– Тогда предложение будет такое. Едем в сторону Синяжского, – решительно объявил Гуров. – Почему? Причина первая: нас изрешетят, едва мы отъедем от Рассвета на пять-шесть километров. Вторая: нам с полковником Крячко обязательно нужно быть завтра на прииске – там что-то затевается. Насчет возможной стрельбы говорю не ради хохмы – дело обстоит именно так. Более того, за нами, не исключено, будет погоня. У вас как с табельным оружием?
– Два «макара». – Лейтенант был хмур и лаконичен. – По обойме зарядов.
– И у нас два. Итого – четыре ствола, более трех десятков патронов, – быстро прикинул Гуров. – Если с умом распорядиться, то не так уж и хило. Ну что, предложение принято?
– Сейчас дойду до сельсоветчиков, – сержант направился к калитке, – позычу пару канистр бензина. У них есть, я знаю. А то можем и до дороги не дотянуть.
– Лев Иванович, вы уж тогда созвонитесь как-нибудь с нашим начальством, внесите ясность, – попросил лейтенант. – А то… сами понимаете. Ну а с домашней инквизицией я сам расхлебаюсь.
Распростившись с тетей Груней, которая напоследок сунула в кабину узелок с провизией, опера сели на заднее сиденье «УАЗа», и машина двинулась в сторону уже темнеющей в сумерках настороженно-мрачноватой стены леса. Дорога на Синяжский, как и предупреждал сержант Семеныч, оказалась сродни полосе препятствий для испытания вездехода. Только кое-где удавалось разогнаться километров до тридцати в час. Чаще же всего «уазик» полз по колеям, полным воды, не успевшей впитаться в почву со времени последнего ливня.
Часа через три изматывающей дороги по ночному лесу Семеныч остановился и объявил, что бензин на исходе и машину нужно дозаправить. Достав из багажника канистры, он приступил к делу. Когда с влажным шелестом и бульканьем в бензобак ушло почти все содержимое второй канистры, Гуров, что-то, видимо, придумав, подошел к Семенычу.
– Примерно с литр надо бы оставить, – объявил он. – У вас в машине пары бутылок из-под пива не найдется?
– Собираешься приготовить «коктейль Молотова»? – сонным голосом поинтересовался Крячко, выглянув из кабины. – Опыт предков – на службу правопорядку?
– Что-то наподобие, – подтвердил Гуров. – Артиллерия у нас не самая мощная, поэтому нужно уравнять шансы. Даже странно, что до сих пор за нами никого нет. Но… До утра еще далеко. Поэтому кто знает?..
И снова машина, натужно гудя, двинулась по узкому извилистому коридору в чащобе непроницаемо темного леса. На очередном повороте «УАЗ» опять остановился – дорогу перегородило упавшее старое дерево метровой толщины, комель которого с вывернутыми корнями заклинило меж двух соседних деревьев.
– Так твою!.. – свирепо проворчал Семеныч. – Теперь придется пятиться по развилкам почти километр, а там дорога как бы не хуже. Да еще лишку отмахать километров двадцать.
Втиснувшись в другой коридор лесного лабиринта, «УАЗ» потащился по таким же глубоким колеям, как и на предыдущем участке дороги, временами форсируя низины, залитые водой.
Стас, которому мучительно хотелось спать, поминутно тер глаза и яростно зевал, мечтая о скорейшем завершении этого изматывающего пути. Гурову спать хотелось не меньше, но он, не отрываясь, смотрел назад, ежесекундно ожидая увидеть отсветы чужих фар.
Прошло еще около часа с небольшим, когда Гуров вдруг заметил где-то далеко над верхушками деревьев слабые блики. Сонливость, которая его одолевала, тут же как ветром сдуло.
– Всем внимание! – объявил он. – Сзади вижу свет фар. Есть вероятность, что это не за нами. Но слабая. Будем рассчитывать на худшее. Сейчас нужно остановиться и определить план действий.
Стас, Осипов, Семеныч молча смотрели на блики света, прыгающие вдали, и наблюдали за Гуровым, который наполнял бутылки бензином. Заткнув их горлышки пробками из ветоши, сыщик вытер руки и скомандовал:
– Машину фарами развернуть в обратную сторону. Нужно будет наш след присыпать мусором, чтобы казался давнишним, а там, у лужи, где есть прогал между деревьями, запаской накатать ложный след, уводящий в лес. После этого машину спрячем у обочины. Если это не те, кого мы ждем, они проедут без задержки. Если остановятся и побегут нас искать, значит, даем им бой. Прежде всего нужно лишить их транспорта. Я из засады кину бутылки и подожгу их машину. Если они пойдут на переговоры – обходимся без стрельбы. Если применяют оружие – ведем огонь на поражение. У нас в запасе не больше двадцати минут. А то и меньше. За дело!
Когда все приготовления были закончены, машину снова развернули в прежнем направлении, выбрав место у обочины, и спрятали ее за кустами. Семеныча Гуров оставил у машины. Невдалеке от ложного следа по обеим сторонам дороги за деревьями он поставил Осипова и Крячко. Сам укрылся за толстой сосной, метрах в семи от того места, где, по его расчетам, должны были остановиться их преследователи.
Потянулись томительные минуты ожидания. Вскоре из-за деревьев донесся шум автомобильного дизеля, меж стволов елей и сосен забегали пронзительные синеватые лучи галогенок. Гуров зажмурился, чтобы глаза не ослепило ярким светом и он не потерял способности видеть в полутьме. Он чувствовал нешуточное внутреннее напряжение, но сердце билось сильно и ровно. Взревев, из-за ближних деревьев, переваливаясь с боку на бок, вылетел большой темный джип, из-под колес которого во все стороны летели комья грязи. С громким плеском пробежав по луже, он миновал Гурова и там, где в чащу уходил ложный след, внезапно остановился.
Из кабины выпрыгнули двое. Крупные угловатые фигуры склонились над следом, а затем, подсвечивая себе фонариком, пошли в глубь леса.
– Вот с-суки! – раздался из-за темной череды деревьев чей-то злобный возглас. – В прятки с нами играть надумали?
– Щас мы этих козлов догоним и в их тачке заживо зажарим! – проворчал другой. – Мы им покажем прятки.
Быстро опрокинув бутылки и напитав затычки бензином, Гуров приготовил зажигалку. Едва бандиты захлопнули за собой дверцы джипа, из темноты тут же один за другим вылетели два блестящих предмета с трепещущими султанчиками желтого пламени.
Бам! – первый обрушился на крышу, и мгновенно, вслед за звоном битого стекла, кабину джипа охватило буйное всепожирающее пламя. После падения второй бутылки на капот запылала вся машина.
С воплями, бранью и проклятиями из горящего джипа выпрыгнули четверо, на ходу открывая беспорядочный автоматный огонь. Меж деревьев вдоль дороги полетели пули, срубая ветви, вырывая из стволов деревьев зазубренную щепу. Тут же со стороны Осипова и Крячко затрещали пистолетные выстрелы. Двое из джипа рухнули на землю, выронив автоматы, еще двое кинулись в чащобу наутек, на ходу выпуская короткие очереди в сторону дороги.
Подбежав к «УАЗу», Гуров быстро запрыгнул в кабину, Осипов и Крячко свои места уже заняли. Сержант завел двигатель, включил фары, и только тут Гуров увидел, что кабина в нескольких местах прошита пулями. Вдребезги была разбита задняя стенка и одно из зеркал. В лобовых стеклах зияли пробоины, окруженные змеящимися лучиками трещин. Осипов, усаживаясь поудобнее, вдруг как-то странно дернулся и негромко застонал. Подпрыгивая на рытвинах, машина лавировала по разбитым колеям, спешно удаляясь от места недавнего боя.