– Я же предупреждал тебя, полковник, чтобы ты держался от меня подальше, – прохрипел сибиряк, тяжело дыша. – Не раз предупреждал. И словами, и действиями. Ну, теперь пеняй на себя!
Гуров хотел что-то ответить, но язык его не послушался. Когда силы стали понемногу возвращаться, Гуров, не глядя, нанес мощный удар в нависший над ним огромный корпус противника. Кулак провалился в объемный живот Дибеловича. Тот рухнул на колени в глинистую жижу. Гуров выиграл несколько секунд. Преодолевая жгучую боль в грудной клетке, он распрямился во весь рост и огляделся вокруг. Выбитый «штейр» наполовину ушел рукояткой в землю. Гуров поднял оружие. Оглянувшись на соперника, он нашел его в том же положении без признаков жизни. Полковник осторожно подошел к Дибеловичу и тронул его за плечо. Тот не двинулся с места. Гуров проверил пульс. Дибелович был мертв.
Москва. Парковочная стоянка перед зданием Главного транспортного управления
Небо нахмурилось. От ярко светившего час назад ласкового весеннего солнышка не осталось и следа. Подобные резкие смены погоды в течение дня были для Москвы не новы. И Крячко знал это не хуже, чем любой другой коренной житель столицы. Он даже готов был поспорить, что после обеда город ждал сильный проливной дождь.
Откинувшись на спинку водительского сиденья, полковник внимательно наблюдал за главным входом в управление. Он и сам толком не знал, чего именно ждет, но личность Степана Угланова, его нервное поведение, привычка не смотреть в глаза собеседнику – все это упорно не шло из головы Крячко. Стас считал, что Угланову стоить уделить побольше внимания, и в первую очередь он рассчитывал выяснить распорядок дня начальника четвертой автоколонны. Где он бывает, чем занимается…
Стас взглянул на часы. Без пятнадцати двенадцать. По его расчетам, в обеденный перерыв Угланов должен был куда-нибудь отправиться. И, если визит сыщика заставил Степана Степановича внутренне всполошиться, то Крячко рассчитывал на какой-нибудь неординарный поступок с его стороны. Какой? Этого Крячко не знал. В нынешнем положении он мог только надеяться на удачу.
Заморосил дождь. До ожидаемого ливня было еще далеко. Мелкие сиротливые капельки застучали по лобовому стеклу «Мерседеса». Стас пристроил во рту новую сигарету, которых за последний час он успел выкурить никак не меньше десяти. И в этот момент на крыльце Транспортного управления появился Угланов. На нем был длинный плащ бежевого цвета. В одной руке – сложенный зонтик, в другой «дипломат». Коротко взглянув на хмурое небо, Степан Степанович направился к малиновому «Опелю», от которого машину Крячко отделяло шесть парковочных мест. Стас погасил прикуренную сигарету и чуть ниже сполз на сиденье, чтобы Угланов не смог случайно его заметить. Однако Степану Степановичу, судя по всему, было ни до чего. Двигаясь к своему авто, он ни разу не осмотрелся по сторонам. Не слишком уверенная и твердая походка говорила об изрядном количестве принятого спиртного. Крячко повернул ключ в замке зажигания.
«Опель» Угланова покинул парковочную стоянку. Мысленно сосчитав до пятнадцати, Крячко тронулся следом. Обе машины одна за другой свернули на Новослободскую и двинулись в сторону проспекта Мира. Стас держался от Угланова на почтительном расстоянии, однако ни на минуту не теряя его из виду. Дистанция между «Опелем» и «Мерседесом» не сокращалась и не увеличивалась.
На проспекте Мира Угланов развернулся, проехал по кольцу и, слегка прибавив скорости, устремился по Комсомольской. Крячко повторял каждый его маневр. Наконец «Опель» свернул на Тургеневскую и остановился сразу за поворотом. Крячко едва не проморгал этот момент. Резко крутанув руль, он проехал метров десять и развернулся на проезжей части.
«Опель» Угланова стоял за перекрестком, но самого водителя в салоне уже не было. Стас обогнул «Опель» и припарковался перед ним. Вышел из салона, огляделся. Слева от него красовался броской ковбойской рекламой ресторан «Серебряная подкова». Двери гостеприимно распахнуты. Крячко приблизился к ним и осторожно заглянул внутрь.
Угланов, уже избавившись от плаща, о чем-то негромко переговаривался со встретившим его метрдотелем. Последний кивнул, видимо, отвечая на вопрос Степана Степановича, и указал куда-то в глубину зала. Угланов быстро зашагал туда. Крячко переступил порог «Серебряной подковы». Ресторан нельзя было назвать большим. Прямо по курсу – гардероб и два туалета, слева бар, справа – обеденный зал на двенадцать столов в три ряда.
– Добрый день! – Тот же метрдотель, который секунду назад разговаривал с Углановым, приблизился к Станиславу. – Что желаете? Пообедать?
– Нет. Я бы выпил кофе. У вас хороший кофе?
Краем глаза Крячко отметил, что Угланов, пройдя через обеденный зал, сел не за пустой стол, а за самый дальний, расположенный у окна, который уже облюбовала высокая светловолосая женщина с короткой стрижкой.
– У нас превосходный кофе, – на губах метрдотеля играла дежурная улыбка. – Вы какой предпочитаете?
– По-турецки.
– Есть. Проходите за столик.
– Я лучше здесь, если вы не возражаете, – Крячко кивнул в сторону бара. – Люблю наблюдать за работой бармена.
– Как пожелаете.
Стас взгромоздился на высокий табурет и потянулся в карман за сигаретами. Метрдотель передал его заказ бармену, а потом спросил:
– Что-нибудь еще?
– Нет, только кофе.
Полковник слегка развернулся на табурете. Угланов сидел к нему спиной, немного ссутулившись. Зато женщину Стас мог видеть прекрасно. Острый носик, пухлые губки, выразительные зеленые глаза. Как истинный ценитель женской красоты, Крячко вполне мог бы охарактеризовать эту особу как крайне привлекательную. Особенно притягательно выглядел ее роскошный бюст в вызывающе открытом декольте. Назвать красавцем самого Угланова можно было с огромной натяжкой, и Стас гадал, что может делать такая женщина в его обществе. Полковник не мог слышать их разговора, но по поведению женщины, по ее взглядам, манерам он уверенно определил, что для Угланова это не деловая встреча. И женщина не была его родственницей по крови. Это читалось.
– Ваш кофе, – бармен поставил перед Крячко маленькую чашечку с фирменной символикой «Серебряной подковы» на гладком корпусе. – По-турецки.
– Спасибо.
Спутница Угланова улыбалась и вела разговор, практически не отвлекаясь от трапезы. Сам Степан Степанович ел мало, но Крячко заметил, как активно при этом он налегает на спиртное. За истекшие минут двадцать Угланов опрокинул в себя уже три рюмки коньяка. Коротко остриженная блондинка отложила столовый прибор и нежно накрыла руку Угланова своей. Что-то проникновенно стала говорить ему. Стас пожалел, что не может слышать ее. А еще больше пожалел о том, что эти слова, какими бы они ни были, адресованы не ему. Из разряда привлекательных к этому моменту он уже успел перевести спутницу Угланова в красавицы. Взгляд полковника невольно останавливался на ее губах, когда она говорила.
Выпив чашку кофе, Крячко заказал вторую. Бармен охотно исполнил его заказ. Ничего, кроме как сидеть и наблюдать за Углановым и женщиной напротив него, полковнику не оставалось. Степан Степанович выпил еще две рюмки коньяка. Без десяти час он запросил счет. Женщина поднялась из-за столика и направилась в дамскую уборную. Когда она продефилировала мимо Крячко, он уловил запах ее дорогих духов. Угланов расплатился по счету. Стас поспешно бросил бармену деньги и слез с табурета. Столкнуться с Углановым на выходе ему совсем не хотелось. Он вышел на улицу первым и сел в «Мерседес».