— Ну, ты меня понимаешь? — заплетающимся языком спросил Борис Яковлевич. — Я тебе говорю, ты здесь никто, а вот тетка твоя была баба классная… Я ее уважаю… И тебя уважаю…
Как я поняла из всей этой невнятицы, молодой человек был племянником Азаровой. Он только поддакивал Кремеру, не решаясь даже продолжить обед. Борис Яковлевич буквально повис на его плечах, мешая юноше двигаться. Понятное дело, Кремер выпил достаточно, и его потянуло на разговоры. Избрав себе понятливого и благодарного собеседника, точнее говоря, слушателя, он стал разглагольствовать.
— Борис Яковлевич, здравствуйте, — обратилась я к нему, пытаясь привлечь к себя внимание.
Кремер посмотрел на меня потускневшим взглядом и неопределенно махнул рукой.
— Ир-р-рина… Ир-р-рина… — зарычал он, силясь вспомнить еще и мое отчество, но старания были напрасными.
Зато молодой человек, похоже, узнал во мне ведущую популярного на нашем телевидении ток-шоу, оживился и даже встал со своего места, воспользовавшись тем, что Кремер немного ослабил хватку. Паренек не интересовал меня, поэтому я опять обратилась к Борису Яковлевичу:
— А Орленко Софья Александровна уже ушла?
— Софья?.. — растерялся Борис Яковлевич. — Нет, не ушла. Она тут.
Кремер тоже встал со своего места и обвел мутным взглядом всех присутствующих, надеясь, что заметит Орленко, но я уже точно знала, что Софьи Александровны в зале нет.
— А-а-а… — протянул Борис Яковлевич. — У нее дела… Софья же мне сказала, что уже уходит. Забыл…
Кремер попытался стукнуть себя рукой по лбу, совершенно потерял ориентацию и угодил в плечо рядом стоящего Кости.
— Борис Яковлевич, вас до дома довезти? — не растерялся Шилов.
Гурьев покрутил пальцем у виска и прошипел мне в ухо:
— Делать больше нечего, как алкашей по домам развозить…
— Да… — неожиданно твердо ответил Борис Яковлевич. — Если не трудно…
Мы с Костей переглянулись. Я кивнула, и Шилов тут же подхватил Кремера, положив его руку себе на плечо. Еле передвигая ногами, Борис Яковлевич полз к выходу, придерживаемый Шиловым. Мы с Гурьевым шли за ними.
— Ирина Анатольевна, что-то случилось? — взволнованно спросила меня неожиданно подбежавшая Оксана Михайловна. — Что с ним?
— Ничего особенного, — ответила я, догадавшись, что она спросила о Борисе Яковлевиче, вид которого был ужасен. — Расчувствовался, слишком много выпил…
— Вы тоже уходите?
— Да, — уверенно ответила я.
— Если что, звоните, — предупредила Оксана Михайловна на прощание.
* * *
— Больше нам делать нечего, как по домам всяких алкашей развозить, — продолжал бурчать себе под нос Гурьев. — Мало того, что Станислава Евгеньевича упустили, так еще и гримерша смоталась, а нам теперь с этим…
— Валера, хватит, — остановила я необоснованное, на мой взгляд, возмущение Гурьева.
— Чего хватит? — вскипел Валерка и даже подпрыгнул на сиденье, отчего Борис Яковлевич повалился на другой бок. Голова его прислонилась к стеклу, и храп стал еще громче. — Значит, нам до убийства Азаровой уже и дела нет… Нам важнее этого алкоголика до дома довезти. И это в то время, когда преступник пакует свои вещички.
— Никуда преступник от нас не денется, — уверенно сказал Шилов. — А Кремера нельзя было бросать в таком виде. Нам и одного убийства достаточно. Представляю, если бы Борис Яковлевич вздумал сесть за руль, к чему бы это привело!
Я молчала, уставившись в окно. На душе было как-то неуютно и тревожно. Подобное состояние у меня наблюдалось совсем недавно, сразу же после ссоры с мужем. Теперь же с Володькой все было нормально, и причину тревожного состояния я никак не смогла объяснить. Такое ощущение, что именно сегодня я совершила большую глупость, за которой последует кое-что и пострашнее. Но это всего лишь ощущение, сама же я не усматривала ничего противоречивого в своих действиях.
Конечно, встреча со Станиславом Евгеньевичем была для меня неожиданностью. К тому же на данный момент я уже совершенно отчаялась найти того незнакомца, который приходил в гримерку Азаровой после концерта. Но случайности в нашей жизни тоже нередко имеют место. Хорошо еще, что все с этим молодым человеком прояснилось. Он не был виновен в смерти Азаровой, теперь надо хорошенько пошерстить работниц студии…
— Поднимай его, — приказал Костя Гурьеву.
Я не заметила, как мы подъехали к панельной девятиэтажке в одном из районов города. По-видимому, именно здесь и жил Борис Яковлевич. Валерка недовольно поморщился, но сам толкнул Кремера.
— Что такое? Кто?.. — хотел было возмутиться тот, но вспомнил о том, что мы помогли ему добраться до дома, и подобрел. — Уже приехали?
— Да, — буркнул Валерка. — Просыпайтесь.
— Я это… вроде и не спал… — оправдывался Кремер. — Вы только Танюше моей скажите, где я был…
— Скажем, скажем, — кивнул Гурьев. — Все скажем.
— Вы — настоящие друзья! — похвалил Борис Яковлевич.
Сам выбраться из машины он не смог, но на ногах держался. Неуверенной походкой, слегка покачиваясь, направился к своему подъезду. Мы с Гурьевым пошли за ним, а Костик остался в машине. Хорошо, что Борис Яковлевич жил на первом этаже, а то мы бы потратили на подъем по лестнице гораздо больше времени, чем на всю остальную дорогу. Ноги Кремер передвигал все же с трудом.
Подойдя к отделанной деревянными перекладинами двери, Борис Яковлевич похлопал себя по карману. Зазвенели ключи. Кремер попытался достать связку, но это не получилось, так как руки не слушались команд мозга: полная потеря ориентации. Ничуть не расстроившись, Борис Яковлевич нажал на кнопку звонка. Уже через несколько секунд дверь распахнулась, и я увидела на пороге немолодую женщину в длинном шелковом халате, который стройнил ее расплывшуюся фигуру.
— Боря, ты? Ты где был? — набросилась она на мужа и только после невнятного объяснения Кремера посмотрела на нас. — Это вы его привели?
— Да, — кивнул Валера. — Сегодня были похороны Елизаветы Азаровой…
— Наслышаны об этом, — перебивая Гурьева, недовольно сказала женщина. — Но это же не повод нажираться как скотина?
— Молчи, — вяло прикрикнул на супругу Борис Яковлевич. — Ты что, не видишь, кто перед тобой стоит?
— Да уж вижу, — кивнула жена.
— Это же Лебедева… Ир-р-рина… — Борис Яковлевич опять забыл мое отчество, но на этот раз даже и не силился его вспомнить.
Кремер прошел в глубь квартиры, мы же остались на пороге с хозяйкой дома. Теперь она с интересом рассматривала меня.
— Что он плетет, хрыч? Уже Лебедевы ему мерещатся, — пробубнила жена Бориса Яковлевича, не узнав меня.
— Я действительно Ирина Анатольевна Лебедева, — подтвердила я. — Не узнали?