Давыдов поднял голову и действительно увидел здоровенный мусоровоз. Вернее, его корму, которая выглядывала из-за угла дома. Кстати, как раз возле этого дома происходила суета, которой Давыдов не заметил только потому, что был полностью погружен в свои переживания. Белая машина с синей полосой перегораживала проезд, и мигалка на ее крыше тревожно пульсировала. Мрачные милиционеры в форме бесцеремонно разгоняли зевак. Но главное явно происходило в глубине двора – там, куда незадачливый Савелий поставил машину.
Давыдов сунул мобильник в карман и почти бегом пустился на поиски Савелия. Он вдруг вспомнил, что не позже часа намеревался появиться в офисе – юрист обещал подготовить кое-какие документы, которые срочно нужно переправить в суд. До часа оставалось не более тридцати минут.
У въезда во двор Давыдова остановил молодой сердитый милиционер с портативной рацией в руке, проверил документы.
– Сюда пока нельзя, гражданин! – сухо сказал он, возвращая Давыдову паспорт. – Проводятся оперативно-следственные мероприятия. Видите, оцепление? Придется подождать.
Давыдов сбивчиво попытался объяснить, что во дворе у него машина и водитель и что ему срочно нужно ехать по делам бизнеса.
– Бизнес у них! Деловые все стали до упора! – сказал второй милиционер первому, неслышно выходя из-за угла и неприветливо разглядывая Давыдова. – Маркитанят-маркитанят, пока на пулю не нарвутся…
– При чем тут пуля? – раздраженно спросил Давыдов. – И вообще не понимаю вашего тона…
– При чем пуля! А при том, что один деловой уже словил девять граммов, – сварливо пояснил милиционер. – Лежит вон, тепленький! Теперь все его дела – лежать… Постойте, у вас там автомобиль, говорите?
– И водитель.
– Тем более! Знаешь, Викулов, доложи-ка насчет него – может, оперативники захотят с ним побеседовать?
– Нет проблем! – пожал плечами милиционер с рацией.
И уже через минуту Давыдова провели во двор. За мусоровозом обнаружился черный «Фольксваген», почти упершийся грузовику в бампер. Дверцы легковушки были распахнуты, и возле нее суетился фотограф с аппаратурой. Давыдову показалось, что он заметил неподвижную фигуру, будто уснувшую на руле, но его вполне могло подвести разыгравшееся воображение. «Тот самый, что словил девять граммов? – с неприязненным чувством подумал Давыдов. – Плохой день сегодня. Все будто рушится под ногами. Но где же Савелий, черт его дери?!»
Его водитель стоял в окружении милиционеров и сильно был похож на арестованного – такое разочарование было написано у него на физиономии. Заметив Давыдова, он тут же шагнул к нему и развел руками.
– Ну как хотите, Алексей Петрович, а я тут ни при чем! – воскликнул он, будто Давыдов и в самом деле собирался предъявлять ему обвинения.
– Ладно, мы можем ехать? – недовольно спросил Давыдов.
На него надвинулся высокий широкоплечий человек с седыми висками, в хорошем и, пожалуй, излишне строгом костюме, и произнес вежливо, однако не терпящим возражений тоном:
– Старший оперуполномоченный полковник Гуров, к вашим услугам. Прошу прощения, но вашего водителя нам придется забрать с собой. Думаю, ненадолго. Он свидетель преступления, можно сказать, единственный, кто успел хоть как-то рассмотреть убийцу, и мы надеемся, что с его помощью удастся составить словесный портрет. Надеюсь, водить машину умеете?
Давыдов выпалил в сердцах, не успев хорошенько подумать:
– Водить я, слава богу, не разучился еще, а вот то, что Савелий талантом художника обладает – это для меня новость. Мне-то до сих пор представлялось, что он даже столб фонарный нарисовать не сумеет…
– А ему и не придется ничего рисовать! – вмешался в разговор еще какой-то мужчина, плотный и коренастый, с простоватым загорелым лицом. – Кино-то смотрите? Там частенько показывают эту процедуру. Ну, то есть составление словесного портрета… А сейчас, с появлением компьютера, это вообще плевое дело. Представляете себе компьютер?
Несмотря на простоватое выражение лица, посматривал этот человек на Давыдова хитрым, посмеивающимся взглядом, будто забавлялся. Был он в старой ковбойке, расстегнутой на груди, и в мятых джинсах – на милиционера совсем не похож. Может быть, поэтому Давыдов ответил довольно резко, что компьютер в общих чертах себе представляет лучше некоторых, потому что сам занимается компьютерными технологиями.
– Отбрили тебя, Стас? – с интересом спросил у крепыша полковник Гуров. – Ну и поделом! Не строй из себя знатока. А вы, значит, компьютерами занимаетесь? Любопытно! Чрезвычайно интересуюсь этой областью человеческого знания. Не откажетесь побеседовать?
Давыдов в отчаянии посмотрел на часы.
– Вы серьезно? – спросил он. – Или это означает, что вы и от меня ждете каких-то свидетельств?
– От вас? А вы что-нибудь видели? – удивился Гуров. – Нет? Я так и думал. Ведь вас здесь не было… Кстати, нельзя узнать, где вы до сих пор находились?
– Я был в кафе, – буркнул Давыдов. – Увидел из машины старинного друга, вышел… Ну, встретились, поговорили…
– Это чувствуется, – повел носом Гуров. – Впрочем, извините, это к делу не относится.
Давыдов нахмурился – ему было неприятно, что опьянение заметили.
– У меня большая просьба – нельзя ли отложить наш разговор? – сказал он. – Мне необходимо быть у себя в офисе… Вот моя визитная карточка. Звоните в любое время, мне скрывать нечего…
– Разумеется, вы можете ехать, – кивнул Гуров, с интересом рассматривая карточку, которую дал ему Давыдов. – Только уж, прошу вас, возьмите такси! С моей стороны было бы некрасиво позволить вам сесть сейчас за руль. Надеюсь, вас это не слишком затруднит? Ну и отлично. А мы тут позволили себе небольшое самоуправство – никого не впускаем и не выпускаем… Преступник ушел проходным двором. Но здесь уже, кажется, все осмотрели… А вам, Алексей Петрович, я обязательно позвоню как-нибудь на досуге, не обессудьте!
Давыдова выпустили со двора. Он прошел мимо напряженно глядящих на него милиционеров, впритирку с идиотским мусоровозом, чувствуя себя удивительно некомфортно и тревожно – будто экзамен в чужой стране сдавал. И юрист уже наверняка на стенку лезет, кроет его последними словами. А главное, перед глазами у Давыдова теперь стояла страшная, мгновенно врезавшаяся в память картинка – выходя, он уже совершенно точно увидел за раскрытой дверью «Фольксвагена» мертвое тело, лицом уткнувшееся в рулевое колесо. Вот только вместо правой щеки на этом лице зияла дыра, будто наполненная кровавым фаршем. Давыдову стоило больших усилий сдержать рвотный позыв. Он сунул в рот сигарету и испепелил ее в три затяжки.
– В Москву, в Москву, в Москву! – с выражением произнес Гуров, глядя из окна кабинета на залитую послеполуденным солнцем улицу.
Полковник Крячко, верный друг и напарник Гурова по оперативной работе, поднял голову от документов, которые он изучал прилежно, как студент перед экзаменом, и недоверчиво посмотрел на Гурова.