– И что? – Крячко до сих пор не понимал, к чему клонит напарник.
– Я знаю одного человека, тоже подверженного этой пагубной привычке. – Гуров выключил музыку, мешавшую ему сосредоточиться на теме разговора. – Он проходил у нас по одному делу как подозреваемый. Но тебе с ним пообщаться не довелось, Стас. Я ему сделал тогда кое-какие поблажки, тем более что и особой вины, как вскоре выяснилось, за ним не было. Парень остался моим должником.
– То есть информатором?
– Ну, в некотором роде, – уклончиво ответил Гуров. Он не любил широко распространяться на подобные темы даже в разговорах с Крячко. – После того случая мне приходилось обращаться к нему лишь однажды, да и то не скажу, чтобы он сильно помог мне. Но теперь… Дело в том, что он тоже гонщик.
– Профессиональный?
– Нет. Он принимал участие только в уличных гонках. Не знаю, приглашал ли его когда-либо к себе Ткаченко, но Карт старался не упустить ни одной возможности посостязаться в скорости. Если ему, конечно, это приносило деньги.
– Карт – это его прозвище? – полюбопытствовал Крячко. – Круто!
– Когда-то он и был крутым, – сказал Гуров. – Я наблюдал его в деле. Хорошо гонял, быстро. Но это было давно. Сейчас Карт если участвует в подобного рода соревнованиях, то крайне редко. Пристроился на какую-то работенку средней руки и в ус не дует.
– А на наркотиках так и сидит?
– Я думаю, да, – задумчиво произнес Гуров. – И мне кажется, Карт должен знать Михайловского. Пообщаемся с ним. Чем больше будет информации, тем лучше…
– Рыба в мутной воде, – мрачно отреагировал Крячко.
Вспыхнувший у него было интерес к персоне Карта так же быстро и улетучился. Все нарастающая зубная боль мешала Станиславу сосредоточиться. Ему бы по душе пришлась сейчас теплая ванна и компресс…
– Я понимаю твой настрой. – Напарник словно прочел мысли Крячко. – И видел, что у тебя изначально не было никакого желания заниматься этим делом. Но даже если ты и прав и Михайловского застрелил кто-то из участников гонки, а не снайпер, отработать придется различные версии. И для начала я хотел бы поговорить с Картом. Ты не против? – иронично заключил Гуров.
– Да ради бога, – отмахнулся Крячко.
– Кстати, мы приехали. Вот его дом.
Стас покосился в окошко. Напарник указывал на широкий девятиэтажный дом, во двор которого они и заехали. Гуров остановил «Пежо» рядом с желтым заградительным шлагбаумом.
– Крайний подъезд. Пошли.
Крячко неохотно выбрался из салона. Гуров поставил автомобиль на сигнализацию и первым направился в нужном направлении. Станислав лениво поплелся следом, продолжая массировать языком больной зуб. Такой нехитрый прием немного притуплял неприятные ощущения.
Карт, как выяснилось, жил на восьмом этаже, и сыщики, поднявшись на лифте, оказались рядом с железной, местами поцарапанной дверью. Гуров нажал кнопку звонка.
– С чего ты взял, что он дома? – спросил Крячко.
– А куда ему деваться? Он большую часть времени проводит дома.
– Ты же сказал, что он нашел работу, – напомнил Крячко.
– Верно. – Гуров кивнул. – Надомную работу. Карт выращивает грибы в шелухе от семечек.
– Да ну! – Станислав вскинул брови и слегка склонил голову набок. – И это так прибыльно?
– Я не пробовал, Стас…
– А зря. Тут есть над чем подумать. Если бросить работу в управлении и раздобыть шелухи…
Он не успел закончить фразу, как дверь открылась и перед сыщиками предстал высокий и худой, как жердь, молодой человек с рыбьими, навыкате глазами и широким покатым лбом. Тощие руки с острыми локтями были заложены в карманы серых спортивных штанов.
– Привет, Карт! – Гуров переступил порог, заставляя хозяина квартиры отступить в глубь прихожей. – Давненько я о тебе ничего не слышал. Сам-то ты как?
– А! Лев Иванович! – Особой радости в голосе Карта не наблюдалось, но в нем вообще сложно было различить какие-либо эмоции. – Я в порядке. Хотя думаю, вы ведь не за этим пожаловали? Не для того, чтобы интересоваться, как поживаю?
– Ты прав, Карт. У нас к тебе дело.
Сыщики один за другим миновали прихожую, но вместо того, чтобы свернуть в грязную, захламленную комнату, всю обстановку которой составляла старенькая панцирная кровать и полиэтиленовые мешки, плотно набитые шелухой, Гуров повел напарника в кухню. Сам Карт замыкал шествие.
– Ну? Как работа?
Кухня выглядела ничем не лучше, чем комната. Грязная посуда в раковине, захламленный стол, два обляпанных чем-то табурета, один из которых стоял чуть под наклоном, и все те же мешки у стен. Картину завершал стоящий в углу пакет с мусором, видимо, использовавшийся Картом вместо ведра. Он был уже доверху заполнен, а часть мусора и вовсе валялась прямо на полу рядом с пакетом. Крайняя конфорка плиты горела, на ней ничего не стояло. Маленькие синие язычки пламени бесцельно облизывали со всех сторон чугунную подставку.
Гуров не стал садиться ни на один из табуретов, а просто остановился посредине.
– Ну, движется потихоньку. – Карт неопределенно повел плечами, придвинул к себе ближайший табурет, уселся на него. – На хлебушек с маслом хватает. Так что не жалуюсь.
Крячко обернулся и повнимательнее пригляделся к парню. Свет из окна падал Карту на лицо, и можно было заметить, насколько оно было бледным и осунувшимся. Вполне типичный вид для наркомана. Крячко готов был поспорить, что Карт и сейчас находился под кайфом. Его глаза говорили об этом более чем красноречиво.
– А гонками еще занимаешься? – задал тем временем новый вопрос Гуров.
Карт извлек из кармана спортивных штанов пачку «Родопи», выбил одну сигарету щелчком большого пальца и вставил ее в рот.
– Не-е-а, – протянул он, шаря рукой в поисках зажигалки. – Мне кайфолом. Уже год, наверное, за руль не садился. Да и где? Своей тачки у меня нет, а казенную какой дурак доверит. У меня же во. – Он вытянул перед собой левую руку, демонстрируя сыщикам, как его пальцы сотрясает мелкая дрожь. – Хотя это еще ничего. Бывает, вообще ходуном ходят. Во время ломки, например. Дерьмово… А вы мне че, хотели какую-то тему реальную предложить?
– Нет, мы по другому вопросу. – Заметив, что Карт так и не смог отыскать зажигалку, Гуров достал свою и бросил ее парню на колени. – Ты Михайловского Виктора знал?
Карт спокойно прикурил и положил зажигалку на стол. На губах у него появилась блуждающая улыбка. Похоже, что с каждой секундой его развозило все больше и больше.
– Допрыгался, значит, пижон? Да? – Звук, который Карт издал при этом, отдаленно напоминал смешок. – Этого следовало ожидать.
– Что ты хочешь сказать? – нахмурился Гуров.
– Меня, конечно, может, и прет, Лев Иванович. – Карт глубоко затянулся. – Но я фишку рублю. И масло в чайнике не совсем перегорело. Вы сказали «знал»? Верно? Значит, он кони двинул. Верняк?… Хотя нет… Стойте-стойте! Если бы у Михалыча был передоз, вы бы им хрен интересовались. Выходит, его мочканули? В цвет, Лев Иванович?