– Ну ничего себе! – Крячко был изумлен. – И что же может случиться с этим жадиной?
– Да все, что угодно. Можно ногу на ровном месте сломать, можно на опасного зверя нарваться, может энцефалитный клещ укусить. В принципе, конечно, такое со всяким может произойти. И даже с тем, кто сделал горе приношение. Но тогда, значит, просто невзлюбила такого человека тайга, тут уж ничто не поможет, никакие приношения.
– Что скажешь, Лев? – Стас выжидательно смотрел на Гурова.
– А что тут сказать? – Гуров спокойно пожал плечами, как будто речь шла о чем-то обыденном. – В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если надо – значит, надо.
Вскоре машина стала подниматься на крутую сопку, склоны которой почему-то в большей степени были покрыты плотным колючим кустарником, нежели деревьями. На вершине росли преимущественно сосны, но их стволы имели причудливую форму, закручивались спирально в два-три витка. Под громадной старой сосной лежал большой бурый валун с верхушкой, плоской, как стол.
Заглушив двигатель, Шаньгин достал из бардачка пачку «Примы» и, подойдя к камню, положил на него сигареты, пробормотав:
– Пусть нас беда и напасти минуют, пусть за нас доброе слово замолвят.
Гуров сунул под пачку сигарет десятирублевку с невозмутимым видом, как будто всю жизнь только тем и занимался, что ублажал таежных духов.
– Ну что ж, пусть и нас минуют беды и напасти, – сказал он, обращаясь то ли к камню, то ли к сосне.
Стас проделал то же самое, с интересом глядя на ветви дерева, увешанные разноцветными ленточками.
Часа через полтора, после очередного подъема и спуска, приятели увидели в широкой лесистой лощине неглубокий карьер, в котором работала землеройная техника. Поодаль, на большой поляне, за которой между деревьями синела речная вода, стояли постройки лагеря золотодобытчиков. У одного из вагончиков высилась антенна радиосвязи, и над крышей трепыхался на ветру уже выцветший триколор.
– Вот он, прииск Синяжский, – объявил Шаньгин. – Он тут один такой. У артели всего один участок. Но мороки с ним, чую, будет немало. Сейчас познакомлю вас со здешним начальством и поеду дальше. Вернусь завтра в это же время. Если отсюда ни с кем не уедете, заберу с собой.
Гурову и Крячко управляющий артелью – а директор ее жил в областном центре и на прииске появлялся нечасто, – рыхловатый, крупный мужчина средних лет, выделил пустующий «кубрик» одного из вагончиков, который и приберегался именно для таких случаев. Комендант жилого блока, по-приисковому «шнырь», выдал им постельные принадлежности и, сбегав в столовую, договорился насчет обеда. Сами золотодобытчики – бульдозеристы, сварщики, токари, слесари – еще были на своих объектах, ожидая ударов в било, оповещающих о начале обеда.
Перекусив в столовой, где еда оказалась вполне приличной, опера вернулись в свой вагончик, посовещались и решили приступить к работе немедленно. Крячко отправился по рабочим участкам. Заодно он запланировал осмотреть и то место, где был обнаружен Упорин. Гуров через «шныря» стал приглашать к себе тех, кто мог на время оставить рабочее место. Начал с самого коменданта.
«Шнырь» чистосердечно признался, что ночью крепко спал, никого не видел, ничего не слышал, ничего не знает и знать не желает.
Главный механик Девясов, которого вроде бы той ночью видел Упорин, широкоплечий мужик с изрытыми оспинами лицом, сообщил то же самое. О том, что он вагончика ночью не покидал, мог сказать, по словам Девясова, его сосед по «кубрику», моторист дизель-генератора Сопелов.
Моторист, вертлявый мужичишка лет сорока, с бегающими глазами, побожился, что ни Девясов, ни он той ночью из вагончика не выходили вообще. Столь же «содержательными» оказались беседы и с прочими работягами, приходившими по приглашению Гурова.
Ничуть не богаче оказались итоги встреч Стаса с приисковиками. Никто ничего не знал, никто ничего не замечал.
– Нет, ну это же просто стадо какое-то баранье! – кипятился Крячко, гневно потрясая кулаками. – Какая-то круговая порука, заговор молчания. Никто даже не думает о том, что завтра на месте Упорина окажется он сам!
– Охолонись! – Гуров задумчиво смотрел в окно вагончика, на его лбу резко обозначились линии напряженных морщин. – Их понять можно – едут-то люди сюда невесть откуда, чтобы хоть как-то вылезти из нужды. И всякий понимает: ляпнул лишнее – вылетел с прииска. А домой с чем ехать? Вот что. – Его лоб разгладился, на лице появилась хитрая улыбка. – А пусть думают, будто мы кое-что все же сумели разузнать. Ты с управляющим уже встречался. Вот и хорошо, теперь я к нему зайду. Кстати, как на твое появление отреагировали съемщики металла?
– Крайне нервозно, – поморщился Крячко. – И все-то у них засекречено, и без ведома директора артели они вообще никому ничего говорить не имеют права…
– Да, недружелюбные ребята, – констатировал Гуров. – Ну, я пошел к управляющему.
Он постучался в дверь с табличкой «Управляющий В. Г. Кухаренко» и зашел в крохотный кабинетик с довольно старой, обшарпанной мебелью. Управляющий, отхлебывая чай, озабоченно поинтересовался, как обстоят дела у товарищей из органов.
– Вот с этим я к вам и зашел, – тоже напустив на себя озабоченный вид, доверительно сообщил Гуров. – Народ у вас тут какой-то некоммуникабельный – никто ничего не видел, никто ничего не знает. Но это официально. А неофициально… Вот вы не могли бы сказать, каков объем добычи металла за месяц? Немногим более ста килограммов? Но это официально. А вот по неофициальной информации добыча на порядок выше. Это действительно так?
– Чушь! Несусветная чушь! – едва не захлебнувшись чаем, завопил управляющий. – Кому вообще могло прийти такое в голову? Это трутни из-за колючки трепанули? Ну и народ! Чего только не наплетут…
– И еще говорят о какой-то невероятной находке, стоящей десятки миллионов долларов. Тоже, наверное, врут?..
– Именно! – Управляющий столь яростно ударял себя в грудь, что даже самому доверчивому человеку стало бы ясно, что какая-то находка имеет место быть. – Ну что, что мы тут можем найти, кроме золота? Атомную бомбу, что ли?! – неудачно съязвил он.
Примерно через полчаса после визита Гурова к управляющему в «кубрик» оперативников кто-то осторожно постучался. Открыв дверь, Стас нос к носу столкнулся с мотористом Сопеловым. Тот явно нервничал, поминутно озираясь по сторонам.
– Лев Иванович, – зайдя внутрь, с таинственным видом заговорил Сопелов, – я тут кое-что хочу сказать вам по секрету. Я не могу уверенно утверждать, что той ночью Девясов никуда не отлучался из вагончика. Я сплю как убитый, так что все могло быть. Но дело вот в чем. Он сейчас куда-то спешно засобирался. Камуфляж нацепил, сапоги охотничьи – ичиги – надел… Я так думаю, в бега он решил удариться. Только я вам ничего не говорил.
– А почему вы решили нам помочь? – Гуров в упор посмотрел на моториста.