– Он?!
– Нет.
– На!
Федя ударил красавчика в лицо. Вроде бы без особого замаха, вполсилы – но парень стремительно влетел в зал, подбрасывая ноги выше головы и с хрустом что-то там снес.
Мы вбежали следом.
На диване сидел третий черноокий экземпляр, по обе стороны от него расположились две девицы сугубо славянского обличья. Экземпляр обнимал одну девицу за талию, в другой руке у него быль пульт от телевизора.
На стене висела плазменная панель, мощные колонки на стойках яростно изрыгали хохот и визг.
Ну, слава богу! А я-то грешным делом подумал...
Расслабьтесь, ребята – нет тут роты. И даже взвода.
Просто младые джигиты смотрят запись дико популярного в чабанских кругах кавказдюк-шоу «Хачмеди Шлак» и врубили громкость на полную.
– Он?!
– Нет, не он!
Федя с порога прыгнул к третьему экземпляру, выдернул его из девичьего окружения, как морковку из грядки, для разнообразия одел на колено, и – вот же мужлан! – чуть оттащив в сторону, с размаху прислонил лицом к стене.
А стены здесь бетонные.
– Аа-а-а!!! – истошно заорали девицы. – Убивают!!!
Мы метнулись в соседнюю комнату – пусто.
Кухня, туалет, ванная... Да нет, не висел никто на антресолях, не пускал пузыри в сливном бачке, клювиком за перила не цеплялся (балконы отсутствовали) – больше в квартире никого не было.
– За-би-есь... – растерянно пробормотал Федя. – Ну и где оно?
– Пошли, б...дей опросим, – предложил я. – Может, знают чего.
– Почему сразу – «б...дей»?
– Русские девки – с хачами – добровольно. Ну и кто они после этого?
– Ну, в общем – да, согласен...
Мы вернулись в зал.
Мизансцена была неприглядная, но вполне уже привычная: трое джигитов лежали в разных местах, не подавая признаков жизни, а девицы причитали и вопили, бросаясь то к одному, то к другому, и пытаясь привести их в чувство.
Я взял пульт и выключил телевизор.
– А-а-а-а! Вы кто?! Что вам надо?! Ау-ооа-а-аа!!!
По-моему, я напрасно это сделал: девичьи вопли сразу же приобрели особую пронзительность и остроту. Или просто так показалось...
– Эй, б...ди! А ну, заткнулись и быстро ответили на два вопроса, – прокашлявшись, сурово выступил Федя.
– А-а-а!!! Оууу!!!
– Я сказал – «б...ди»! – досадливо возвысил голос Федя. – По команде «б...ди!» – все б...ди квартиры номер... Эээ... Какая квартира?
– 275, – подсказал я, морщась от криков.
– ...Все б...ди квартиры № 275 принимают строевую стойку, поворачиваются сосками в сторону командира и ждут указаний!!!
– А-а-а!!! Ойе-ееу!!!
– Нет, не ждут они твоих указаний. Совсем не ждут. Давай, оттащим их на кухню.
– Думаешь?
– Ага. Там никто не валяется, крови нет. Ты выйдешь, может, удастся поговорить.
– Ладно, давай.
Мы быстро выдворили девиц на кухню. Я заметил, что данное деяние не вызвало особого недовольства – сопротивлялись они, скорее, по инерции, и вопили не громче, чем до сего момента.
Федя вышел и закрыл дверь, я нашарил в посудном шкафу два стакана, налил воды и доверительно сообщил:
– Кавалеры ваши в коме, здесь нас никто не слышит. Так что...
– Убийцы! – неуверенно воскликнула полногрудая пышка, скверно крашенная в «блонди». – Скоты!
– Да-да, и скоты – тоже, но вас, в натуре, никто не слышит. И в данный момент вам ничего не угрожает. Так что имитировать истерику не обязательно. Давайте так: два вопроса, два ответа – разбежались.
Вторая барышня – стройная, со злым взглядом, залпом осушила стакан воды и неожиданно выступила:
– Мы не б...ди! Мы студентки! Знаешь, как живется студенткам?
– Вот только не надо мне рассказывать, каково быть студентом – я сам учился.
– А ты в общаге жил?
– Вообще-то нет, но я примерно в курсе...
– Значит, ни фига ты не знаешь! Москвич наверное, да? А в общаге всем хачи заправляют! Не дашь – выкинут из общаги или изобьют, об учебе можно сразу забыть. Вообще даже убить могут! Легко! А вы сразу – «б...ди»!
– Ну, если что не так – извините...
– «Извините»... Вы кто, вообще, такие?
– А вот это вам – необязательно. Ответьте на два вопроса...
– Да пошел ты! – воскликнула злобноглазая стройняга. – Как эти очнутся – нам что говорить им?! На нас – ни синяков, ни царапин, они же нас на куски порвут! Типа – навели, подставили... Короче, что нам теперь делать?
– Ноги в руки и валить отсюда, пока они не очнулись.
– А потом? Рустам в нашей общаге промышляет – через пару часов примчится на разборки!
– Может, вы их – того... – скромно предложила пышка. – А?
– Дура! – возмутилась стройная. – Тогда вообще убьют!
– Скажете, что эти бандосы – мы то бишь, силком увезли вас за город, отодрали во всех проекциях и выбросили на дорогу, – быстро нашелся я. – Кто такие – понятия не имеете, мы с вами не разговаривали, а только страстно и натужно любили.
– Ну... ничего, пойдет, – одобрила стройная. – А вы их грабить будете?
– Нет.
– Тогда мы у них все деньги заберем, ладно? Типа – вы ограбили.
– Валяйте.
– А вы, вообще, кто такие? – спросила пышка.
– Я уже спрашивала, дура! – сердито напомнила стройная. – Давай, задавай свои вопросы.
– Джигитов трое было?
– Четверо.
– Кто четвертый?
– Рустам. Это он нас сюда привез.
– И где теперь этот Рустам?
– Во двор спустился. К нему друг приехал, на машине – они наверное, анашу курят.
– Почему друг сюда не поднялся?
– Мага запрещает курить в квартире. Тем более анашу.
– Мага?
– Это который в коридоре лежит... Который дверь открывал. Он у них, типа, главный. Спортсмен, не курит, не пьет – и им не дает.
– Ясно. Хороший парень?
– Ну... Ничего, нормальный. Не беспредельничает.
– Понятно. Все, спасибо. Мы уходим.
– Погоди... – озаботилась стройная. – А вы за Рустамом пришли?
– Ну, в общем...
– То есть, вы его сейчас заберете?
– А вот это вам не...
– Так он тогда будет знать, что вы нас не забрали! Ну все – нам пи...!