Габриель тяжело вздохнул и поплелся на посадку. Транспортник, на котором ему предстояло вернуться на Землю, уже стоял на взлетной полосе с распахнутым чревом. Но прежде, чем он вступил на трап, стальные шары вернулись. Габриель не знал, были ли это те же самые шарики, но почему-то решил, что так оно и есть, и улыбнулся.
Радость вышла мимолетной. Медленно описав круг над его головой, шары стремительно унеслись прочь, чтобы больше уже никогда не возвращаться.
Добровольцы завидели рыжего священника еще издалека. Начали подниматься на ноги, переговариваться. Вооруженные фигуры в свете заходящего солнца выглядели внушительно и романтично. Исаак даже немного залюбовался крепкими силуэтами, отбрасывающими длинные мужественные тени.
Офицер, что сопел за плечом, зачем-то пояснил:
— Это лучшие люди.
«Лучшие люди» и в самом деле смотрелись бойцами хоть куда. Крепкие, накачанные. И оружие явно не первый день в руках держали. Добровольцы поспешно выстроились в шеренгу. Вытянулись по стойке «смирно». Вперед вышел молодой, крепкий, как бык, детина, щелкнул каблуками.
— Господин священник-следователь, специальное подразделение…
Исаак небрежно отмахнулся:
— Называйте меня просто: брат Исаак. И не стоит передо мной отчитываться в настолько официальной форме. Церковь Света не кадетский корпус. У нас все проще и лояльнее.
— Хорошо, брат Исаак. Меня зовут Курт, — кивнул детина, осклабившись, и гаркнул в сторону: — Вольно!
Строй тут же потерял былую подтянутость, приняв вольготную расслабленность.
— Пошли, что ли, — предложил Исаак. — Надо успеть до темноты.
— А в шахту лезть по темноте? — усомнился командир добровольцев.
— А какая разница? В шахте всегда темно, хоть по темноте, хоть по свету.
Детина едва заметно вздрогнул, но спорить не стал. По команде строй снова подтянулся. Добровольцы развернулись как один и, четко чеканя шаг, двинулись в сторону гор.
Рыжий следователь обернулся к офицеру, который стоял и грустно поглядывал на священника, дескать, ты уходишь, а я вот остаюсь со своими проблемами. Под этим взглядом возникло ощущение, будто он расстается со старым близким другом, хотя еще вчера Исаак офицера знать не знал. Поддавшись порыву, священник Церкви Света простецки хлопнул полицейского по плечу.
— Не кисни, мон женераль, все будет хорошо.
Офицер еще минут пять смотрел на удаляющийся отряд, потом молча потопал обратно к развалинам здания «Сюи Де Манн Клан». Вопрос с техномагами оставался открытым. Сажать их в тюрьму было боязно. Отпустить после всего, что сказал священник, невозможно.
Отряд, дробно чеканя шаг, выбивал пыль из паладонийской пустыни. Темп они взяли довольно приличный. Несчастный спут семенил рядом с такой скоростью, что сил на разговоры у него не оставалось. От этого Антрацит явно страдал, но даже поделиться своими терзаниями не мог, боясь сбить дыхание.
Бойцы переходили с шага на бег и обратно. С километр бежали, потом столько же шли быстрым шагом.
— Это называется волчий скок, — пояснил Курт. — Не сильно выматывает, и довольно быстро передвигаемся. Мы так бегали на Гаидусе. Это планетка в соседней системе. Там конфликтик был с этими… ящерицами.
— Дарзини, — пропыхтел спут, делясь познаниями.
— Точно, — кивнул Курт. — Так у нас командир был. Мировой мужик. Он и научил. Он много чему научил. Я тогда еще пацаном зеленым был. Ушел мальчишкой, вернулся бойцом. Школа жизни. А ящерицам навтыкали дай боже.
Он замолчал и снова перешел на бег. Подошвы тридцати пар сапог дружно грянули о высушенную потрескавшуюся землю. Только Исаак и Спут выбивались из этого ритма, нарушая унисон. Пыль поднималась от земли и золотилась в солнечных лучах. Первое время Исаак любовался золотящейся в закатных лучах пылью, но вскоре на любования не осталось сил. Кроме того, от «волчьего скока» выветрился хмель и снова захотелось выпить, а прикладываться к бутылке при тридцати подчиненных, хоть и добровольцах, он не желал.
Курт вскинул руку, останавливая бег, и отряд снова двинулся быстрым шагом.
— Я не знаю как у вас там, в Церкви, а эти люди могут все. И это не слова, брат Исаак, — снова заговорил он. — Вон, например, Баркер. Дерется как зверь. Голыми руками может порвать пасть галастапийскому тигру. А это зверюга не из мелких. А Длинный Щуп…
— Какой щуп? — не понял Исаак.
— Вообще-то его Сасей зовут, — стушевался Курт. — Но у него… в общем, бабы на нем верещат, как резаные…
Курт смутился окончательно, не зная, как говорить о таких вещах со священником, и умолк. Рыжий следователь благосклонно кивнул. Понимаю, мол.
— Так и что может этот Саса? Помимо того, что у него длинный… щуп.
— Стреляет, как бог, — охотно подхватил Курт. — Однажды на стрельбище он решил посоревноваться с машинами. Представляете, две мишени. В одну стреляет машина, которая не ошибается и рука не дрожит, в другую человек.
В глазах командира добровольного отряда снова появился нездоровый азартный блеск.
— Так я вам скажу, брат Исаак, на стрельбище он стреляет не менее четко и эффективно, чем в койке. — Он сбился и снова потупился. — Простите. Но машину он тогда обскакал. Вон он, смотрите. Человек, который стреляет точнее компьютера.
Снова побежали. А потом еще переходили с бега на шаг и обратно. Курт трепался не хуже спута. За то время, что добирались до шахты, рыжий священник успел выслушать по истории чуть ли не о каждом члене группы и успокоился: если хотя бы половина того, что говорил командир, правда, поймать Призрака не составит труда. Его даже и ловить не понадобится. Он сам должен будет повеситься у входа в шахту, едва увидев отряд таких профессионалов.
Как ни сложно это было, а офицер все же принял решение. И вразумления брата Исаака сыграли в этом не последнюю роль. Первым делом полицейский решил подстраховаться. К пленным он не пошел, но велел разделить их между собой и каждого доставить отдельной машиной в отдельную тюремную камеру. При этом отметил, что камеры должны находиться на разных этажах, в различных отсеках. То есть развести техномагов так, чтобы они никогда ни случайно, ни нарочно не смогли увидеть друг друга. Разве только во сне.
Допрашивать техномагов тоже должны были разные люди. С тем, с которым утром говорил Исаак, офицер решил работать самостоятельно.
Теперь техномаг сидел через стол от него и смотрел в лицо полицейского со смесью опаски и самоуверенности. Если б офицер видел себя со стороны, то, вероятно, улыбнулся бы, потому как на его лице было точно такое же выражение. Оба молчали, и молчание это затягивалось.
— Имя, — решился наконец офицер службы безопасности Паладоса.
— На каком основании вы меня допрашиваете?
— Вы арестованы.