Кембриджи не сводили с меня глаз и молчали. Даже Ривас не произнес ни слова.

Дэн окинул всех взглядом и нахмурился, сообразив, что перестал быть центром всеобщего внимания. Остальные смотрели на меня и на однозарядный «шеридан нок», который я держал.

— Я хотел все исправить. — Дэн Шефф попытался придать твердости своему голосу. — И мне все равно, что она моя мать. Я… я позвонил лейтенанту Ривасу и рассказал ему.

— Должно быть, тебе удалось облегчить свою совесть. — Мой голос вдруг показался мне неожиданно тонким. — Полагаю, лейтенант предложил тебе поговорить с родителями Лилиан. И, естественно, захотел присутствовать.

Дэн расправил плечи.

— Моя мать солгала им про Лилиан. Она хотела обойтись без полиции. Возможно, она сама похитила Лилиан. Она врала мне, и я не мог — никак не мог…

Он произнес все это на одном дыхании, тщательно выговаривая слова, так ребенок, едва начавший ходить, старается сложить из кубиков пирамидку. Но уже в следующее мгновение его решимость растаяла, Дэн закрыл глаза, его ноздри раздулись, он наклонился вперед, прижав лоб к коленям, и издал одинокий дрожащий звук, словно пытался подстроить свой голос к камертону.

Дэн плакал около минуты. Никто не пытался его утешать. Ривас очень медленно убрал руку с его плеча.

— Ты незаконно вторгся в чужие владения, Наварр, — сказал он на удивление спокойно и убедительно, никогда прежде я не слышал ничего похожего в его исполнении. Тем не менее меня это не утешило. — Ты размахиваешь пистолетом в чужом доме в присутствии офицера полиции. На твоем месте я бы вел себя очень осторожно. На самом деле, если ты не слишком хорошо стреляешь левой рукой, тебе стоит положить пистолет на ковер, прямо сейчас.

— Трес, — мягко сказала Анжела Кембридж, — если для тебя важна Лилиан….

Зик Кембридж предложил своей жене помолчать. Водянистые глаза банкира уставились мне в лоб. Возможно, он представлял, как там появляется дыра от пули.

Дэн сел ровно, выпрямив спину, и я увидел, что он снова медленно выставляет защитные стены, пытаясь взять под контроль лицо, эмоции и голос. Наконец, он с такой силой вытер мокрые щеки нижней частью ладони, что на коже остались царапины от золотого браслета часов.

— Давай, Наварр. Ты пришел расквитаться со мной, и это твой лучший шанс. Расскажи всем, какой я идиот. Я думал, что сумею контролировать Гарзу, потом Карнау…

— Я пришел не для того, чтобы говорить о твоих ошибках, Дэн.

— Я подверг Лилиан опасности, возможно, из-за меня убиты три человека, и все это время моя мать… она говорила мне… — Он запнулся и посмотрел на мистера Кембриджа. — По крайней мере, поверьте мне, я ничего не знал о ее связи с мафией. Иначе я бы…

Холодное выражение лица мистера Кембриджа не изменилось.

— Ты слишком строго себя судишь, сынок.

— Совершенно верно, — сказал я. — И слишком строго судишь свою мать. Ее самая большая ошибка состояла в том, что она доверилась не тем людям, Дэн. Как и ты.

Дэн нахмурил светлые брови. Его тело слегка вращалось против часовой стрелки, словно стрелка компаса, пытающаяся найти север.

— О чем ты, Наварр? Родители Лилиан должны знать, что происходит. Я обязан им рассказать.

Он посмотрел на Зика Кембриджа, рассчитывая на его поддержку, но тот холодно молчал. Дэн отвернулся, и его глаза стали еще более несчастными. Это напомнило мне о далеком детстве — мне было тогда восемь лет, я смотрел, как умирает в лесу пекари, и пытался понять, появится ли на застывшем лице моего отца одобрительное выражение, если я сам сниму с мертвого тела шкуру.

— Он не может тебе этого дать, Дэн.

Дэн с недоумением посмотрел на меня.

— Одобрения, — продолжал я. — Никто не погладит тебя по головке и не скажет, что ты хорошо поступил и что они тобой гордятся. От мистера Кембриджа ты ничего подобного не дождешься. Ну, давай, лейтенант, повтори Дэну еще несколько раз, что он все правильно сделал. Назови его «малышом». Ему необходима страховка.

Расслабленная рука Риваса оставалась возле «парабеллума». И лишь пульсирующее раз в несколько секунд сухожилие на шее выдавало его напряжение.

Дэн продолжал раскачиваться из стороны в сторону, рассеянно поднес руку к щеке, провел пальцами по царапинам, словно только сейчас понял, что они там появились.

— Откуда ты взял, что твоя мать связана с мафией? — спросил я у него. — Как узнал, кого она покрывает? Она тебе сама рассказала?

Дэн плотно зажмурил глаза.

— В этом не было нужды. После встречи с Карнау в «Хилтоне», после того, что ты сказал, все стало ясно без слов.

— Ты говорил, что тебе все понятно, когда мы разговаривали в «Литтл Хиппс», Дэн. Потом очевидное оказалось неверным.

Мистер Кембридж продолжал сверлить воображаемую дыру у меня на лбу. Анжела Кембридж беззвучно плакала.

Я поднял «шеридан Нок».

— Дэн, из этого оружия убили Рэндалла Холкомба и Бо Карнау. Однозарядный пистолет снят с производства в 1962 году. Серьезный преступник, склонный к насилию, не станет выбирать такое оружие, однако оно отлично подходит старому снайперу из морской пехоты, который может использовать его для личной защиты или для стрельбы по мишеням, и для убийства, когда его припрут к стенке. — Я посмотрел на мистера Кембриджа и перевел взгляд на Джея Риваса. — Вы можете попытаться в любое время.

Дэн поднял руки вверх, словно я собирался на него напасть.

— Подожди минутку… ты не можешь стоять здесь и говорить…

Я достал первый диск, тот, что мы с Майей нашли в статуэтке Лилиан, и показал Дэну.

— Это та самая половина, которую ты пытался получить у Бо Карнау. Вторая лежит на кофейном столике Кембриджей. Какой вывод ты теперь можешь сделать?

Дуло взятого взаймы «шеридана» ушло вправо, словно обладало собственной волей. Я не видел движения Риваса, но каким-то образом в его руке оказался «парабеллум». Он целился мне в грудь.

— Я делаю вывод, что моя правая рука в порядке, Наварр. И у меня восемь патронов. А сколько у тебя?

Я разжал левую ладонь, и «шеридан» упал на ковер.

В первый раз за пятнадцать с лишним лет нашего знакомства Зик Кембридж улыбнулся.

Глава 62

— Мне следовало пристрелить тебя, когда ты в первый раз бросил мою дочь.

Мистер Кембридж почти извинялся, улыбаясь кислой скупой улыбкой, словно сожалел о глупой шутке, которая вышла ему боком пятьдесят лет назад.

— Я хотел тебя выследить и убить за то, что ты разбил ее сердце, Трес. Я давно должен был это сделать.

— Не нужно так переживать, — сказал я. — Вам других забот хватало — кризис С и С, [196] неудачные вложения, которыми Лилиан объясняла приступы вашего дурного настроения. «Шефф констракшн», к примеру.