Поэтому все с тревогой ждали, что скажет этот чертов Стоковски. А он между тем молчал – невозмутимый, белозубый, спортивный, в элегантном сером костюме, в узких матовых очках на холеном носу. Боялся обронить хотя бы слово, хотя говорил по-русски чисто, почти без акцента. Перекладывал решение на плечи хозяев.
– Да вот хоть спросите у профессионала! – нашелся Туманов, кивая в сторону Деева. – Что скажет начальник охраны?
– А что он скажет? – с презрением отозвался Сошник. – Прошляпили, выходит, террориста – охрана называется!
Деев сжал тяжелые кулаки и мрачно посмотрел на присутствующих.
– На глупости отвечать не буду, – сурово сказал он. – А касательно возможного взрыва скажу однозначно – меры принимать нужно. Чтобы потом не кусать локти. Ну, отложите выставку на день. Все эти убытки – ничто по сравнению с тем, что может случиться.
– Да вам-то что! – недобро рассмеялся Сошник. – Вам-то платить не придется. Вы еще и получить рассчитываете за так называемую охрану. А я полагаю так – раз проворонили злоумышленника – отвечайте по полной программе!
– Кто за что будет отвечать – потом разберемся, – быстро сказал Туманов, беспокойно поглядывая на Стоковски. – Сейчас нужно решение принимать. Лучше МЧС вызвать – они побыстрее и закончат. Может, даже до открытия успеют.
– Как же! – саркастически возразил Сошник. – Такое здание за два часа не осмотришь. Считайте, что торжественное открытие накрылось медным тазом. А захочет ли после этого кто-то вообще сюда явиться – это уже большой вопрос!
Туманов развел руками и беспомощно посмотрел на австралийца, который продолжал невозмутимо сосать пустую трубку. Директор центра понимал, что во многом Сошник прав и всех их ждут самые неприятные последствия, но ему хотелось, чтобы последнее слово осталось все-таки за иностранцем. Из своего опыта он знал, что иностранцы редко отказываются от своих слов, а это будет иметь немаловажное значение, когда полетят головы.
– С русскими всегда какие-то неожиданности, – изрек наконец Стоковски. – Мы имели меньше проблем в Африке.
– Да что Африку поминать! – с кислой гримасой воскликнул Сошник. – У нас тоже все пройдет нормально – вот увидите! А что касается всех этих страхов – обычные заморочки. Вы не представляете, господин Стоковски, сколько ложных звонков о подброшенных бомбах получает ежедневно милиция!
– Думаю, что много, – сказал австралиец. – Но это не имеет никакого значения. В моей стране привыкли относиться серьезно к любому подобному звонку.
– В нашей стране то же самое! – с энтузиазмом воскликнул Туманов. – Я уверен, что и между нами здравый смысл возьмет верх. Пускать это дело на самотек ни в коем случае нельзя. И если выяснится, что звонок ложный, мы только вздохнем с облегчением…
– Это вы вздохнете с облегчением, – ядовито заметил Сошник. – Между прочим, если пускать сюда минеров, значит, отключать полностью сигнализацию. Ваша охрана в состоянии обеспечить безопасность выставленных экспонатов? Это ведь не черепки какие-то, а уникальные драгоценности, уважаемый!
– Почему же нет? – с вызовом сказал Туманов и обернулся за поддержкой к Дееву. – Григорий Савельевич, вы что скажете?
– Что я скажу? – мрачно отрубил начальник охраны. – Ситуация сложная. Как профессионал, стопроцентной гарантии дать не могу. Площади большие, экспонатов в каждом зале не менее сотни. Хотя, если честно, не думаю, что минеры сразу примутся чистить витрины… Впрочем, можно вызвать людей дополнительно. Но на это потребуется время…
– Я тоже не думаю, что минеры начнут чистить витрины, – вдруг сказал невозмутимый Стоковски. – Но для «Глаза Будды» нужна отдельная охрана. И немедленно вызывать спасателей. Я настаиваю, – он сунул в рот пустую трубку и строго посмотрел через очки на Сошника.
Тот развел руками и пробормотал:
– Вызывайте хоть черта! Только я умываю руки.
– Это ваше право, – радостно пробормотал Туманов, выбираясь из-за стола. – Вы еще скажете мне спасибо… Итак, я немедленно звоню в МЧС, в милицию – куда еще?.. А господин Деев снимет здание с сигнализации и обеспечит пост у «Глаза Будды».
– Минеры потребуют, чтобы здание было очищено до последнего человека, – мстительно заметил Сошник.
– Ну уж это извините! – гордо мотнул подбородком Туманов. – У нас тут не выставка мягкой игрушки. В контракте охраны прописан пункт о необходимом риске. А с минерами мы договоримся…
Через минуту сигнал о заложенной в здании бомбе поступил на пульт дежурного МЧС и в диспетчерскую службу МВД, а Деев приступил к отключению сигнализации по всему зданию. В его распоряжении на этот час имелось десять охранников, и двоих из них – тех, кому более всего доверял, – он оставил в особой комнате на втором этаже, где располагался единственный экспонат – уникальный и неповторимый бриллиант «Глаз Будды». Комната была глухой – без окон и с единственной стальной дверью, запиравшейся на специальный замок с электронным кодом. Легендарный бриллиант был главным сюрпризом коллекции, стоил миллионы, и Стоковски скорее согласился бы потерять свой глаз, чем этот камень. Отдельное помещение с повышенной степенью защиты было первым условием контракта.
Деев очень сомневался, что есть необходимость осматривать это помещение, потому что, по его мнению, именно сюда террористы не могли пробраться ни при каких обстоятельствах. С того момента, как «Глаз Будды» воцарился в этой комнате, с нее буквально не спускали глаз. Но теперь наниматели, запугавшие обоюдно друг друга до икоты, требовали проверки всех помещений без исключения. Оставалось подчиняться.
Организаторы выставки и в самом деле были напуганы изрядно – не столько угрозой взрыва, сколько неизбежными издержками, связанными с этой угрозой и ударяющими по ним лично. Более других негодовал Владислав Тимофеевич Сошник. Акционерное общество «Алмазная грань», где он являлся одним из коммерческих директоров, вложило немалые средства в организацию выставки драгоценных камней – не из беззаветной любви к искусству, разумеется, – прибыль подразумевалась в первую очередь. Австралийские ювелиры платили посреднику хорошие деньги, но, естественно, в перспективе выгодных сделок. А какие, к черту, сделки, когда в день открытия потенциальных покупателей встретят кордоны милиции и минеры с собаками, натасканными на взрывчатку! Разбегутся все – и частные лица, и солидные фирмы. И удастся ли заманить обратно хотя бы половину – это еще бабушка надвое сказала.
Сошник был очень зол. Он даже не стал вместе со всеми дожидаться приезда спасателей. Кипя от возмущения, Сошник хлопнул дверью директорского кабинета и вышел в коридор. У него появилось острейшее желание немедленно уехать, чтобы не видеть всего этого безобразия, и Сошнику пришлось напрячь всю свою волю, чтобы подавить этот ребяческий порыв. Он должен быть здесь, чтобы попытаться спасти хотя бы то, что возможно.
Без определенной цели он на секунду выглянул в вестибюль – двое охранников, высокие, ражие парни в униформе хмуро прохаживались возле входных дверей. Он никогда не мог запомнить лиц этих «горилл», но, кажется, парни были те же самые, что недавно пускали его в здание.