Неправда, что оружейный ствол смотрит угрожающе, или бесстрастно, или еще как, мелькнуло в голове следователя. Это все придумки беллетристов и сходящего с ума воображения. Просто человек, на которого наводят ствол, чувствует себя не очень-то весело, вот и очеловечивает оружие.
— Ты это… — Топор повел стволом своего изобретения, — того… в смысле без глупостей.
— В смысле? — осклабился священник.
— В смысле драк устраивать не будем.
— Я и не собирался. — Габриель миролюбиво улыбнулся, потянулся и неторопливо поднялся на ноги.
— Ну-ну, — кивнул Топор.
По глазам изобретателя было видно, что священнику он не поверил.
— Ты пойми главное, — поспешил объяснить он, глядя, как Габриель разминает ноги. — Я не враг. И ты не враг.
— А кто враг? — словно между делом, поинтересовался Габриель. — И потом, я на тебя не набрасывался, свои изобретения на тебе не испытывал. И в бессознательном состоянии тебя на дальние расстояния не перетаскивал.
Священник поглядел в глаза собеседнику. Тот опустил излучатель и насупился. По всему было видно, что Топор обижен. С другой стороны, стало ясно, что нападать он не собирается. И расстройства по первому поводу Габриель испытывал явно меньше, чем радости по второму.
Изобретатель засопел, словно собираясь что-то сказать, но промолчал. Только фыркнул, крякнул, выдал еще парочку нечленораздельных звуков и умолк. Священнику стало чуть более совестно, он хотел уже было извиниться, не очень понимая за что, но Топор снова засопел и на этот раз разразился тирадой:
— Во-первых, не на дальнее расстояние. Всего-то в подвал спустил.
Он прервался, но только для того, чтобы еще раз обиженно посопеть. Не дав Габриелю вставить и слова, порывисто продолжил:
— Во-вторых, я ничего ни на ком не испытывал. В-третьих, хороших людей здесь давно уже не осталось, а на плохих лучше нападать первым, пока тебя не прибили. Кто знал, что здесь окажется священник, а не эти…
Последние несколько сапов вышли совсем уж натужными и не столько грозными, сколько смешными.
— И вообще, я тебя спас.
— Ты?
— Да.
— И от кого же?
— От них, — Топор кивнул куда-то в сторону. — Пока ты со своей пушкой за монитором наблюдал, четверо тварей к тебе с тыла подбирались.
— Хм-м. Интересно, и почему я их не засек?
— Да потому, что они за титановыми ящиками прятались, а ящики эти сигналы сканеров отражают…
Объяснения Топора звучали убедительно и, что самое главное, искренне. Священник-следователь улыбнулся.
— Ладно, извини. Не хотел тебя обидеть.
— Не хотел, — передразнил успокоившийся изобретатель. — Уволокли его… на дальние расстояния… Надо было там оставить. Там как раз сейчас какая-то дрянь ходит.
Внутри похолодело. Габриель почувствовал, как лоб покрывается испариной.
— Какая дрянь?
— Да ты особенно не суетись. Он хоть и синий, как утопленник, и страшный, как сороконожка, но мелкий. Один точный выстрел и всё!
— Синий, — Габриель облегченно вздохнул. — Это не враг. Это спут.
— Кто? — не понял Топор.
— Спут, представитель одной очень известной инопланетной расы. Ты что, — искренне удивился Габриель, — спутов никогда не видел?
Топор покачал головой.
— Счастливый, — искренне позавидовал священник. — Пойдем наверх, познакомлю.
Свет ударил в лицо так ярко, что стало больно смотреть. Габриель зажмурился, но только в первый момент — спустя несколько секунд глаза адаптировались. Топор, напротив, щурился, опускал голову, прикрывал лицо ладонью, второй рукой хлопая себя по карманам. Наконец достал очки с темными стеклами и, поспешно надев, немного расслабился.
— Последнее время чаще всего прячусь по подвалам. Редко выхожу на свет, отвык, — пояснил изобретатель. — Снаружи опасно.
— А внизу? Нет?
— Внизу тоже опасно, — пожал плечами Топор. — Но дома и стены помогают. Верно?
Ответить Габриель не успел. К ним вразвалку приближался спут. Видом своим он сейчас больше всего напоминал мыльный пузырь — синий и надутый.
— Ты меня очень расстроил, — выпалил он и застыл в ожидании реакции.
— Это Топор, — представил Габриель. — Это 100 ГЦ.
— Вообще-то мое полное имя 100 градусов по Цельсию, — быстро вернулся к привычно трескучему состоянию спут, — но…
— Но, пожалуйста, обойдемся без длинных историй, — прервал священник-следователь.
— А с тобой я не разговариваю, — с достоинством сообщил 100 ГЦ. — Мало того что не научился выражать свои мысли, не в состоянии объяснить чего хочет. Мало того что все время обрывает меня на полуслове, так еще и уходит неизвестно куда. И даже не предупредил. Я уже подумал, что задание мое завершилось…
Священник повернулся к Топору. Взгляд его за темными стеклами угадать не удалось, но отвисшая челюсть говорила о многом.
— Это спут, — со злорадством, недостойным священника Церкви Света, пояснил Габриель. — Типичный представитель.
Космопорт выглядел довольно паршиво. Небольшой, основательно замызганный. В конце зала горел старомодный светящийся рекламный щит с изображением шахтера в допотопном костюме. У шахтера фальшиво светилась белозубая улыбка, а рядом с ним моргала надпись «Добро пожаловать на Паладос». Причем несколько буковок почему-то не горели, отчего надпись выглядела загадочно.
Картинка вырисовывалась весьма прискорбной. Впрочем, если развлечения здесь выдержаны в том же допотопном духе, то это может быть интересно. Дремучая экзотика.
Утешив себя такой мыслью, Исаак потопал к контрольному пункту. Проблем с таможней не возникло, так как самой таможни толком не было. Просто под мерцающей надписью, подвешенной, видимо, вместе с рекламным щитом сотни лет назад, стоял скучающий дядька в форме.
— Оружие, наркотики, драгоценности…
— Отсутствуют, — закончил рыжий.
— А жаль, — вздохнул таможенник, — могли бы договориться.
От подобного Исаак слегка растерялся, но взял себя в руки и попытался принять серьезный вид.
— О чем вы? Я же священник, — голос прозвучал фальшиво. Оставалось только надеяться, что лицо сохранило благостность и солидность. Впрочем, лицу Исаак доверял меньше, чем голосу.
Таможенник покосился на следователя равнодушно. Пожал плечами.
— А что, священник не человек? Проходи. Не задерживай.
Исаак двинулся вперед, за спиной притормозил Антрацит.
— Имя, номер, — так же бесстрастно вопросил таможенник.
— Простите? — не понял спут.