– Я давно мечтал засесть за мемуары.
– Желаю успеха!
– И вам того же!
Уже через три дня, погрузив на шлюп все необходимое, команда сержанта отправилась с попутным ветром на запад, в море Ста Земель. Олан Корц не только отдал корабль, он еще снабдил путешественников деньгами.
– Вы давеча спросили меня, сержант, почему я не положил в пустой сундук полтинник или сотню. Вот держите. – И Корц швырнул увесистый мешочек. Сержант ловко поймал его и без зазрения совести сунул в бездонный карман.
– А говорили, что небогатый человек.
– Говорил. Но сейчас не говорю.
– Видите как? – весело сказал сержант. – И у вас прибыль. И нам лучше.
– Там сто сорок четыре монеты, – сказал Корц.
– Да? – искренне удивился сержант. – Щедро! А почему такая сумма?
– Цифра серьезная. Вообще-то это двенадцать на двенадцать, мера человеческая и мера Ангела, как называет это число святой Иоанн в своем знаменитом Откровении. А времена-то у нас сейчас какие? Апокалиптические, верно ведь? Но в данном случае я продолжаю свои незатейливые числовые шутки. Добавьте те пятнадцать, из сундука на острове, и получится…
– Сто пятьдесят девять, – пробормотал сержант и недоуменно тряхнул головой.
– Именно, – подтвердил Олан Корц и хитро подмигнул.
– Но вы же не знаете, что означает это число?
– Не знаю и знать не хочу. Меня это больше не интересует. А вам, сержант, глядишь, и поможет.
– Будем надеяться, – пробормотал сержант.
Полученные деньги облегчили задачу. Удалось нанять несколько матросов, закупить провиант. Встал вопрос о капитане. Но неожиданно встала Сэнди и сказала:
– Вместе с вами, сержант, мы справимся сами. Вы будете командовать с мостика, голос у вас зычный, а я – вычислять маршрут. А ребята наши… Они ведь и парус поднимут, и якорь опустят, и секстантом пользоваться умеют.
– И морские узлы вязать, – добавил Валик.
Сержант смотрел на девушку, словно взвешивал.
– Твоя правда, Сэнди, – сказал он наконец. – Чужой капитан нам был бы помехой. Да и зачем он нам, когда свой есть? Точнее, своя! – И он с отеческой улыбкой слегка потрепал девушку по плечу.
Сэнди залилась краской.
Миновав Форбосский пролив, они вышли в Эллеспонт, а затем в теплое море Ста Земель.
– Почему оно так называется? – спросил Валик.
– Это огромное море, протянувшееся больше чем на тысячу миль. – Сэнди подняла глаза от карты, на которой что-то измеряла. – Далеко на западе узкий пролив выходит в океан. Но нам так далеко не надо, достаточно проплыть примерно половину. По берегам этого моря жили и живут сейчас множество народов во многих землях и странах. Отсюда и название – море Ста Земель или, проще, Стоземельное море.
Высоко на рее сидела мартышка Базз и корчила Валику рожи. Валик добродушно погрозил ей кулаком.
Вечером все, кроме вахтенных, собрались в кают-компании.
– Сэнди, – сказал Арик. – Ты обещала нам когда-то рассказать историю твой обезьянки.
– Неужели? – удивилась Сэнди. – А вам разве интересно?
– Сэнди, у тебя совесть есть? – сказал Галик.
– Ну хорошо. Не обижайтесь, пожалуйста. Это было довольно давно. Я жила тогда в Блиссе. На взморье. В полузатопленной барже. Иногда я гуляла по берегу вдоль морской кромки и уходила далеко-далеко. А где-то там, за поросшими виноградом холмами, за платановой рощей, располагался обезьяний питомник.
– О, я там бывал, – воскликнул сержант. – Честное слово, бывал, когда во флоте пару лет служил. Давненько это было. Любопытное заведение. Шимпанзе, мартышки, орангутаны – кого там только не было. Веселое место, ну, что твой цирк! Гориллы ой какие! Надо знать обезьян, их беспокойный норов. А проворные до чего, черти. Эти… которые мартышки. Ух какие быстрые. А дразнятся как! Жуть. И смешно, конечно. Опыты там с ними проводят.
– Да, – сказала Сэнди. – Там проводили опыты. Скрещивали шимпанзе с орангутаном, гориллу с павианом, макаку-резус с мартышкой. Что-то резали, что-то вставляли, что-то выращивали в пробирке. Мучили обезьяну по-страшному. Заспиртовывали обезьяний мозг. Зачем? Не знаю. Но эти ученые, эти врачи мне глубоко не симпатичны. Однажды сторож на моих глазах вынес тощую болезненную мартышку и хотел швырнуть ее прямо в огромный мусорный бак, где копошились какие-то умирающие существа. «Как вы можете?» – спросила я. А он только удивился. Я взяла у него бедную больную обезьянку и унесла к себе на баржу. Мне тогда и самой есть было нечего, но обезьянку я выходила. Она оказалась необыкновенно умной. Надеюсь, вы это заметили?
Валик во все глаза глядел на Сэнди и получил в этот момент удар орехом по голове.
Искомый таинственный остров, крохотной стрелкой протянувшийся с востока на запад, они обнаружили южнее Силиции и несколько восточнее Бальты. 35,7 градуса северной широты, 15,9 градуса восточной долготы. Само провидение подняло из пучины вулканическую землю точно на пересечении этой параллели и этого меридиана! Путешественники увидели скалистый берег, несмотря на густой сизый туман и загадочную игру с трудом пробивавшихся сквозь белесые клочья солнечных лучей.
– Вы только посмотрите на этот голубой и розовый свет! – воскликнул Арик. – Как будто мы плывем в сказку!
– Странно, – пробормотал сержант, – откуда туман в такую погоду?
– Место такое, – откликнулся Якоби. – Похоже, здесь всегда туман.
– Почему? – удивился сержант.
– Не почему, а зачем, – поправил его Якоби. – Чтобы не увидели остров те, кому не надо.
– Шутите? – хмыкнул сержант.
– Пока не знаю, – пробормотал доктор волшебных наук себе под нос.
Шлюп «Фортуна» бросил якорь в удобной бухте. Нанятых матросов оставили сторожить корабль, в то время как семеро путешественников (если считать и Базз) сошли на берег.
Никто их не встретил, остров выглядел пустынным.
– Что будем делать? – спросил Якоб Якоби.
– Ходить-бродить, – усмехнулся сержант.
Но долго им ходить не пришлось. Уже часа через два, обогнув зеленый холмик, они увидели древнее сооружение из камней.
– Мегалиты, – сказал Якоби.
Они подошли. Неровно отесанные параллелепипеды черных и темно-серых камней образовывали довольно большой круг. Большинство камней стояло вертикально. Некоторые пары столбов были перекрыты сверху плоскими камнями, что образовывало гигантские буквы «П», напоминающие ведущие в никуда ворота. Увидев одну из таких конструкций, Сэнди вздрогнула. Она ей живо напомнила ту каменную фигуру, под которой чуть было не погиб Валик на острове Крабов.
– Когда-то здесь было древнее святилище, – сказал Якоби. – Эти камни – тому свидетельство, остатки древней обсерватории.