Томас молча кивнул. Он был полностью согласен с Ньютом, хотя и не знал, чем помочь. Он надеялся, что, если доживет до утра, они вместе с Терезой что-нибудь придумают.
Юноша посмотрел на Алби, который молча сидел, уставившись в пол, очевидно, погруженный в мрачные раздумья. На его осунувшемся лице по-прежнему читалась депрессия, а в запавших глазах сквозило полнейшее отчаяние. Все-таки не просто так Метаморфоза получила свое название, учитывая то, какие перемены произошли с парнем.
— Алби, — окликнул его Ньют. — Ты с нами?
Алби удивленно поднял глаза, словно для него стало полной неожиданностью, что в комнате помимо него находился еще кто-то.
— Что? А-а, ну да. Лады… Но вы ведь в курсе, какая хрень творится по ночам. И не факт, что остальным удастся повторить то, что провернул наш Супермен-Шнурок.
Томас поглядел на Минхо и поморщился.
Если куратор и был в душе солидарен с Томасом, то мастерски скрывал свои чувства.
— Я поддерживаю Томаса и Ньюта. Пора нам перестать распускать сопли и жалеть себя. — Минхо потер ладони и выпрямился на стуле. — Завтра, прямо с утра, вы, парни, создадите группы, которые станут непрерывно анализировать карты, а бегуны тем временем продолжат исследование Лабиринта. Экипируемся по полной, чтобы можно было остаться там на несколько дней.
— Чего?.. — встрепенулся Алби. В его голосе наконец-то проявились эмоции. — В каком смысле — дней?
— Да в прямом. Теперь, когда Ворота не закрываются, ради чего каждый раз торопиться назад? Останемся там и поглядим, откроется ли проход, когда стены переместятся. Если, конечно, они еще перемещаются…
— Ни за что! — возразил Алби. — Тут, в Хомстеде, по крайней мере можно укрыться, а если он падет, останется вариант с Картохранилищем и Кутузкой! Черт возьми, мы не можем отправить людей в ночной Лабиринт на верную смерть! Какой идиот на такое подпишется?!
— Я, — ответил Минхо. — А еще Томас.
Все взгляды обратились на юношу. Он молча кивнул в знак согласия, хотя и был напуган до смерти. В конце концов, исследование Лабиринта — действительно углубленное исследование — было именно тем, о чем он мечтал с момента, когда впервые о нем услышал.
— Я тоже пойду, — неожиданно отозвался Ньют.
Несмотря на то что Ньют ни разу не заговаривал об этом, его больная нога служила Томасу постоянным напоминанием о том, что с ним в Лабиринте произошло нечто ужасное.
— И я уверен, что все бегуны согласятся присоединиться к нам.
— Ты-то куда со своей ногой? — отозвался Алби, грустно усмехнувшись.
Ньют нахмурился и опустил глаза.
— Блин… Мне, знаешь ли, не очень-то хочется загребать жар чужими руками.
Алби резко откинулся на кровати.
— Короче, делай что хочешь.
— Что я хочу? — повторил Ньют, вставая. — Да что с тобой, чувак? Хочешь сказать, у нас есть выбор? Или ты предлагаешь нам просто торчать тут и дожидаться, пока гриверы всех не перещелкают?
Томасу хотелось встать и высказаться в поддержку Ньюта. Он был уверен, что Алби вот-вот встряхнется и согласится с товарищами, однако их вожак, кажется, абсолютно не устыдился и не собирался оправдываться.
— Все лучше, чем самому бежать к ним в объятия.
Ньют так и сел.
— Алби, пора бы тебе включить мозги и перестать молоть чепуху.
Как ни неприятно Томасу было это признавать, но если они хотят чего-то добиться, помощь Алби им просто необходима. Все глэйдеры беспрекословно слушались своего вожака.
Алби тяжело вздохнул и посмотрел поочередно в глаза каждому.
— Что-то я совсем расклеился, парни. Серьезно. Мне… жаль. Черт, я больше не имею права быть здесь главным.
У Томаса перехватило дыхание. Он не верил своим ушам.
— Какого хрена… — начал Ньют.
— Нет! — выкрикнул Алби. Судя по его обреченному выражению лица, он окончательно сдался. — Ты меня совсем не понял! Я не говорю, что мы должны поменяться местами и все такое. Я лишь имел в виду, что… Думаю, теперь вы должны принимать решения. Я просто сам себе не доверяю. В общем… я поступлю так, как вы скажете.
По-видимому, Минхо и Ньют были поражены не меньше Томаса.
— Гм… ну… ладно, — несколько неуверенно протянул Ньют. — Вот увидишь, у нас все получится. Обещаю.
— Ага, — буркнул Алби. Выдержав долгую паузу, он продолжил, но теперь в его голосе отчетливо слышалось странное возбуждение. — Слушайте. Давайте вот что сделаем: вы назначите меня главным по анализу карт, а я, в свою очередь, заставлю глэйдеров изучать эти сраные карты до потери пульса.
— Недурная мыслишка, — ответил Минхо.
Томас хотел было поддакнуть, но усомнился, стоит ли сейчас влезать со своими комментариями.
Алби снова спустил ноги на пол и сел прямо.
— Знаете, ничего более идиотского, чем засесть тут на ночь, нельзя и придумать. Сидеть бы нам сейчас в Картохранилище да работать.
— Может, и так. — Минхо пожал плечами.
— Короче… Я пойду туда, — сказал Алби, сопроводив слова решительным кивком. — Прямо сейчас.
Ньют замотал головой:
— Лучше забудь, Алби. Уже слышно, как воют гриверы, будь они неладны. Подождем до утра.
Алби наклонился вперед, упершись руками в колени.
— Слушайте, народ, вы только что развели черт знает какую пропаганду, а теперь, когда я повелся на вашу болтовню, начали ныть. Я должен стать таким, как прежде, и если я решил что-то сделать, то сделаю это кровь из носу. Мне просто необходимо поскорее заняться чем-то полезным!
Томас почувствовал облегчение. Все эти препирательства действовали на него угнетающе.
Алби встал.
— Серьезно, мне это просто необходимо.
Он решительно двинулся к выходу.
— Ты что, совсем спятил?! — воскликнул Ньют. — Выходить сейчас наружу — чистой воды безумие!
— Я иду, и точка. — Алби вытащил из кармана связку ключей и потряс ими, словно дразнил. Томас никак не мог понять, с чего это вдруг вожак глэйдеров так расхрабрился. — Увидимся утром, шанки!
С этим он и вышел.
Непривычно было сознавать, что ночь давно наступила, так как темнота, которая в былые времена поглотила бы мир вокруг, упорно не опускалась на землю. Вместо нее за окном царили серые безликие сумерки. Перемена в освещенности действовала Томасу на нервы, а желание поспать, которое с каждой минутой заявляло о себе все настойчивее, воспринималось как нечто противоестественное. Время тянулось мучительно долго, и юноша уже начал сомневаться, что утро вообще когда-нибудь наступит.
Глэйдеры давно улеглись и, закутавшись в одеяла, пытались уснуть, что, впрочем, представлялось совершенно немыслимым. В комнате царила напряженная атмосфера ожидания чего-то ужасного. Никто почти не разговаривал — слышались лишь шорохи да тихие перешептывания.