— Так, — повертев несколько минут листок в руках, задумчиво произнес он. — Скорее всего, он боксер или дзюдоист. Я по своим каналам поспрашиваю, может, кто-нибудь что и знает.
— Спасибо большое, Владимир Николаевич. Вы меня выручили… с меня пиво.
— Ну, я пока еще ничего не сделал.
— Я в вас верю, — засмеялась я, прощаясь.
Так, дело сделано. По спортивным каналам поиски ведутся. Я взглянула на часы — в редакцию ехать нет смысла, рабочий день заканчивается, все равно не успею. Я достала из сумочки мобильный и позвонила в редакцию:
— Редакция газеты «Свидетель» слушает, — раздался Ромкин голос.
«А где Маринка? Неужели до сих пор сидит в парикмахерской? Это рекорд, достойный Книги Гиннесса», — подумала я.
— Рома, добрый вечер. Это Бойкова.
— Ой, Ольга Юрьевна, не узнал, богатой будете, — пошутил мальчишка.
— А где Марина? — поинтересовалась я.
— А… она вышла, за гамбургерами, мы… перекусить решили, — ответил, запинаясь, Роман.
— Рома, Рома, не умеешь врать, не берись, — пожурила я его. Судя по неуверенности в его голосе, Марины в редакции не было. — Ладно, дай мне, пожалуйста, Кряжимского, он-то, надеюсь, там?
— Угу, — смутившись, произнес Роман. — Сейчас позову.
Нет, с Мариной нужно серьезно поговорить, любовь — любовью, а профессиональные обязанности нужно выполнять.
— Добрый вечер, Ольга Юрьевна, — поздоровался Кряжимский.
— Добрый-добрый… Как ваш поход, что-нибудь интересное нарыли? — спросила я.
— Поговорил со всеми, кого смогли разыскать, минут тридцать назад вернулся. Никто ничего не знает, ничего странного в последнее время за Вассерманом не замечали. Он вел себя как обычно.
— Понятно, — разочарованно произнесла я, — никакой зацепочки. Спасибо, я тоже пока ничего интересного не нашла. Ну ладно, я уже не приеду… Скажите только, что там с типографией?
— У нас как в часовом механизме, все тик-так, Ольга Юрьевна.
Я попрощалась и отправилась домой. В конце концов, могу я хоть раз повести себя как владелица «заводов, газет, пароходов», черт побери!
По дороге домой я завернула в супермаркет и растранжирила кругленькую сумму на всякие деликатесы быстрого приготовления. Раз уж у меня выдался свободный вечерок, почему бы не предаться чревоугодию? Моим мозгам явно нужен был дополнительный сахар, и я опустошила полки кондитерского отдела.
Дома я первым делом отключила телефон, так, на всякий случай. Я к себе никого не ждала, а если кому-то понадоблюсь, адрес известен.
После блуждания по Фабричному району мне хотелось отмыться от пыли и грязи отвратительных дорог и трущоб. Я наполнила ванну горячей водой, налила своей любимой абрикосовой пенки и нырнула в горячую ароматную воду. Полная релаксация. Никаких мыслей о работе, о Вассермане… Жив ли он, что будет с Музой Иосифовной, если он мертв?.. Стоп, стоп, я же сказала, что никаких неприятных мыслей. Меня нет, это не я…
Через полчаса распаренная, розовенькая, как молодой поросенок, сидя перед телевизором, я предавалась обжорству. При моем подвижном образе жизни лишние килограммы мне не грозят, да и занятия спортом помогают.
«Да, пора доставать спортивную форму и бегать по утрам…» — это было моей последней мыслью перед тем, как я погрузилась в сон. И сны мне снились потрясающие, цветные и радостные, так что просыпаться не хотелось.
* * *
Проснулась я рано, до звонка будильника. В редакцию приехала первой, за час до начала работы. Так, кофейные чашки не мыты, значит, дверь закрывала не Марина, у нее маниакальная чистоплотность, не может спокойно смотреть на грязную посуду. Еще ни разу она не оставила чашки невымытыми. Ох, Маринка, Марина, эти ее любовные приключения и вечные страдания на амурной почве кого угодно до белого каления доведут. Если бы не ее потрясающий кофе…
Кстати, об амурах… Я достала конверт с фотографиями, выбрала самую симпатичную, на мой взгляд, и вставила в рамочку. Получилось очень даже прилично. Пусть поднимает подружкино настроение.
Так, Беликову звонить еще рано, за такой короткий срок информацию не собрать. Что делать дальше? Пора наведаться в милицию и узнать, что они предприняли по поводу поисков Вассермана. Я решила подождать, пока соберутся сотрудники, отдать кое-какие распоряжения, провести пятиминутку или летучку, как хотите назовите, и только потом покинуть стены редакции.
Первым появится Кряжимский, он всегда приходит минут на десять раньше; вторым, точно в девять, минута в минуту — Виктор. По нему можно часы проверять, я первое время думала, что он приходит пораньше, ждет девяти и со звуковым сигналом появляется в редакции. Так нет же, ничего подобного. Просто у него поразительное ощущение времени, говорит, армейская привычка, не раз жизнь ему спасала. Хотя это, конечно, не он говорит, это его друзья рассказывали, однополчане. Сам Виктор о службе своей ничего не рассказывает.
Минут на пять опоздает Роман, ворвется, как вихрь, взъерошенный, с горящими глазами. За ним появится Марина, не спеша, полная достоинства, она поздоровается со всеми и примется варить кофе и щебетать о чем-нибудь, где-то услышанном или увиденном вчера по телевизору. Маринка прямо больна этим агрегатом, ни минуты, ни секунды без телевизора. Она первым делом, как приходит домой, включает проклятый ящик. Ест, спит, работает и все под сурдинку. Ее ужасно напрягает, что на их коммунальной кухоньке места мало, а то она и там бы телевизор поставила: готовила бы и смотрела.
А пока у меня есть целых полчаса свободного времени, и провести их нужно с пользой. Вот только с какой именно? Я заглянула в ящики стола, доверху набитые всякими бумагами, которые давно пора разобрать. Начну прямо сегодня, с верхнего. Я выдвинула ящик и высыпала его содержимое на стол. Чего тут только не было: адреса и телефоны, наспех нацарапанные на клочках бумаги, визитные карточки, супернавороченные и попроще, годовой отчет за прошлый год, статистика, пара дамских журналов, начатая пачка сигарет, упаковка жвачки без сахара, битые компьютерные дискеты. Давно пора их выбросить, да все руки не доходят. Поздравительные открытки от людей, чьи фамилии мне ничего не говорят. Вот, например, открытка какой-то фирмы по продаже чего-то. Ясно, рекламная акция.
«Уважаемая Ольга Юрьевна, поздравляем вас с праздником весны. В этот день вам просто необходимо посетить наше предприятие, представителя известной канадской косметической фирмы…»
Размечтались! Я разорвала открытку пополам и выбросила в мусорное ведро. Туда же полетели все остальные ненужные бумаги. Сколько мусора скапливается, сколько лишних бумажек. Можно было сохранить внушительный кусок тайги.
А это что такое? Я наткнулась на клочок бумаги, написанный неровным, еще детским почерком Ромки: «Звонил какой-то Капралов, интересовался, как идет дело о гибели профессора». Тьфу ты, интересно, когда Сережа звонил? У меня из головы вылетело, что я обещала держать его в курсе расследования о заказном убийстве профессора. Даже обещала в разделе «По следам преступления» написать, как идет расследование. Стыдно, стыдно своего слова не держать. Но, честное слово, меня исчезновение Вассермана выбило из колеи. Я и не заметила среди бумаг, которые лежали на моем столе, этой записки.