Гусев хотел что-то ему сказать, но тут к машине подошел Темирхан и озабоченным тоном сообщил:

– Ты заведи на всякий случай мотор! И будь наготове.

– Что-то не так? – услужливо поинтересовался Гусев.

Темирхан мрачно посмотрел на него, но потом все-таки ответил:

– Профессор сегодня странный какой-то… Я ему про дочь, а он вроде хмыкнул так непонятно и говорит: «Ну, все до кучи, значит!» Это как понимать?

– Может, у него с утра неприятности? – предположил Гусев.

– У него – не знаю, а у нас, кажется, точно, – заключил Темирхан. – И Шульгин куда-то запропастился!

– Пойти поискать? – предложил Уткин.

– Сиди, не дергайся! – сказал Темирхан и вдруг приложил палец к губам. – Тихо! Идет вроде?

Действительно, совсем рядом послышались шелестящие шаги, треск веток, и вдруг из-за деревьев вынырнул Шульгин. Он был, как всегда, хмур и сосредоточен. Он вел на коротком поводке большую лохматую собаку с острой мордой. Ее длиннющая шерсть отливала серебристым блеском. Гусеву показалось, что в глазах собаки застыло недоумение.

Не говоря ни слова, Шульгин прошествовал к машине, что-то коротко скомандовал собаке и вместе с ней запрыгнул в фургон. Темирхан еще раз оглянулся по сторонам и тоже полез в фургон. Лязгнули дверцы. И только тут Шульгин сказал:

– Поехали!

Гусев аккуратно вывел машину из укрытия, перекатился через обочину и, наращивая скорость, погнал обратной дорогой, внимательно прислушиваясь к тому, что в это время говорилось у него за спиной.

– Как прошло? – спросил Темирхан. – Старика видел?

– Что я видел, я тебе потом расскажу, – угрюмо произнес Шульгин, выразительно покосившись в сторону кабины.

Темирхан поспешно задвинул стекло, но Шульгин больше не произнес ни слова. Гусев был в этом абсолютно уверен. В зеркале он видел, что Шульгин даже не смотрит на Темирхана, хотя тот был сильно встревожен.

«Что, черт возьми происходит? – подумал Гусев. – Они оба как будто с бодуна. Вроде псина у них, все тихо… С чего это их разобрало?»

Никто не собирался ничего ему объяснять. Только собака вдруг завыла – негромко, но с такой тоской и отчаянием, что у Гусева по спине побежали мурашки.

Глава 2

Сквозь рябь тронутой осенним золотом листвы проступил силуэт большого дома с покатой островерхой крышей, добротного, но даже издали казавшегося неуютным. Да и стоял он, можно сказать, на отшибе, достаточно далеко от поселка. Чтобы добраться отсюда до ближайшего магазина, пришлось бы не менее десяти минут шагать по узкой тропинке через березовую рощу. Правда, до дороги, хорошей, асфальтированной трассы, от дома было рукой подать. Для автомобилиста это наверняка было удобно, но полковник Гуров пока не знал, имел ли хозяин дома машину.

Гуров повернул руль и медленно подъехал к раскрытым воротам. Во дворе стояли машины со служебными номерами и суетились люди. Сидевший на заднем сиденье полковник Крячко, неизменный напарник и старый друг Гурова, наклонился к его плечу и разочарованно присвистнул.

– Одни незнакомые физиономии! – сказал он. – По-моему, я этих людей и не видел ни разу. И все молодые! Если дело пойдет так и дальше, то скоро мы с тобой, Лева, будем как эти, из фильма… Ну, там еще какие-то коридоры времени и два придурка, которые попали в будущее…

– Приятно, когда люди относятся к себе самокритично, – меланхолически заметил Гуров. – Однако меня прошу в придурки не записывать. Я еще не готов принять столь почетный титул… А незнакомые лица ты видишь потому, что здесь пока работают только местные. И прокуратура окружная, судя по номеру машины… Но, я думаю, нас с тобой это мало должно волновать.

– Я так вообще не волнуюсь, – заметил Крячко. – Академику, по-моему, за восемьдесят было? Возраст почтенный, а смертны даже и академики. По старой памяти людей науки у нас еще уважают, но все равно я не очень понимаю, зачем нас с тобой сюда послали.

– Разобраться, – сказал Гуров, останавливая машину у самых ворот. – Все мы смертны, но Звонарев некогда был засекречен до предела. Когда умирает такой человек, даже теперь возникают вопросы. И дело здесь не только в уважении.

Они с Крячко вышли из машины. Тут же к ним приблизился молодой человек в немного помятом темном костюме и представился следователем Петровым.

– Следственный отдел УВД округа, – пояснил он. – Меня предупредили, что вы приедете, Лев Иванович. В принципе, один ум хорошо, а два лучше. Честно говоря, я в некоторой растерянности. С одной стороны, вроде бы ничего особенного. Старый человек, сердце слабое, умер на прогулке… такие случаи сплошь и рядом. А с другой стороны, что-то меня во всем этом смущает – не пойму что. Может быть, вы разберетесь?

У Петрова были тусклые, зачесанные назад волосы и не очень здоровый, с каким-то молочным оттенком цвет лица. Возможно, это было просто проявлением усталости.

– Совместными усилиями разберемся, – заверил его Гуров. – Лишнего выдумывать не будем. А что, собственно, произошло?

В сопровождении Петрова они проследовали во двор. Двое в штатском беседовали с опрятной женщиной лет сорока пяти, но беседовали как-то лениво, видимо, уже удовлетворив все свое любопытство. Женщина привлекла внимание Гурова – ее интеллигентное и довольно красивое лицо было покрыто бледностью, а в глазах стояли слезы.

– Хозяйка? – спросил у Петрова Гуров.

Тот отрицательно покачал головой.

– Звонарев жил один, – сказал он. – Ну, если не считать собаки. Говорят, мизантроп был страшный. Ругался со всеми. А это его домработница или домоправительница – понимайте как знаете. Короче, порядок в доме поддерживала. Лидия Алексеевна Шмелева. Звонарев ей одной доверял. Только когда все случилось, ее здесь не было. Она приходящая. Живет в поселке. К Звонареву она обычно приходит в десять утра, а в шестнадцать часов уже свободна. Вот и сегодня пришла к десяти, а в доме пусто – ни собаки, ни академика. Машина на месте. Ну, бабенка разволновалась, естественно. Побежала в рощу, где Звонарев собаку выгуливал. У него афганская борзая – прихотливая порода, продолжительные прогулки требуются и все такое… Ну, одним словом, в дальнем конце рощи обнаружился труп. С женщиной истерика, конечно. Но милицию все-таки догадалась вызвать.

– А собака? – спросил Гуров. – Собака где?

– А собаки нет, – сказал Петров. – Меня это тоже насторожило. Лидия Алексеевна говорит, борзая у Звонарева четыре года. Он ее щенком взял – большие, кстати, отвалил деньги. Собака породистая – запросто украсть могли.

– Вопрос в том, как эта кража может быть связана со смертью, – заметил Гуров. – Тело уже отвезли?

Петров кивнул.

– У нас все в протоколе зафиксировано, – виновато сказал следователь. – Внешних признаков насилия никаких. Правда, место, где лежало тело… Одним словом, и Лидия Алексеевна там потопталась изрядно, да и наши ребята – не сказать чтобы аккуратно…