– Мы сохраним твой светлый образ в сердцах до могилы, – заверил его Крячко. – Особенно если ты завтра забьешь «Локомотиву». Чувствуешь в себе силы?
– Хватит прикалываться! – буркнул Вишняков. – Смеется, говорят, тот, кто смеется последним.
– Да уж, нам, брат, не до смеха, – внезапно делаясь серьезным, сказал Крячко. – Тут вот какая штука, брат Вишняков. Перед самым отъездом за рубеж у тебя неприятность была. Напали на тебя вроде в темном переулке.
Вишняков поднял голову, с тревогой посмотрел на Крячко.
– Вспомнили! – буркнул он. – Ну, было. И что теперь?
– Мы знаем, что ты заявление тогда забрал и все спустили на тормозах. Однако факт был, и нас интересуют подробности. Ты почему заявление-то забрал? Угрожали тебе?
– Никто мне не угрожал, – неохотно ответил Вишняков. – Только на хрена мне эти разборки нужны были? Я загранпаспорт оформлял, контракт, то-се… У меня времени было в обрез, а тут эти суды, допросы, очные ставки… А если, думаю, затянется дело? Начнут меня тягать. В команде недовольны будут. Ну я и плюнул. Для меня тогда главное было контракт оформить. А чего это вы про то дело вспомнили? Сами же говорите, все закрыто было.
– Закрыто, это верно, – кивнул Крячко. – Только потом тут что-то похожее открылось. Ты вообще-то в курсе, почему на тебя напали? Ограбление это было или что другое?
Вишняков долго молчал, а потом, глядя себе под ноги, мрачно сказал:
– Не было это ограбление.
– Ну что из тебя все клещами нужно вытаскивать! – рассердился Крячко. – Ты можешь связно рассказать, что и как? Я ведь не анекдот тебя прошу рассказать – я преступление расследовать должен!
– Ну, типа, отомстили мне, – выдавил из себя Вишняков и добавил: – Я так думаю.
– Отомстили? – оживился Крячко. – Это уже интересно. И за что отомстили?
– Ну, была там одна заморочка, – уклончиво сказал Вишняков. – Во время игры. Ерунда, короче.
– Так, Баранов! – железным голосом сказал Крячко. – Давай-ка, садись за руль! Отвезем этого Марадону в управление. Я с ним там разговаривать буду. И пусть тут хоть кто за него просит, хоть королева английская – хрен я его выпущу, пока он мне все от и до не расскажет!
Баранов с готовностью распахнул дверцу и уже собирался пересесть на место водителя, как Вишняков махнул рукой и хмуро сказал:
– Тормози! Ну и беспредел тут у вас! Ничего не меняется… Ладно, скажу, как все было. Только обещайте, что сразу отпустите. Перед командой неудобно. Скажут, ну и дела тут у вас творятся!..
– Ага, перед шотландцами ему совестно! – воскликнул Крячко. – А перед земляками, которые, забыв про сон и диету, день и ночь ловят убийц, ему не совестно! Был бы ты культурный человек, так уже давно бы пиво дальше хлестал. Но ты сам захотел приключений на свою тупую задницу, теперь не жалуйся!
– Да ладно! – усталым голосом сказал Вишняков и вдруг выпалил: – Короче, тогда мы играли со «Спартаком», а я на поле судье в рожу плюнул.
– Эх, ничего себе! – удивился Баранов, который опять уселся рядом с Вишняковым. – Разве в судью можно плевать?
– Нельзя, ясное дело, – ответил Вишняков. – А я незаметно. То есть судья заметил, конечно, но он не понял – кто плюнул. А он молодой еще был и не решился на удаление. Тем более тогда на поле обстановка напряженная была. Он боялся, что мы вообще с цепи сорвемся. Ну, довел он кое-как матч до конца. Мы выиграли тогда и довольные поехали отмечать. А поздно вечером меня встретили у дома двое и отметелили за милую душу. Не, из вещей ничего не взяли. Просто избили, а один из этих двоих мне сказал: «Таких, как ты, необходимо уничтожать, как уничтожают сорняки на поле, иначе все поле погибнет. Погоди, найдутся люди, которые очистят футбол от такой мрази, как ты». Так я этого праведника узнал тогда.
– Да ты что?! – даже подпрыгнул Крячко. – И кто же это был?
– Ну, я вообще до конца не уверен, – поспешно поправился Вишняков. – Поддал я тогда сильно, и еще темно было. Короче, сомневался я. Это все еще доказывать надо было, а я говорю, мне тогда забот и так хватало. В общем, подумал я, пускай живет. Когда-нибудь посчитаемся.
– Так все-таки кто это был? – нетерпеливо спросил Крячко.
– Ну, мне показалось, что это был судья, – ответил Вишняков. – Арбитр, то есть, футбольный.
– Тот, в которого ты плюнул?
– Не-а, совсем другой. Этот постарше, волевой мужик. Я его на поле раза два всего видел. Даже как зовут, не знаю.
– А с ним кто был?
– Второго вообще не знаю. Но это точно не тот судья. Я думаю, который меня бил, он или матч внимательно смотрел, или ему тот, другой, пожаловался, или и то и другое, потому что по намекам я так понял, что он все знает. И у него ко мне такая злоба была – ну, вообще! А ведь понимать надо – на поле всякое может случиться. Если на каждую мелочь внимание обращать…
– Плевок в лицо – это, по-твоему, мелочь? – спросил Баранов.
Вишняков снисходительно покосился на него.
– Я же говорю, на поле всякое бывает. Сегодня ты, а завтра тебе. В пылу борьбы, короче. На это всегда скидку надо делать.
– Хороша у вас борьба! – усмехнулся Крячко. – Плюетесь, кусаетесь, трусы друг с друга стаскиваете… Чисто дети малые. Я знаешь, с каким стажем болельщик? Так вот прежде за такие дела тебя свои же из команды списали бы. Тогда футбол мужским делом был.
– Ну уж вы бы еще про царя Гороха вспомнили! – с обидой промямлил Вишняков. – Сейчас другое время. Все так делают.
– Но я бы тебе не советовал больше так делать, – многозначительно сказал Крячко. – Потому что с некоторых пор за безобразия на футбольном поле у нас калечат. Или убивают. Это уж как повезет.
Вишняков вскинул голову.
– Шутите? – недоверчиво спросил он.
– Ага, черный юмор такой, – хмыкнул Крячко. – Значит, ты ничего про того человека сказать не можешь? Ну, про того, который тебя бил? Предполагаемый судья?
– Да нет, в лицо только если покажете. А так ни имени не знаю, ничего.
– Ну, бог с ним! А того судью, который от тебя пострадал, помнишь? Его как фамилия?
– Ну, Лукошкин его фамилия, – через силу произнес Вишняков. – Все?
– Лукошкин, – задумчиво повторил Крячко. – Ну ладно, Лукошкин так Лукошкин.
– Так я пойду? – спросил Вишняков.
– Да уж иди, гордый шотландец! – махнул рукой Крячко. – Только уж больше не плюйся на поле, ладно?
Он вылез из машины и пропустил мимо себя Вишнякова, который буркнул что-то неразборчивое на прощание и, наклонив голову, почти бегом побежал к высоким дверям гостиницы.
– А ведь Лукошкин должен помнить, кому он рассказывал про плевок, – задумчиво глядя вслед полузащитнику, сказал Крячко. – С трибун такого не углядишь, по своему опыту болельщика знаю. Он кому-то рассказывал, это точно.