В душе появилось странное чувство, как будто в этом нежном создании жила часть его самого. Было трудно поверить, что это — любовь.
Внезапно раздался непонятный шум. Сергей открыл глаза, удивляясь тому, что заснул.
Кровать перед ним была пуста.
Неужели все это ему приснилось?
И не было никаких кавказцев, никакой крови… и самое страшное — не было той девушки…
Из туалета послышался звук спускаемой воды. И Сергей ощутил, как к нему возвращается чувство радостного спокойствия. На пороге появилась Она.
От угнетенного состояния не осталось и следа.
Волосы были аккуратно расчесаны, а на тело была наброшена одна из его рубашек.
Улыбаясь одними уголками губ, Она произнесла извиняющимся голосом:
— Простите, но я не нашла ничего подходящего из своей одежды, поэтому воспользовалась без спроса вашим гардеробом.
Да, похоже, девушка уже пришла в себя.
Встряхнув головой, как бы отгоняя от себя наваждение, Никитин поспешно ответил:
— Делайте все, что хотите, этот дом в вашем распоряжении, по крайней мере до тех пор, пока я здесь.
— Спасибо, — ответила она звонким девичьим голоском.
Они с любопытством рассматривали друг друга.
Первой прервала паузу девушка:
— Меня зовут Виктория, а вас?
— Сергей, — назвал он свое настоящее имя, и спохватившись, добавил:
— Вы наверняка голодны, пойдемте, я что-нибудь приготовлю.
Они прошли на кухню.
Наблюдая за тем, как Сергей пытался порезать мороженое мясо, Вика сказала:
— Стреляете вы здорово, а вот готовить не умеете, поэтому позвольте этим заняться мне, — она решительно отстранила мужчину и, ловко орудуя кухонным ножом, спросила:
— Сережа, а вы милиционер или кагэбист?
— Ни то, ни другое. Я бандит, — ответил он, откровенно глядя ей в глаза, — или, если хотите, — бывший уголовный преступник.
Нисколько не смутившись услышанным, Вика поинтересовалась:
— А почему вы меня увезли, или это относится к роду ваших занятий?
— Не хотел, чтобы вас мучили расспросами менты, вам нужно было время прийти в себя, — не обращая внимания на вторую часть вопроса, объяснил Сергей.
— Понятно, — просто ответила девушка.
Пока готовился ужин, они молчали. Вика хотела вымыть посуду, на что хозяин возразил:
— Оставьте, завтра сам все приберу.
— Не-а, — бросила она, смешно сморщив лицо.
Он невольно засмеялся.
— Почему вы смеетесь? — удивилась Вика.
— Просто у вас было такое выражение, что я не смог сдержаться, объяснил Сергей.
— Дурацкая привычка, — Вика опять сморщила лицо, — как любит говорить мой отец.
— А кстати, вы знаете, что ваш отец вошел в подъезд, и мне до сих пор непонятно, куда он делся? — перешел Сергей на другую тему.
— Он обычно по вечерам, когда мама уезжает к бабушке, ходит к дяде Володе играть в шахматы, — пояснила Вика.
— Это-то его и спасло, — понял Сергей.
Виктория закончила мыть посуду, и они прошли в просторную гостиную. Открыв сервант, Никитин достал бутылку водки и, жестом указав на нее, спросил:
— Вика, вам налить?
Она недовольно поморщилась:
— Я в своей жизни ничего, кроме шампанского, не пробовала.
Промолчав по поводу сегодняшней дозы, он извлек из недр бара бутылку шампанского. Разлив спиртное по бокалам, он предложил тост:
— Давайте с вами выпьем за то, чтобы все благополучно закончилось.
— Может, перейдем на «ты»? — предложила девушка и добавила:
— А я хочу выпить за Его Величество Случай, который дал мне возможность познакомиться с таким мужчиной. За тебя, короче!
— За тебя, — сказал Сергей.
— За нас, — подытожила она и до дна осушила свой бокал.
Самид сидел в роскошном кожаном кресле, закинув ногу на ногу, и курил толстую кубинскую сигару, — из голливудских фильмов азербайджанец знал, что так ведут себя люди уважаемые и независимые, те, кого называют «финансовыми воротилами с Уолл-стрита». Наверняка точно так же вели бы себя и представители того мира, к сопричастности с которым Мирзоев так стремился, но куда ему путь пока что был заказан.
Причина, побудившая Мирзоева принять такую импозантную кинематографическую позу, была очень веской: сюда, на Курфюрстендамм, прибыл его двоюродный брат — Расул.
Мирзоев в последнее время терпеть не мог родственников — и вовсе не потому, что они отличались несносностью характра, а потому, что родственники, узнав о его немецких достижениях, толпой повалили в Германию жаловаться на свою бедность.
— Сгорбленная фигура Расула, сложенные на животе руки, подобострастный взгляд — все это не оставляло сомнений в том, что двоюродный брат прибыл именно с такой целью.
Однако Самид — хитрый человек Востока — сразу не показывал своего недовольства, делал вид, что очень рад приезду дорогого родственника.
Поцеловавшись с братом, он небрежным жестом пригласил его за стол. За несколько минут длинноногая секретарша накрыла его — на столе появились дорогие напитки, черная икра, балык, экзотические фрукты.
Глаза Мирзы самодовольно блестели — вот, мол, какой я богатый, вот, мол, что я могу себе позволить — не то, что ты…
Однако спустя несколько минут Самид понял, как он ошибся!
— Как дела в Баку? — спросил он брата.
— Ой, плохо дела, — запричитал родственник, — совсем плохо…
— Что так?
— Торговли нет, бизнеса нет, ничего нет… Какой может быть бизнес война ведь!
— Умный человек всегда найдет себе дело, — нравоучительно сказал Самид.
Расул сглотнул слюну и ничего не ответил — он ждал подходящего момента, когда с Самидом можно будет говорить о самом главном — ради чего, собственно, он и приехал в этот дом.
— Не получается… — родственник деликатно отщипнул виноградинку.
— Что?
— Бизнесом заняться.
— Ну, ты ведь всегда был человеком неглупым, — похвалил гостя Самид. Скажи, чего тебе не хватает для полного счастья?
Именно этого момента, этого невольно вылетевшего неосторожного слова давно ждал Расул — еще в поезде он просчитывал, как поведет беседу с родственником, и фраза «чего тебе не хватает?», по его подсчетам, была в беседе ключевой.