Но пришлось себя пересилить — дело прежде всего.