— Мама, — пробормотал я. — Спасибо тебе и возвращайся домой. Все будет в порядке.
— А Лилиан?
Я не мог посмотреть ей в глаза. Как не мог посмотреть в глаза Майи, когда мы поднимались по ступенькам в мою квартиру.
После того как я убедился, что в мое отсутствие у меня никто не побывал, я улегся на футон и стал смотреть на сырое пятно на потолке, имеющее форму Австралии. Майя стояла надо мной, обхватив себя руками.
— Байрон Эш? — спросил я.
Майя едва заметно пожала плечами.
— Он был мне должен. Мы с его сыном вместе учились в Беркли.
— Я не припоминаю его имени в твоем списке людей, к которым я могу обратиться за помощью.
Майя сумела улыбнуться, усаживаясь рядом со мной на футон.
— Он был мне не так сильно должен, техасец. Прошло некоторое время, и я заснул, мы с моим лишенным глаз шофером ехали на «Тандерберде» по мутному пространству снов, где то и дело возникали маленькие серебряные пистолеты, бокалы «Песенки с приветом», полные бурбона, и фотографии с настоящими ковбоями. Я не уверен, но мне показалось, что Майя просидела возле меня всю ночь. И один раз легко поцеловала в висок. Или это мне тоже приснилось. Тогда я и сам не знал, какая мысль встревожила меня сильнее.
Когда на следующее утро я проснулся, все полицейские отчеты и газетные вырезки лежали аккуратными стопками у босых ног Майи. Она переоделась в летний бежевый сарафан, распущенные волосы окутывали плечи. Роберт Джонсон сидел у нее на коленях и показывал мне язык.
— Так который из них Холкомб? — спросила Майя.
Она подняла голову и улыбнулась, а я попытался сфокусировать взгляд на совмещенных фотографиях в фас и профиль из полицейских досье.
— Холкомб? — повторил я.
Я попытался поднять голову и сразу почувствовал, как участился пульс, но опухоль на челюсти заметно спала и стала не больше мексиканского лайма. Мой новый зуб казался гладким, точно стенка бассейна. Я заглянул в лицо Майи, которая, судя по всему, совершенно проснулась.
— Дерьмо, — пробормотал я. — Не могу поверить, что ты здесь.
Мне даже понравилось для разнообразия возмущаться по поводу чего-то знакомого. Я успел забыть, как она будила меня, задавая неожиданные вопросы. Майя всегда оказывалась рядом с постелью, неизменно полностью одетая, как бы рано я ни пытался встать, готовая забросать меня вопросами о делах, над которыми я работал, мировой политике и чеках ТГЭК. [86] Я угрюмо посмотрел на чашку кофе у нее в руках.
— Подожди минутку, — сказал я, уловив аромат. — Ты привезла «Питс»? [87]
Майя приподняла брови.
— Ты ничего не получишь, пока не поговоришь со мной.
— Это бесчеловечно.
— Я слушаю, — заявила она.
Я пробормотал несколько ее любимых китайских проклятий, сел и поправил футболку.
— Ладно. Вот Рэндалл Холкомб.
Я показал на фотографию неряшливого мужчины — светлые волосы до плеч, темная борода, узкое лицо, нос, сломанный, по меньшей мере, однажды. А еще тяжелые веки и слегка приподнятые уголки рта, словно он от души накурился перед тем, как его арестовали. Холкомб выглядел слишком довольным жизнью, чтобы украсть «Понтиак» и проехать на нем мимо дома шерифа с намерением его застрелить.
— Возможно, среди них есть предполагаемый сообщник Холкомба, который находился с ним в момент убийства, — продолжал я. — В машине было не менее двух человек, один сидел за рулем, другой стрелял. Парни, знавшие Холкомба в тюрьме, насколько мне известно, еще живы и на свободе, но если ты не дашь мне кофе прямо сейчас, мне придется тебя убить.
— Ты можешь попытаться.
Она выдала мне кофе только после того, как налила немного в блюдечко Роберта Джонсона.
— Ему определенно не нужен кофеин, — предупредил я Майю.
— Похоже, ты ревнуешь, — ответила она.
Возможно, она была права. Предателю требовалась «Смесь 101» и цельное молоко, и только у Майи хватало терпения для создания нужных пропорций. Роберт Джонсон тут же принялся лакать кофе с молоком, с самодовольным видом поглядывая на меня.
— Итак, мы не можем исключить, что один из этих мужчин являлся соучастником убийства твоего отца, но сумел не заинтересовать ФБР, — сказала Майя.
— Верно.
Она покачала головой.
— Или парни из ФБР знали, что делали, Трес. Может быть, эта версия с подозреваемыми никуда не ведет.
Я пил кофе.
Передо мной на столе лежала «Экспресс-ньюз», сияя яркими заголовками о трупе в «Тандерберде». Детектив Шеффер отвечал на вопросы, Терри Гарза выглядел сильно помятым и старался скрыть ужас. Гарза заявил репортерам, что погибший Эдди Морага действительно работал на «Шефф констракшн», но его уволили несколько месяцев назад. Ясное дело.
Лицо Эдди на газетных снимках получилось сильно размытым, чтобы лишь приятно пощекотать нервы кроткому читателю. Темные дыры на месте глаз удавалось разглядеть с огромным трудом.
«Стиль убийства, характерный для известного преступного синдиката Южного Техаса», — гласил один из заголовков.
Упоминалось также имя Ги Уайта. Способ убийства предполагал участие в преступлении мафии. Отвратительная реклама для «Шефф констракшн». Мое имя вообще не упоминалось, возможно, именно по этой причине Карлон Макэффри еще не взялся за меня всерьез.
Я потратил несколько минут, чтобы рассказать Майе, что мне удалось узнать из компьютера мистера Гарзы. Когда я закончил, она с минуту смотрела на свои босые ноги и шевелила пальцами возле полицейских досье.
— Мистер Шефф связан с очень плохими людьми, — сказала Майя. — Они добывают контракты на городское строительство при помощи шантажа — я видела пару подобных случаев в заливе Сан-Франциско, Трес. И всегда мафия играла в них одну из главных ролей. Они дают строительной фирме гарантию, что она получит проект по выгодной цене и что выступлений рабочих можно не опасаться. Мафия обеспечивает взятки и шантаж; а строительная компания должна отдать им несколько миллионов. Проект неизменно не укладывается в бюджет и сроки, но все получают хорошую прибыль.
Я посмотрел на Майю.
— И тебе об этом известно, потому…
Она пожала плечами.
— В одном из таких случаев я защищала строительную фирму. Мы выиграли.
— «Терренс и Голдмен» знают свое дело.
— Трес, если Карнау вмешался в выгодное соглашение между Шеффом и мафией, если он пытался их шантажировать, и если мафия решит, что виноваты люди Шеффа — или если они допустили ошибку, когда платили отступные…